Город Аллаха и печали. Чукурджума

Выяснилось, что я не владею языком народа, а народ не владеет великим, а так же языком Шекспира. Выяснилось, что им, как и нам - и так хорошо. Но мне очень, очень нужно было на улицу Чукурджума.
Улица Чукурджума, а точнее один дом на ней, были единственной и главной целью путешествия. Все остальные сокровища города шли в дополнение, к тому, чем горело мое странное сердце.

И двигаясь по наитию, встречая османское великолепие, бедность и печали, я расспрашивала добрый народ города Аллаха так, как могла: "Чукуржума?" и они отвечали: "Чукурджума!" - и махали рукой вдаль. Лабиринт улочек становился все запутанее (так и должно было быть по описанию). Ребята из лавки автозапчастей, будучи не в силах обьяснить все это, нарисовали мне карту.

Восемь лет ходил Кемаль-бей в дом к своей возлюбленной Фусюн-ханым на улицу Чукурджума. Восемь долгих лет каждый вечер сидел он с ее семьей у телевизора, а потом потихоньку уносил ее вещи. Мое странное сердце стремилось сюда, в этот дом - воспевающий простую человеческую жизнь, уют вещей и безоглядную любовь.

Я шла, пересекая мосты и части континетов, шла, допрашивая всех встречных. После долгого пути из России я нашла этот дом. И как бывает в грустных фильмах...
Дома никого не было. Я стучала в дверь, в ставни, окна. Я пыталась разглядеть, что твориться там, в сумерках. Но дом молчал.

По улице бегали две девочки, и у старшей было личико Фусюн в ее детсве. Что ж - это тоже не мало.
Может быть даже это личико Фусюн на улице Чукурджума важнее всех вещей и музеев мира.