14.
- Теперь скажи мне, горький человек:
Чего ты жаждал, так стремясь отсюда?
Из миллионов нравственных калек
Найти того, в погонах, страхолюда?
Найти, избить, убить, насытить месть?
А следующей жаждой станет похоть?
Забыты напрочь: нежность, вера, честь... –
И не о них ты здесь кусаешь локоть!
Ты жаждал жить... Но только – для чего?
Съедать котлеты, пить утрами водку?
О чём так страстно, чуть не «вечевО»,
Ты надрывал свою дурную глотку?
О том, как тяжко в мире этом жить,
И не кому-то, а – тебе, бедняжке?
Как целый мир готов тебя лишить
Высоких прав, присущих и букашке?
И ни словца – о собственной вине,
О собственных промашках и ошибках!
Нельзя увидеть истину в вине,
Как искренность – в искусственных улыбках!
Ты воспылал отмщением к тому,
Кто отбивал ногой твою печёнку...
Но разве сам ты эту же «чуму»
Не применил, сбивая с ног девчонку?
Ты – первым был! Но Божий бумеранг
Не оставляет мерзость без ответа!
Вот и опущен твой «верховный» ранг
На дно клоаки, в подземелье света!
Но даже здесь, в магическом краю,
Ты шанс имел остаться человеком,
Когда бы волю дряблую свою
Сумел поставить хрупким оберегом
Для той несчастной... виденной тобой...
На перекрёстке битой смертным боем!
Но ты... пропал в туманах... и разбой
Был «перемолот в ноль»... твоим покоем!
Ты жить хотел! Ты... кушать захотел:
Что может быть важнее для ничтожеств?
А души вырываются из тел,
Когда божеств меняют на убожеств!
Лети туда, где лишь один закон:
Сожрать любого, кто не стае служит!
Воистину, поставивший на кон
Свою башку, – по волосам не тужит!
...Пока я падал брёвнышком на дно,
Глотая мрак финального «отгула»,
Вся жизнь моя ускоренным кино
За краткие секунды промелькнула!
Нельзя сказать, чтоб я их проживал,
Но иногда выхватывались лица,
И этот небывалый карнавал
Вдруг замирал, – и мог чуть-чуть продлиться...
Когда явилась мама, я успел
Ей что-то крикнуть, попросив прощенья... –
И вдруг завис над сонмом серых тел,
В полметра от крысиного кишенья!
Я, как пушинка, словно не спешил
Ни мягко вниз, ни плавно к поднебесью,
Но внутренне я рвал остатки жил,
Чтоб удержать над писком тварей... песню!
Я понял вдруг, что жизнь – и есть наш дух,
Среди юдоли мир животворящий,
Не просто песнь, ласкающая слух,
Но гимн любви, – как почва, настоящий!
Ничтожна смерть, пока жива душа,
И человек велик душевной болью,
И жизнь совсем не плотью хороша,
А возвышеньем духа над юдолью!
Я вспомнил мать, – и этим был спасён!
Её прощенье стало мне спасеньем!
Я одолел физический закон,
Очистив сердце ярким потрясеньем!
Армадам крыс меня уже не взять:
Я управляю собственным полётом!
А нужно было – просто помнить мать,
Не маять жизнь духовным санкюлотом!
Вперёд и вверх! – вот самый верный путь,
Пусть не к вершинам, но из вязких топей!
Не дать себе в болоте утонуть –
Важнее всех возвышенных утопий!
(Продолжение следует)
часть 1 часть 2 часть 3 часть 4 часть 5 часть 6 часть 7 часть 8 часть 9 часть 10 часть 11 часть 12 часть 13