В ту ночь я уснула быстро и ровно.
Открыв глаза по ту сторону реальности, оторопела.
Я не привыкла быть настолько высокой. Мой отец, мелкий и мелочный старикашка с грязной бородой и в полосатом халате, мне до плеч свой чалмой не доставал.
Я был легким, как пташка, и быстрым, как конь. Не самым сильным, но очень послушным, и с огромными черными глазами нездешнего разреза. Мне было 14, и мы жили в смрадной, душной, засыпанной песком деревне. Отец всегда был умеренно религиозен, но в последние месяцы просто превратился в беса и рвался резать глотки направо и налево. Беспристрастных в этом мире оставалось все меньше.
- Молись! – приказал он мне, - пока не вернусь!
Он был зол на меня. Его наказаниям я противиться не смел.
Я опустился на циновку и приступил к молитве.
И тут в игру вступила та я, которая – спящая девочка, чье воображение унеслось на изнанку бытия.
Я-девочка увидела своим проходящим через несколько пластов реальности взглядом, что отец, когда вернется, убьет меня-мальчика.
- Беги, - скомандовала я себе.
Я никогда раньше не дерзал ослушаться отца.
- Беги давай! – настаивала я.
Я-мальчик не верил. Продолжал класть поклоны и повторять заезженные слова. Отказывался слушать зов внутри головы.
Я-девочка срывала голос, пытаясь пробить стену самообороны, которую этот робкий мальчик возвел по периметру сознания.
Я кричала и кричала.
Он клал и клал поклоны.
Я кричала и кричала.
Сама не понимаю как, но я пробила его стену.
Он спохватился и замедлился. Он начал вслушиваться в меня. Он стал спотыкаться о затверженные с детства слова. Он поверил мне. Не своему богу, а мне.
Мы перестали быть разными. Мы слились в одну личность, как два потока в одну реку.
Ни взяв ни еды, ни ножа, я просто вскочил и понесся куда глаза глядят, куда-то в ущелье, куда-то по пыльному зною, не понимая, что гонит меня.
Прошло шесть лет. Я служил в охране влиятельного человека, наделенного властью почти абсолютного монарха.
Охраны у него было много, и старшие меня предупреждали, что среди нас раскол. Второй по значимости, с лицом как у льва, интриговал против начальника – жесткого, но справедливого человека, которого я безмерно чтил. Я не придавал значения слухам просто потому, что не умел ни чинить козни, ни ограждать себя от них.
Я шел отдыхать после завершения смены. Я завернул за угол и прямо в холле увидел, как тот, что с лицом льва, приставляет пистолет к голове главного и спускает курок. У стены от рук других убийц падают еще два моих товарища, а львиная голова оборачивается ко мне.
Я бегу по коридору назад, лечу быстрее сокола. Направо лестница, ведущая к выходу.
Я-мальчик не знаю, что в низу лестницы засада. А я-девочка знаю.
Я-девочка не умею так бегать, все мои физические ресурсы ушли в гибкость. Мне странно и удивительно.
Я-мальчик, сам не понимая, почему, не сворачиваю на лестницу, а несусь к торцевой стене. Там окно. Я распахиваю ставни и понимаю, что мне конец. Решетка слишком частая, я не пролезу.
Я-мальчик не пролезу, а я-девочка пролезу. Мое тело – ртуть, мое тело – вода, мое тело – ветер.
Я чудом протискиваюсь меж прутьев, я почти превратился в змею. Прыгаю с высоты третьего этажа на клумбу и несусь к выходу из фантастически красивого тропического сада. Стена по периметру слишком высока, не перепрыгнуть.
До дальнего углового выхода остается метров двадцать.
Наперерез выскакивает коллега в черном и направляет на меня пистолет с глушителем. Пуле до меня лететь метров десять.
- Беги! – кричу я-девочка мне-мальчику. – Не смотри на него, беги!
Земля горит под моими ногами, горит и воздух в моей гортани.
Я мчусь, как ураган, и этот черный свист в моих ушах лопается от адреналина.
Просыпаюсь в слезах, так и не узнав, спасся ли он.
