Харри Мартинсон (Harry Edmund Martinson) — шведский писатель и поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе (1974). Автор символико-фантастической поэмы «Аниара».
Цитаты
Шедевры столь же редки, как редкие орхидеи.
Человек, знающий мир, принимает его таким, каким мир бывает в моменты наибольшего ослепления, а не в моменты наибольшего просветления.
Самое утончённое — это всегда произведение искусства. Искусство природы или человека.
Я пишу так, как пишу, потому что я буддист. Не религиозно, но морально-философски.
Первоочередное право человека — путешествовать.
Всё сущее сполна защищено от стужи, от огня, от бурь и ран, от невозможных и возможных бед. Защиты лишь от человека нет.
Нет мысли достойней и выше: беречь всё живое.
Там рай, где природа не тронута нашей рукою.
Стихотворения Харри Мартинсона
ТУРИСТИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Самое главное остаётся абстрактным и недоступным.
Под тремя звёздочками в проспекте, но ни под чем — для нас.
Вырвались из тоннелей —
и в долгом тоннеле исчезли.
Видимое пространство открылось на время нам,
и мы вписались в крутой поворот с его небывалыми видами.
Дрожь пробрала одних, у других голова закружилась,
многих вывернуло наружу, некоторых повернуло внутрь,
а кое-кого развернуло кругом.
Каким-то образом все повернулись или перевернулись.
А кривая пути, как гид пояснил, была жизнью самой.
Там были у нас блестящие виды на звёздное море.
Там три звезды Ориона мы видели иногда.
Из сборника «Цикада» (1953)
Перевод Олега Чухонцева
ПЕРСПЕКТИВА
Эти синие горы — прах и солнечный дым.
Они уводят тебя от тебя самого, прочь гонят мгновенья.
Здесь, у края огромного облака,
здесь, на этой горе, где ветер
меняет своё направленье,
можешь и ты отплыть в отраженьи зеркальном
и достичь океана другого, оттолкнувшись от круглого острова «я».
Торопись, прежде чем проводник твой вернётся,
чтобы выкрикнуть бодро место стоянки —
прежде чем снова тебе, зачумлённому,
будет он продавать водопады и скалы.
Из сборника «Травы в дальней Фуле» (1958)
Перевод Наталии Булгаковой
ЖИЗНЬ ИСТИН
Есть истины, которые не улетучиваются,
не испаряются и не ржавеют.
Трудно назвать их имена,
но мы встречаемся с ними повсюду.
Идёшь вперёд — они там.
Останавливаешься — вот они, под ногами.
Можно дремать в их присутствии.
Но стоит проснуться — вот они.
Знакомое всем ощущение какой-то невосполнимой утраты
живёт в каждом из нас, но проявляется редко.
Оно есть истинный дух,
тот самый, что должны пробудить мы к жизни земной.
Из сборника «Колесница» (1960)
Перевод Петра Мамонова
НЕБО НАРОДНЫХ СКАЗАНИЙ
Ночной ветер собирает небо народных сказаний
в серебристолунные облака
без конца и края.
И раскрывают свои ларцы древние книги.
Всё так небывало, жутко и так знакомо.
Ступай к лесной горе.
Вчитайся в буквы её облаков, пока ещё есть время.
Из сборника «Колесница» (1960)
Перевод Петра Мамонова
ВНУТРЕННИЙ СВЕТ
Где-то в нас глубоко в уголках самых дальних
непрестанно вершится цвета игра немая,
недоступная нашему взору.
Тайный свет,
зародившийся в нас ещё в миг сотворения мира,
продолжавший своё движенье
и после того, как был
разложен в спектр по закону призмы
с таким числом колебаний,
что только могущие видеть
способны назвать цвета.
Циклы его движенья во времени и пространстве
кратки непостижимо, —
у них, бесконечно малых,
своё время, своё пространство.
Свет мчался, вмещаясь
в периоды микрокосмов,
в периоды наносекунд —
от белого цвета к другим цветам
и снова к белому цвету.
Движенье — дыханье света.
Дышали фотоны пульсирующей волной,
уровни, знаки свои меняли.
Свет лился,
спектрально уравновешен,
от плотного к расщеплённому,
от расщеплённого к плотному,
без конца повторяясь в циклах спектральных.
Совершалось движение света
по законам, что действуют и для радуг,
это было похоже на то, как играют веером,
то открывая, то закрывая его.
Это было похоже на танец
средь замкнутого пространства.
Цвета сменялись согласно закону света.
В природе света — себя ограничить,
не прекращая движенья,
сохранить себя, как идею, как мысль,
как привычку жизни и даже во тьме
о свойствах помнить своих,
исполняя свой танец,
таинственный танец света.
Материи необозримую массу
сплотил он искусством своим,
спектром крыльев поёт он
миру извечную песнь.
Из сборника «Стихи о свете и тьме» (1971)
Перевод Вальдемара Вебера
