ТЕМА НЕДЕЛИ: Травма детства (2й заход)

Всем привет,

Меня тут обвинили :) в скрытности, или в том, что моя психика защишает меня от тяжелых воспоминаний. Так вот хочу поделиться кое-какими воспоминаниями.

Смотрел тут ролик, в котором интервьюировали известного психолога, и его позиция заинтересовала.

В американской школе (да и, наверное, в любой западной стране) эмоция гнева и последующее поведение осуждаются. Преподавательский состав напирает на эгалитаризм, много говорит о токсичной маскулинности мальчиков, о необходимости им исследовать женственную сторону своей personality и так далее.

Но это враньё, потому что, если на мальчика наехали, у него есть единственный выход из этой ситуации. Он не может, например, заплакать и пожаловаться учительнице. Он должен ответить и попробовать за себя постоять. Даже если он знает, что ситуация складывается явно против него. И тут на помощь приходит гнев.

Физиологически гнев уменьшает угол периферийного зрения и выделяет гормоны нечувствительности к боли. То есть на следующий день ушибы и шишки болят, но во время драки боль притупляется. В конечном счёте мальчишеский коллектив выстраивается в иерархию по силе и в силовые союзы. Если, например, старший парень наезжает на твоего друга, ты должен прийти ему на помощь. Потому что знаешь, что завтра ситуация отзеркалится, и тогда уже твой друг придёт тебе на помощь.

И вот когда мальчики вырастают и становятся мужчинами, то в ситуации стресса гнев — это единственная «натренированная» эмоция, к которой они обращаются, будь то ситуация на работе, на улице или в семье. Отсюда и появляются обвинения в токсичной маскулинности.

И вот я смотрю назад на своё детство и вспоминаю, как всё было. Мне как-то везло.

Во-первых, меня любили — сам не знаю за что.

Помню первый день в детском саду, ко мне подошёл старший мальчик и сказал:
— Я Лев. (Наверное, Лёва.) — Если кто-то будет наезжать, скажи мне.
Помню, был этому очень рад. И действительно, во время моего пребывания в этом садике никто меня не трогал.

В школе... тоже как-то удавалось не вступать в драки. Всегда думал наперёд — не стоит ли в этом коридоре кто-то из местной шпаны. Совсем не хотелось получить удар ножом в живот. Да и знаком был с парой ребят из этой шпаны — здоровался с ними, рассказывал им свежие анекдоты, смеялся их шуткам. Да и по спорту у меня было двое здоровенных друзей: один — копьёметатель, другой — толкатель ядра. В общем, нашёл своё место в местной иерархии.

А в классе был один парень, который всегда напрашивался на драку — ходил по самой середине улицы, надвинув на глаза кепку. Ну и часто приходил в школу с синяками, ссадинами, а то и хромал. Потом спрашивал друга, что с ним стало. К сожалению, совсем спился.

Да... А в пятом классе у меня произошёл инцидент с учителями, но совсем по другому поводу. Был у нас классный час. Училка говорила о пионерах, о пафосе коммунистического строительства и помощи пионеров комсомолу. И спросила детей высказать своё мнение по этому поводу. Когда дошла моя очередь, я честно сказал, что по сравнению с «Тимуром и его командой» мы, как пионеры, совершенно ничего не делаем, а только зря носим это звание.

Что тут началось. Училка покраснела и стала на меня орать:
— Ах ты, щенок! — кричала. — Да как ты смеешь такое говорить! Да я на тебя в партком пожалуюсь!

Отвели к завучу, и та, стараясь разрулить ситуацию, просила меня извиниться. Я был не против извинения, но никак не мог понять, в чём же мне нужно было извиняться. Ведь факт — что мы ничего как пионеры не делали. В общем, наделал я им производственных психологических травм.

Потом друг научил меня, как нужно к этому всему правильно относиться.

Как то выгнали нас на субботник, где мы должны были сажать деревья на бульваре перед школой. Я чего-то подносил, копал, суетился. И вдруг вижу своего дружка, который спокойно стоит у дерева, опершись на лопату, и ничего не делает. А когда спросил его объясниться, он рассказал мне анекдот про зайца на субботнике. Думаю, все его знают, но всё равно напомню.

В лесу проходил субботник. Все звери пришли и работают, кроме зайца. Тогда медведь послал барсука к его норе:
— Спроси, мол, Косого, в чём дело? Скажи ему: немедленно прийти на субботник.
Когда барсук подошёл к норе и передал зайцу требование медведя, Косой сказал:
— Не могу. У меня половой акт.
Так ни с чем барсук и пришёл назад.
Через некоторое время медведь опять послал к зайцу ежа. Но тот вернулся с той же отговоркой.
Наконец рассерженный медведь сам пришёл к норе:
— В чём дело, Косой! — заревел он. — Почему отрываешься от коллектива? Почему не на субботнике?
— Не могу, медведь. У меня половой акт.
— А с кем, простите на милость, у тебя половой акт? — сказал медведь с подозрением.
— А я… ваш субботник!

Пожалуй, это можно было назвать детской психологической травмой.

Тогда то я понял, как нужно относиться к начинаниям пионерии, комсомола и партии.