Иногда самые невероятные истории могут оказаться правдоподобными. Мы стоим перед добротным немецким домом в Зульцбахе, который расположен в земле Баден-Вюртемберг и разговариваем. Мой собеседник - человек, изъясняющийся на безупречном швабском диалекте. Выглядит он очень молодо, и я не могу поверить, что ему уже 80 лет, что в 12 летнем возрасте он был обычным деревенским русским пареньком, и не знал ни одного немецкого слова. Сейчас он с трудом подбирает русские выражения, когда я прошу его поговорить со мною на языке моих соотечественников. Он утверждает, что до недавнего времени вообще не говорил по-русски, и ему пришлось для этого брать платные уроки.
Я не могу поверить, что он россиянин. Когда прошу его подтвердить мне это, то мой собеседник задумывается и вдруг говорит, что, он давно уже ощущает себя немцем. Подтверждением этому служит и немецкий язык, ставший для него родным, и швабский менталитет, который он принял безоговорочно. Более того, у него добропорядочная немецкая семья: работящая жена, трое взрослых детей, семеро внуков и уже трое правнуков. О какой принадлежности к России может теперь идти речь?
И все-таки он русский. И не только потому, что в Зульцбахе так все считают. В первую очередь, это связано с тем, что он сохранил свою фамилию. В немецкой деревне его все величают: герр Васильев. Так официально зарегистрировано и в немецком паспорте, и так написано в рекламных объявлениях его небольшой фирмы, поставляющей сантехническое оборудование и производящей ремонт теплосетей в домах.
Сегодня Алекс Васильев к тому же еще и писатель. Именно это обстоятельство и привело меня к нему. Захотелось познакомиться с человеком, который рассказал во всеуслышание невероятную жизненную историю, озаглавив свою книгу «Дитя войны из России». Книга была издана в Германии в 2009 году на его собственные средства. В ней он описывает, как двенадцатилетним мальчишкой оказался в гитлеровской оккупации под Новгородом. Жил со своим отцом и мачехой в деревне Старый Брод под Демянском. Тогда это была Ленинградская область.
Отношения с отцом были сложными, тот отличался строгим характером, к тому же всецело уделял внимание своей новой семье. Алеша, так называли тогда мальчика, оказался по существу брошенным на произвол судьбы. В поисках еды он околачивался у немецкой полевой кухни, выполняя иногда мелкие поручения за кусок хлеба или тарелку похлебки.
Видимо был услужливым, потому что немецкие солдаты его заприметили и однажды предложили ему поселиться с ними, чтобы он и дальше помогал им. Так постепенно русский мальчишка превратился в сына немецкого полка. Ему справили теплую одежду из куска добротной материи, а затем было принято решение взять его официально на довольствие. Он получил не только военное обмундирование, но и стал полноправным солдатом вермахта.
Ему положили жалование около 30 рейхсмарок в месяц, оформили солдатскую книжку и выдали опознавательный жетон. У него был даже пневматический пистолетик.
Но мальчик не забывал и свою русскую семью. Он договорился с немецким начальством, чтобы отца тоже взяли на работу при кухне, приносил он домой и остатки пищи из солдатского котла. Все это время немецкая 123-я пехотная дивизия, в состав которой входила медико-санитарная рота, приютившая Алекса, воевала в так называемом Демянском котле, не оставляя попыток выйти из окружения советских войск и прорваться в сторону Старой Руссы.
Это удалось осуществить зимой 1943 года, и через Рамушевский коридор потянулись немецкие части. Вместе с ними отправился в путь и русский мальчишка в немецкой форме. За годы войны побывал он на Украине, съездил в отпуск в Германию с одним из немецких санитаров, затем оказался в Дании, где к тому времени расположилась медико-санитарная рота - единственное, что осталось от разбитой немецкой дивизии.
Конец войны застал 14-летнего Алекса в юго-западной части Германии, где рота со всем личным составом сдалась в плен американцам. К тому времени он уже свободно говорил по-немецки, и однополчане предложили ему выбрать себе немецкое имя, чтобы таким образом стать полноценным германцем и не осложнять себе будущее. В суматохе первых послевоенных дней сделать это было не так уж и сложно, тем более что американские оккупационные власти верили под честное слово, если не было документов. Но Алекс Васильев решил сохранить русскую фамилию.
Когда я спросил его, не жалеет ли он об этом, и не было ли у него в последующем осложнений, то он улыбнувшись, сказал, что об этом тоже написано в книге. Действительно, там есть эпизод, когда Алекс уже девятнадцатилетним парнем, решил освоить профессию шофера-дальнобойщика и начал перегонять грузы из земли Баден-Вюртенберг в Западный Берлин через советскую оккупационную зону. Обычно он оставался на пограничном пункте в своем грузовике, передавал документы напарнику и дожидался, когда будут улажены все необходимые формальности.
Но однажды его попросили выйти из машины и препроводили в комнату, где сидели советские офицеры. Пришлось изображать из себя немца, делать вид, что он ни слова не понимает по-русски и утверждать, что фамилия «Васильев» досталась ему по наследству от родителей, которые еще до революции оказались в Германии. Продержали его под перекрестным допросом несколько часов и отпустили. Но напоследок один из офицеров посоветовал больше не ездить этим маршрутом, так как другие советские представители могут ему и не поверить. Так Алекс обосновался на постоянное жительство в Зульцбахе, переквалифицировался в сантехника, прошел курс обучения и стал мастером своего дела. Затем женился на немке, пошли дети, и постепенно Россия и все что с ней связано, забылось.
Вернулся он к российской теме, а затем и посетил места своего детства после того, как в 90-х годах вышел на заслуженный отдых, и как все немцы начал путешествовать. Но вместо Канарских островов решил отправиться в Санкт- Петербург, а оттуда, взяв такси, поехал в Старый Брод под Демянском.
В первый свой приезд никого из родных и близких не нашел. Да и самого Старого Брода уже не было: деревня умерла после военного лихолетья. Но природная напористость, в конце концов, привела к успеху.
В третий свой приезд Алекс Васильев уже обнимал своих родных сестер и сводных братьев. Несколько последующих лет он оказывал им и материальную помощь. Это продолжалось, как он пишет в своей книге до 2008 года, до тех пор, пока была жива его последняя сестра. Сейчас он остался один, и на вопрос, связывает ли его и теперь что-нибудь с Россией, грустно качает головой.
Правда, младший его сын вдруг изъявил желание учить русский язык и решил в скором времени посетить Санкт-Петербург. Алекс надеется, что это не мимолетная прихоть сына, а серьезное намерение. И тогда контакты с Россией не только возобновятся, но и наполнятся новым содержанием. И кто знает, может быть, внуки онемеченного Алеши Васильева, прикипят сердцем к родине своего деда, и подарят России добропорядочных наследников.
Источник: Ю.Лебедев "Уходящие в вечность". Прочитать книгу полностью можно здесь: https://bookz.ru/authors/lebedev-urii/uhoda6ie_786/page-11-uhoda6ie_786.html
@peshehod Да... судьбы складываются по-разному, а вот у этого русского немца потомки все-таки не утеряли своих русских корней. И это обнадеживает, что мир в мире может быть!
Чувак притащил копипасту, ссылок не разместил.
@vvk да. ну например, вот https://unotices.com/book.php?id=208464&page=25. Ну, поставил ссылку на всю книгу...
@peshehod , много знакомых немцев переехало в Германию когда в Ср.Азии начались притеснения.Я когда уезжал в 90,сосед немец сказал," умные уезжают сейчас и вывозят свои пожитки,мы побежим в одних трусах".Родня жены тоже уехали в Германию,почти 40 лет живут там и для местных все равно русиш немец.Женщина очень похожа на жену тещиного брата,немку.
@unik09 Много приходилось встречаться с детьми войны в Австрии, куда переехали многие из них из Германии. Но и были и такие, австрийцы, кто искал своих отцов - военнослужащих СА, которые стояли там до 1955 года.