Монополия и олигополия формируются из либерализма. Когда общество проваливается в свободу без наличия регулятора или слабого регулятора, как РФ после крушения СССР, так сразу же образуются флуктуационные петли с разной направленностью.
Одна часть движется в сторону укрепления регулятора на принципах демократии. В этом случае пороговым условием является тесное и повальное гражданское участие, как это случилось в Польше.
Другая часть движется в сторону укрепления регулятора на основе слияния власти и собственности и концентрации того и другого. В этом случае общество должно быть парализовано атомизацией и выученной беспомощностью, а большинство людей должны страдать от двойной прошивки мозгов.
В первом случае на выходе получается сильный регулятор, который не дает формироваться монополии и олигополии. Во втором случае регулятор формирует монополию и олигополию через разрушение частного бизнеса в пользу квазигосударственной собственности и условно частной собственности.
Различие между 1 и 2 довольно банальное - это уровень насилия в обществе.
При низком уровне насилия гражданское объединение идет на основе эгалитарных ценностей без сословных перегородок.
При высоком уровне насилия люди самоорганизуются в примитивные иерархизированные группы, как в России, перед 1917 годом. После развала СССР, такая самоорганизация, и во многих случаях по сей день, местами, является, весьма оправданной.
Каждая примитивная группа паразитирует на имеющихся ресурсах, ожесточенно конкурирует с соседними группами и стремится к максимальной экспансии. Самые талантливые группировки в 90-х годах в России инвестировали в политический капитал путем подкупа политиков, проталкивания на должности своих людей.
Последние принимали законы и управленческие решения в пользу своих группировок, те получали дополнительные доходы и снова расширяли участие в политической жизни. Это социальная база монополии и олигополии.
На вершине оказались члены кооператива озера. Такая система крайне нестабильна в переходный период власти и собственности. Транзит опять ведет к бифуркации: при низком насилии у граждан появляется шанс демократизации, при высоком просто другая группировка захватит лакомый кусок и Россия снова, как мечтал Чаадаев, будет показывать урок миру. Правда, как не надо жить.
Лекарство от монополии и олигополии по Дугласу Норту находится в двойном балансе между политикой и экономикой. Демократия через институты блокирует попытки концентрации власти и собственности. Регулируемый рынок через антимонопольное законодательство и выкорчевывание конфликтов интересов, ведущих к коррупции, а также через независимую судебную систему ликвидирует как попытки концентрации собственности и капитала, так и попытки воспрепятствовать через олигополию вход на рынок новым игрокам. В этой системе игроки не грызутся за имеющиеся ресурсы (суд не дает, защищает частную собственность), а создают новые отрасли экономики. Так работает созидательное разрушение. Новые отрасли изменяют экономику полностью.
Любое нарушение двойного баланса ведет к монополии и олигополии.