Про манифест

Статьей критика Ю. Богомолова редакция открывает дискуссию о современном грузинском кино. Необходимость и своевременность такой дискуссии вызвана, по мнению редакции, целым рядом обстоятельств. Главное из них, пожалуй, - это всеобщая наша горячая заинтересованность судьбами грузинского киноискусства, которое на протяжении всего пути советского кинематографа составляло один из авангардных его отрядов, вооруженных идейно и эстетически. Высшие точки развития грузинского
кино, его взлеты всегда были взлетами всего многонационального советского киноискусства. В истории грузинского кино лучшими были такие периоды, когда оно было ориентировано на широкие зрительские массы, обращалось к многомиллионной советской аудитории, не теряя при этом своего национального лица, сохраняя корневую связь со своей яркой национальной культурой, кровно соединенной с народной традицией.

Идейно-нравственные завоевания грузинского кино неотрывны от его эстетических завоеваний. Грузинские мастера достигли значительных высот в овладении такими киножанрами, как комедия, трагикомедия, притча. Пластическое совершенство многих их лент не раз обогащало общую па.цитру советского экранного искусства. Однако именно достижения в области эстетической формы парадоксальным образом обозначили известную ограниченность грузинского кинематографа, возникшую как следствие того, что пафос многих лент стал сводиться к чисто эстетическим задачам. Эстетический герметизм, замкнутость на внутренних проблемах самого искусства сказались в том, что грузинский кинематограф начал постепенно терять своего зрителя. Этот факт, естественно, не может не тревожить как самих грузинских кинематографистов, так и их друзей во всех концах нашей страны. Назрела необходимость в серьезном и остром, нелицеприятном анализе сложившейся ситуации. Эта ситуация подробно рассматривается в публикуемой статье. Над этими вопросами предстоит задуматься участникам предстоящей дискуссии.

Это неполная цитата из редакторской приписки к письму киноведа Ю. Богомолова в издании "Искусство кино". Чувствуете, как запахло советской портянкой? А всё почему? В 60-70-х годах прошлого века, в брежневское застойное время, когда в стране образовался серьёзный кризис в советской культуре и особенно в советском кино, когда исполнялся кремлёвский идеологический заказ в виде контрпропаганды в связи с введением войск в Афганистан, - грузинское кино (особенно в 70-х) успешно участвовало на международных фестивалях и возвращалось с призами. Кризис советского кино выгдядел так: прокат фильмов в кинотеатрах не приносил дохода, не соответствовал плану, принятому заранее (как водилось в советской экономике). Простым советским гражданам осточертела повседневная реальность о председателях, о фабриках и колхозах с выполненными и перевыполненными планами, - эту реальность они видели каждый день по телевизору, слышали по радио и даже жили в ней. Более того кризис ощущался и в авторском кино, которым так гордился СССР. Почётные режиссёры советского авторского кино А. Тарковский и О. Иоселиани эмигрировали во Францию.
Когда из Канн, Венеции, Берлина приезжали представители фестивалей для выбора картин на конкурсы, им не нравились советские пропагандистские фильмы о надоях и удоях на фермах. Единственным исключением было грузинское кино. Дошло до того, что центр скрывал о существовании фильма, например, Э. Шенгелаиа, объявляя заграничным коллегам причину - картина ещё не готова. Позже центр перешёл к радикальным мерам: в 1978-м году культурный отдел Кремля вызвал к себе редактора тогдашнего журнала "Искусство кино" В. Суркова и дал задание: очернить грузинское кино; найти такого человека, который не любит грузинское кино (что ж, имеет право), не замаран написанием статей по заказу от кремлевских идеологов. В. Сурков такого человека нашёл. Так появилось письмо Ю. Богомолова под названием - "Грузинское кино: отношение к действительности", где автор многословно и витиевато объясняет, что грузинское кино оторвано от реальности и излишне метафорично. Я приведу лишь одну цитату из письма, в которой упоминается фильм по роману моего любимого писателя:

«Я, бабушка, Илико и Илларион» - характерный пример того, как прозаическое повествование восходит к поэтической форме. Повествование, вначале насыщенное бытовыми подробностями, явно склоняющееся к описательности, к детальному рассказу о том,что и как происходило, постепенно утрачивает признаки прозаической формы. Отношение к герою постепенно начинает преобладать над взаимоотношениями героев. В кадре все более выразительными с пластической стороны становятся общие планы. Патетичен кадр, подводящий черту под сценой проводов на войну: медь духового оркестра, положенная на землю и взятая камерой сверху. Лиричны кадры заснеженной деревни, опять же снятые общим планом. Само действие постепенно вытесняется лирическим комментарием. Ближе к финалу ощущение музыкальности, стихотворности еще более укрепляется. Тайна эмоциональной выразительности картины, по-видимому, в «стихотворности» сюжета. Во всяком случае ясно, что нужное впечатление достигается не средствами монтажной выразительности, не ритмом склеек различных по крупности планов, а ритмом соотношений сюжетных кусков. Сюжет настойчиво стремится к метафоричности.

Это он верно заметил. Приведу в пример финальный кадр и слова героя (которые я уже демонстрировала тут):

«А потом я поселю в моём доме всех - Илико, Иллариона, тётю
Марту. Мы будем жить вместе. У меня будет много детей, внуков,
правнуков. Нас будет много, очень много, целое село. А потом
нас станет ещё больше, и весь мир будем мы. Мы никогда не
умрём, мы будем жить вечно...»

А это цитата из финальной части письма:

Всему есть конец. В грузинском кинематографе
наступил конец эпохе подражания. Драгоценные
клады душевной человечности, глубокой
духовности сильно поистрачены. Прошло
время лирических манифестаций в знак преданности
прекрасным идеалам.
Герои грузинского кино - земледельцы, философы,
поэты - должны будут сами взрастить
на почве Настоящего глубокую душевность,
высокую духовность.

Понятно, да? Неправильной дорогой идёте, товарищи! Мы знаем какой дорогой вам надо идти!

Через годы, через расстояния у этой истории есть продолжение. Теперь уже сын, К. Богомолов, продолжает дело отца, в нужное время и в нужный час так же витиевато пишет о своей нелюбви.

Я приведу лишь финал фееричного манифеста:

Благодаря стечению обстоятельств мы оказались в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно-нейтральные черти.

Надо просто отцепить этот вагон, перекреститься и начать строить свой мир. Заново строить нашу старую добрую Европу. Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека.

Это тот особый путь, о котором твердят последние годы, как я поняла. Но никто не говорит - какой он, этот особый путь, записан ли он в каких-нибудь белых бумагах, есть ли роуд меп, какой-то внятный вектор, ну хоть какая-то конкретика. Ответа нигде нет.
Однако, бинго! Вчера наткнулась на пост на Голосе и в нём даётся ответ! Вот он! - Психосинтез - новый правильный путь нации здорового человека. Вот по какому пути надо идти!

На основе нашего опыта, нивелировав отрицательное, сформировать свой, особый подход и цели. Возможно и у нас тогда бы появится путь, ведущий не в деградацию, а к созиданию и духовному росту нации.

Предыдущий пост