ТЕМА НЕДЕЛИ: Как дружили раньше, а как сейчас?

Когда я учился в МИСИ, был у нас на потоке один парень по кличке Купер. Он не был моим другом, но производил впечатление очень компанейского парня, вместе с которым чувствуешь себе легко и приятно и у него все были друзьями. Когда я уже жил в Штатах, мне рассказали, что он тоже иммигрировал, и прибыв в аэропорт Лос-Анджелеса, едва зная английский, смог найти американцев, которые помогли ему добраться до места назначения бесплатно. Я завидую Куперу хорошей завистью. Не то, чтобы я хотел побывать в такой ситуации как он, но восхищаюсь его компанейством и оборотливостью.

Я - полный антипод Купера. Иначе я не могу объяснить отсутствие друзей, как в советское время, так и позже в жизни. Это никоим образом не относится к партнерству по бизнесу или к хорошим и ровным отношениям на работе. Не могу также сказать, что я кого-то предал или нарушал обещания. По прошествии многих лет, я объясняю это тремя аспектами моего характера.

1. Если не могу добавить к разговору ничего интересного или положительного, то не говорю ничего. Я также не прерываю разговор другого человека. Даже если он, с моей точки зрения, говорит чушь.

2. В дружбе часто один человек ведущий, а другой ведомый. Я же не способен ни к первому, ни ко второму. Часто и с удивлением наблюдал, как в коллективе выделяется лидер, и многие люди за ним следуют. Мой недостаток состоит в том, что я не умею этого делать.

3. Третий аспект тот, что я не пью. Я не трезвенник по убеждению, и меня восхищают герои Ремарка, которые всегда что-то пьют. Но мне противен вкус алкоголя.

В этом заключается проблема или нет, но мне всегда было невероятно сложно сходиться с людьми, и до обидного просто с ними расставаться.

Помню, на одном вечере напротив меня сидел товарищ грузинского происхождения. Не спрашивая моего разрешения, он налил алкоголь в мой бокал, и сделал поползновение чокнуться. Я чокнулся, но пить не стал. Он выпучил глаза и спросил меня, если я его не уважаю. Я ему ответил, что отсутствие уважения тут не при чем. Ведь я его даже не знаю. Но он начал говорить, что пить за здоровье – это всеобщий обычай, и если я его не поддерживаю – это признак неуважения. Я ему ответил, что не поддерживаю обычаев. В конце концов мне пришлось посоветовать ему от меня отстать.

В детстве во дворе было много ребят, с которыми мы играли в разные игры. Но можно ли было назвать их друзьями? Вряд ли. Не больше чем коллеги по работе.

Начиная с одиннадцати лет начал заниматься бегом, и вполне ладил со старшими ребятами в той же группе. Однако, однажды произошел случай, после которого я понял, что «ладить» - с дружбой не имеет ничего общего.

Мы ходили в лодочный поход по Рязанской Мещере. Нас было человек пятнадцать. Мне и еще одному парню было по двенадцать лет, а остальные ребята были старше. Все вместе с тренером спали в одной палатке. Родители, дали мне с собой шоколадку, и ночью на привале я разделил эту шоколадку на всех. Каждому досталось по кусочку. Но на беду, оставался еще один. И днем я не удержался и его съел. Следующим вечером мне все стали предъявлять претензии, в том, что я не поделился. Но, во-первых, это было трудно сделать, так как это был совсем маленький кусочек. А во вторых, никто из других парней и девушек тоже ничем не делился.

Потом, когда мы приехали к месту сдачи лодок, должны были тащить все вещи к месту лагеря. Сначала, я дотащил свой рюкзак. На обратном пути ребята окружили меня и предъявили претензии в том, что я взял только свой рюкзак. Я ответил, что нет никакой разницы в том, чей рюкзак я взял первым, так как сейчас я шел назад, чтобы взять чей-то еще.

Тогда они закричали, что я вру, и стали угрожать тем, что они расскажут тренеру или меня побьют. Я им ответил, что раз они, как мои старшие товарищи, считают, что меня нужно побить, тогда пусть бьют.

Бить они меня не стали, а только дали пинка. Но с дружбой было никак.

Мои одноклассники начали пить начиная с пятого класса. И мой отказ присоединиться – никак не придал мне популярности. Так же как и при отказе курить одна девушка сказала, что от меня не пахнет мужчиной.

Потом в институте было много шапочных знакомых, вечеринок и танцулек. Но друзей – полный ноль.

Уехал я с третьего курса МИСИ, так как на этом курсе должна была начаться «секретность», которой я совершенно не хотел иметь ничего общего.

В Сан Диего я встретил пару знакомых ребят из МИСИ и, казалось, что я наконец нашел друзей. Мы часто виделись. Учились в одном универе. Но тут вмешалось материальное положение. Я жил с больной матерью и должен был все время работать, чтобы поддерживать для неё квартиру. А их родители устроились на работу и наоборот поддерживали их материально. Так как-то и пошло. После универа, у меня совсем не было денег, и мне пришлось брать первую попавшуюся работу. А они оба получили работу в хороших компаниях. Прошло несколько лет и пока я карабкался, они уже достигли такого финансового процветания, что я даже не мог им купить достойного подарка к дню рождения. А о том, чтобы пойти с ними в ресторан, даже не было разговора. Потом я уехал на работу в другой город и им наверное стало от этого легче.

В универе у меня появились пара американских приятелей. Но тоже как-то дальше шапочных знакомств не пошло.

Я счастлив тем, что у меня прекрасные отношения с детьми и внучками. Но зять сильно ударился в религию. А её внешние атрибуты мне неприятны. Поэтому хожу на семейные сборища выборочно. Стараюсь не появляться на религиозных праздниках. Жена и младший сын отдуваются, а я остаюсь дома.

Такая вот у меня дилемма с дружбой. Одно хорошо. Много раз слышал: «Вот раньше была дружба, честная бескорыстная, а сейчас все изменилось». У меня с этим все в порядке. Как раньше её не было, так и сейчас нет. Так уж видно на роду написано.