ТЕМА НЕДЕЛИ: "Что такое Любовь?"

Митрич глянул на солнце через пивное бутылочное горлышко, потряс её и улыбнулся.

Хлыст, что ты знаешь про любовь? – Спросил он
Хлыст застыл с куском картонной коробки и глянул на товарища.
Это ты про Любку вахтёршу?
Нет, я в более широком смысле.
Да уж куда шире! Любкина задница каждый раз в турникете застряёт.
Митрич покачал головой и подошёл с бутылкой из-под элитного пива к товарищу.
Я имею ввиду любовь вообще: к родине, к женщине, к детям…
А чего это ты? – Хлыст бросил коробку и вытер руки об штанину.
Да вот, что-то накатило. Мандельштама вспомнил. - Митрич поставил бутылку на асфальт, присел на бордюр и продекларировал:
-Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое —
От неизбежного.
Хлыст испуганно оглянулся по сторонам, подошёл к товарищу и присел рядом.
Митрич, не начинай. Уже полдень, а мы не жрамши и не пимши…
Вот, каждый день одно и то же. Мы не думаем о прекрасном, о возвышенном. Нам только выпить и пожрать. А вот ты послушай:
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей. – Митрич торжественно глянул на товарища. - Каково?
Ты ж говорил его посадили за это… и он того…
Его не за то посадили. – Митрич смахнул невидимую слезу и поднялся. – Его посадили, за то, что он открыто написал о том, о чём все и так знали. Да ещё зарифмовал так, как он один умел. Мы живём, под собою не чуя страны…
А ты знаешь, Любка нас сегодня вечером пригласила нас в свою каптёрку. – Хлыст хитро подмигнул. – Говорила, наварит пельменей. А я её пельмешки ой как люблю!
Ну вот, всё-таки ты тоже о любви можешь рассказать. Хотя бы к пельменям.
Любка опять попросит тебя стихи весь вечер читать. Особенно про любовь…
Я почитаю. Обязательно почитаю. Вот, к примеру, так:
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Это тоже Мандельштам? – Спросил Хлыст
Нет, это Пастернак. Он первый сказал, что Мандельштаму, что тот написал не стихотворение, а совершил акт самоубийства. Так и вышло. Ладно пошли.
Два бомжа подняли клетчатые сумки с бутылками и направились от мусорных контейнеров к приёмному пункту. Ёмкость из-под элитного пива так и осталась стоять на асфальте. Такие бутылки с вензелями приёмщик Фёдор не любил и матерился, когда ему пытались их подсунуть.
Любовь она разная бывает…