Как ликвидировать точечные репрессии

Как ликвидировать точечные репрессии
На первый взгляд, кажется, что достаточно сменить авторитарного лидера, как новый осчастливит всех, ограничит свою власть независимой судебной системой. Судьи перестанут получать заработные платы из администрации президента, второе управление ФСБ «конституционное» будет ликвидировано, будет проведена судебная реформа. Верховный суд получит право отменять решения исполнительной власти, законы, подписанные президентом, по заявлениям граждан в случаях их противоречия с нормами международного права, нарушения гражданских и политических свобод. Да и аморального председателя, нарушавшего права граждан на свободу слова ещё на заре своей карьеры отправят в отставку, а назначит Государственная дума председателем Верховного суда человека, защищавшего людей, их права и свободы, ну, например, Илью Новикова. В результате независимый суд перестанет переписывать тексты обвинительных заключений, станет рассматривать дела по существу, и точечные репрессии станут невозможны.

Слабость этой конструкции, да и устойчивый её идиотизм заключается в участии/неучастии граждан. В данном случае граждане отдают свои права новому харизматичному лидеру и ждут от него счастья, разума и справедливости. При этом сами отказываются от участия в политическом процессе: думать головой и совершать определенные действия никто не желает.

Неучастие граждан в политическом процессе делает любые, даже самые замечательные институты слабыми. Каждый последующий автократ, сначала идет на поводу у граждан, обеспечивая их некоторой свободой, как правило, видимой, связанной с необходимостью промывать мозги. Он сначала делает суд независимым, затем, пользуясь неучастием граждан в политическом процессе, снова лишает его независимости. Вводит «своих» подручных судей в состав Верховного суда, чтобы они поддерживали все решения автократа. Начинает влиять на назначение судей, запускает телефонное право через председателей судов и так далее.

Всё это необходимо автократу для удержания власти. Слабые институты позволяют, как отпускать узду и некоторое время делать процессы состязательными для видимости, так и натягивать узду по необходимости, получая «нужные», хотя и неправосудные решения.
Задача граждан – снять узду с судов и сделать их независимыми. Это один из институциональных, демократических механизмов, предотвращающих захват власти авторитарными лидерами, в нашем случае - питерскими гопниками.
Этот процесс имеет нелинейный характер.

Нормы и право

Жизнь постоянно бросает людям вызовы. Происходят климатические, политические изменения. Последнее время основным вызовом, требующим адаптации и изменения институтов стали технологические новшества. Ответ общества на эти изменения – это выработка новых способов адаптации к произошедшим изменениям. Те флуктуации, которые смогли закрепиться, разрастись, запустить флуктуационные петли с устойчивой обратной связью, стали доминирующими в обществе. В соответствии с ними изменяются нормы, традиции и обычаи в обществе.

Изменение норм – это основная адаптационная практика людей, которая помогла им выжить, разрастись и стать доминирующим видом на планете.
Нормы, закрепленные в институтах и писаном праве, создают пространство для человеческой деятельности.

Беда наступает тогда, когда механизм трансформации неформальных норм в формальное право дает сбой, как правило, в результате недостойного правления (Смотрите: «Недостойное правление. Политика в современной России», Владимир Гельман).

Когда случается несменяемая власть, тогда, постепенно, происходит ослабление институтов, ресурсы направляются на удержание власти, а выборы фальсифицируются.

Многие, дорогие моему сердцу сограждане, рассуждая о выборах, делают трагическую ошибку. Они глубоко уверены либо в том, что от выборов ничего не зависит, либо, что с их помощью сменить власть нельзя. Ну или поставить над собой своего харизматичного лидера. Во всех рассуждениях теряется смысл выборов.

Каждый завтрашний день – это случайное сплетение обстоятельств. То сообщество, которое лучше всего адаптировалось к неопределенности, получает преимущество. Как можно адаптироваться к хаосу? Только неопределенным результатом выборов.

Для этого должен быть равный и свободный доступ на выборы без муниципальных фильтров и сборов подписей, использование административного ресурса должно быть под запретом, а фальсификации воли избирателей - подвергаться жестокой уголовной расправе.

Случайный выбор на выборах – это единственный оптимальный ответ хаосу, который всегда впереди за поворотом, за деревьями в чаще леса. Ошибка на выборах равна 50% случаев, следующие выборы и ожесточенная политическая конкуренция всегда позволяют исправить ошибку.

Как только выбор становится предсказуемым и неслучайным вероятность попадания в правильную адаптационную стратегию к надвигающейся неопределенности резко снижается. Если инкумбент становится несменяемым, фальсифицирует выборы и если он уже ослабил государственные институты, то вероятность эффективной адаптационной стратегии становится равна нулю.

А жизнь не стоит на месте. Общество вырабатывает адаптационные стратегии, новые нормы, которые не превращаются в право. Изменение неформальных норм и засыхание формального права создают тектонический разлом между быстро изменяющимся обществом и застывшим государством. Сопротивление несменяемой власти общественным интересам создает напряжение, происходит тектонический сдвиг. В результате выброса общественной энергии поднимается цунами революционных изменений, которое смывает несменяемую власть.

Информационная автократия

После распада СССР в России стал формироваться новый режим. По Лукану Уэю он называется конкурентным авторитаризмом, Сергей Гуриев называет его информационной автократией. Для нашего исследования как ликвидировать точечные репрессии будем использовать второй вариант, он намного проще и его вполне достаточно.

Общество делится на элиты и массы. В воспаленном социальным неравенством воображении многих, милых моему сердцу россиян, элиты воспринимаются как сообщество, захватившее власть и ресурсы в стране. Дорогие друзья, бандитская кодла никогда не может быть элитой, она, даже, захватив власть в стране, надев дорогие костюмы и безделушки, всё равно остается бандитской кодлой.

Элиты – это все люди, получившие высшее образование за исключением тех, кто купил себе диплом на рынке, либо в какой-либо имитирующей учебный процесс шарашке. Остальные – массы, народ, население.

Основное отличие элит от массы заключается в том, что элиты не живут готовой информационной повесткой, а формируют её сами. Элиты анализируют происходящее в стране и понимают, что авторитарный лидер ведет её не туда. Поэтому задача авторитарного лидера перехватить информационную повестку у элит, подменить её пропагандой.

Это возможно только если подкупить элиты, тех, кто отказался продаться – репрессировать.
Информационная автократия на налоги населения финансируют государственные каналы телевидения, те занимаются пропагандой, создают мнимую реальность для населения. Частные средства массовой информации также ставятся под контроль через их покупку доверенными лицами режима.

Вся пропаганда занимается не только цензурированием и самоцензурой, но и цензурированием самого факта цензуры. Это позволяет автократу заявлять себя демократическим лидером.

Например, в России придумали пропагандисты потрясающий термин – «суверенная демократия». Довольно трудно понять его смысл. Демократия может быть представительной, прямой или партиципаторной. Суверенной она быть не может, понятия суверенитет и демократия находятся в разных смысловых группах. Если демократия суверенная, то она существует только для путинской кодлы, а для граждан России её не существует. Суверенная демократия – это понятие институализирующее неравенство между людьми в России.

Если с покупкой части элит занимающейся пропагандой всё понятно, то, что делать с остальной частью? Прямой подкуп требует огромных средств, и он не может остаться не замеченным.

Оптимальное решение для путинской кодлы – делегировать полномочия и разрешить использовать их для кормления. Этот механизм подкупа является механизмом создания коррупции. Причем коррупция в данном случае не является случайным фактором, наоборот, в России она есть системообразующий фактор.

Когда путинские чиновники говорят: уберите коррупцию и режим рухнет, они не кривят душой. Это так и есть. Системная коррупция является единственной скрепой путинской кодлы. Стоит только для коррупционеров создать неприемлемые угрозы, как смысл поддерживать путинский режим тут же исчезнет.

Итак, у нас осталась только та часть элиты, которая отказалась продать себя режиму. Вот эти люди, как раз, подвергаются точечным репрессиям. В прошлом веке авторитарные лидеры предпочитали убивать своих оппонентов. Транспорентность и общий тренд неприятия насилия сделал эту практику достаточно проблематичной для автократов.

Убийство Бориса Немцова, способного бросить вызов на президентских выборах, привело к широкому резонансу и критике путинского режима как со стороны гражданского общества в России, так и международного сообщества. Поэтому практика политических убийств, стала рассматриваться как неэффективная, несущая значительные репутационные издержки.

Именно поэтому авторитарные лидеры предпочитают уголовные и административные расправы политических оппонентов, как правило, не связанные с политическими мотивами.

Так, Алексей Навальный был осужден в результате фабрикации обвинения по экономическим статьям и был снят с президентской гонки в 2018 году. В 2019 году, Михаил Светов – один из лидеров либертарианской партии – преследовался в соответствии с заведомо ложным обвинением в педофилии.

Егор Жуков был сначала обвинен в массовых беспорядках. Но человек на видеоматериалах, якобы организующий и направляющий участников протестов против не допуска на выборы в Мосгордуму оппозиционных кандидатов, оказался только похож на него. Тогда ФСБ сфальсифицировала обвинения Егора Жукова по статье экстремизм, якобы за призывы к массовым беспорядкам. Эксперт ФСБ - не лингвист установил призывы в видеороликах Егора.

Суд отклонил другие экспертизы независимых экспертов-лингвистов, отказавшись рассматривать дело по существу, сделав процесс несостязательным, и осудил Егора на три года лишения свободы условно, чтобы он не мог участвовать в парламентских выборах в 2021 году.

Суд нарушил право Егора на свободу слова, запретив ему вести блог и создавать для него материалы.

Точечные репрессии против некупленной элиты направлены на выдавливание её за границу и на создание для нее неприемлемых рисков, когда за свободу слова, собраний, участие в политической жизни можно получить уголовный срок и тюремное заключение. Главная задача репрессий – заткнуть рот части элит. Это позволяет снижать расходы на подкуп остальных, и держать массы в неведении, что режим неэффективный и ведет страну не туда.

Поэтому борьба с точечными репрессиями является одним из инструментов эволюции информационной автократии в демократию.

Конформизм и общественное презрение

В давние времена человек сломал систему: при встрече с другим человеком он должен был напасть и убить или убежать. Вместо этого он попытался договориться с другим человеком, вспыхнула коммуникация, возникло общество. Эта уникальная адаптивная стратегия дала человеку огромное эволюционное преимущество. Второе преимущество возникло и усилило первое, когда другие люди стали присоединяться и соглашаться с уже существующими договоренностями. Так возник конформизм. Он делает нормы права устойчивыми во времени при равновесных и слабо неравновесных состояниях системы.

Силовики в России, да и все виды охранителей, копируют примитивную психологию насилия питерской кодлы. Чтобы сохранить и упрочить положение в иерархии нужно чинить расправу с другими. Отсюда происходит системообразующий фактор постоянно воспроизводящегося насилия со стороны охранителей. Он выливается в общество в виде пыток, жестоких уголовных расправ, административного преследования, избиений, запугиваний и проч.

Ровно до тех пор, пока общество воспринимает насилие нормой, уподобляясь зверькам, насилие будет общественно признанным явлением и будет поддерживаться конформистской передачей.
Как только все формы насилия станут неприемлемы для общества, так сразу же насилие перестанет быть общественной нормой и пойдет на спад.

Для этого нужно сначала самому для себя решить, что насилие неприемлемо, прекратить его осуществлять во всех формах. Затем начать транслировать свою позицию через коммуникации, в особенности через социальные сети.

Неприятие насилия каждым – это базовый элемент прекращения точечных репрессий в России.

Свет общественного внимания

Узурпация судов – это одно из главных преступлений авторитарного режима. Обычно под это подводится утка о необходимости проведения скорейших реформ в пользу граждан. Затем автократ берет под контроль Верховный суд, чтобы он не мог отменять подписанные президентом законы и незаконные решения исполнительной власти, постановления правительства. После чего начинается расправа с Конституционным судом. «Нужные» судья вводятся, а независимые судья выводятся из состава суда.

Затем наступает черед уголовных судов. Судья начинают получать зарплату не из министерства финансов, а из администрации президента. Чтобы знали, кому кланяться. Вводится второе управление ФСБ «Конституционное» для контроля за судьями, чтобы неугодных можно было снимать с должности. Оно, а также все госкорпорации и ближний круг путинской кодлы через председателей судов напрямую определяют решения и приговоры судов.

Суды в России стали настолько зависимыми от силовиков, что превратились в последнюю ступеньку репрессивного механизма. Виновен или невиновен человек, теперь решает начальник следствия - полиции, следственного комитета, транспортной милиции, следственного комитета на транспорте, ФСБ.

В результате перестал существовать не только состязательный судебный процесс, но и сам процесс как таковой подменен простым переписыванием обвинительного заключения силовиков в приговор или решение суда.

Так путинская кодла ликвидировала суд как институт гражданского общества для сокрытия своих собственных преступлений, так и для осуществления точечных репрессий над неугодными режиму людьми.

Слабость и уязвимость этой системы делает механизм кормления и системообразующая коррупция.

Каждый облеченный полномочиями правоохранитель с целью увеличения полномочий, повышения по службе входит на рынок полномочий, где торгует ими налево и направо в обмен на полномочия других участников рынка по принципу: ты мне - я тебе. Подмахну обвинительное заключение в обмен на преследование/не преследование нужного человечка.

Поскольку должности стоят денег, как и нахождение в них, то, примерно, каждая десятая сделка на рынке полномочий монетизируется, превращаясь в хрустящие купюры.

Непотизм, системообразующая коррупция, рынок полномочий – это точки уязвимости держиморд. Именно неприятие этих пагубных социальных явлений делает точечные репрессии затруднительными.

Как только случился факт репрессий, добропорядочные граждане могут не только высказывать своё недовольство в социальных сетях, на митингах, шествиях и различных общественных трибунах, но и объединится для выявления всех участников репрессий.

По методологии Bellingcat можно распределить участки исследования в социальных сетях про участников репрессий между множеством добропорядочных граждан. Каждый найдет время для поиска своего блока информации, хотя бы час в день.

Затем нужно сгруппировать информацию и распределить её по блогерам, независимым журналистам-расследователям, а те - по социальным сетям. Чтобы каждый участник репрессий знал: что свет общественного внимания упадет на него неотвратимо.

Неравнодушные граждане проверят все налоговые декларации, объекты собственности, включая ближайших родственников, доходы и расходы, умонастроения, все сделки на рынке контроля и непотизм. Будут с этого момента следить за каждым шагом.

И бежать от этого луча истины будет некуда.

Типичный случай, как это работает, произошел с нашистом Шлегелем. В России он обслуживал путинскую кодлу, уехал в Германию, стал мгновенно демократом. Устроился в крупную компанию, и работал там, пока на него не обратили внимание журналисты. Когда выяснились его «подвиги» по обслуживанию путинской кодлы, он стал токсичным и потерял работу.

Каждый мерзавец, нарушающий права и свободы граждан, осуществляющий точечные репрессии, должен знать, что ответственность в той или иной форме обязательно наступит.