Автор:@maryatekun
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12, Часть 13
Несколькими днями позже, получив долгожданные документы на фирму под незамысловатым названием "Карлунг" и посвятив, разумеется, Бориса в те планы, какие вложила в Карлушину голову Галина Ивановна, Гарик вновь суетился, снаряжая Борю в дорогу.
– Я, короче, там все перетер. Созвонился с Ченом, они в принципе не против, только сказали, что первую партию на реализацию могут дать только ширпотребом, то есть "колокольчиками" и т.п., а для "Света" люстры только за деньги, причем только наликом. Так что колокольчиков бери по максимуму, а "Свет", если что, перебьется. После того, как он нам такую свинью подложил, пусть не рассчитывает, что мы из кожи вон лезть будем, чтоб только ему угодить. Перетопчется.
– Ну, в крайнем случае сразу снова съезжу.
– Ага, если бы он деньги вперед платил – другое дело. А так, – Гарик присвистнул, – подождет, ничего с ним не случится.
– Ишь ты, зазнался, – Боря ухмыльнулся.
– А чего? Всю жизнь, что ли об меня ноги–то вытирать?
– Смотри еще, как бы…
– Да ладно тебе, не каркай. Поезжай, давай.
Боря влез в кабину.
– Тогда бывай.
– Ладно, всего там. Если что, звони.
Отлично выспавшись перед дальней дорогой, Борис чувствовал себя прекрасно. Он ехал на подъеме, безоговорочно веря в то, что все у них теперь будет хорошо, и только лучше, лучше и лучше. Что ж… Получив возможность сменить наконец свой ненавистный подвал, в котором просидел без малого два года, без сна и отдыха собирая в единое целое множество разрозненных деталей, он слегка воспрянул духом и стал как будто бы легче относиться к неприятностям на личном фронте. Но это только на первый взгляд.
Семейная драма угнетала и гложила его до чрезвычайности. Хотя бы потому, что он не видел для себя никакого выхода из сложившегося положения. Что было делать? Он не представлял. Делать вид, будто ничего и не было? Будто все как всегда? И до тех самых пор, пока оно и в самом деле не станет, как раньше? Но только вот вопрос: станет ли? И сколько ждать до того счастливого времени?
Но, чем дальше тянулось это их молчаливое перемирие, больше похожее на странным образом необходимую совместную жизнь совершенно чужих людей, которые к тому же питают друг к другу не самые лучшие чувства, тем дальше Борис разуверялся в том, что иные отношения теперь когда–либо возможны.
Но невозможно бесконечно терпеть и подобную ситуацию, будто постоянно находясь в состоянии холодной войны, когда атмосфера, наэлектризованная до предела, может вдруг вспыхнуть и рвануть со всей силы всего лишь от искорки, от чиркнувшей спички.
Так что же тогда? Просто уйти? И бросить беременную женщину с ребенком на руках? Ну уж… Этого при всем желании он себе просто не мог позволить. И, если честно, даже и не думал никогда об этом. Нет, никогда в жизни он не поступит так подло. И пусть все, кому не лень, твердят, что правда на его стороне, и что каждый нормальный мужик поступил бы именно так, не раздумывая. Но… Борис не мог позволить себе такой роскоши – быть вывалянным в грязи со всех сторон. Зачем давать повод кому–то думать и говорить о тебе гадости, пусть этот кто–то фигура всего лишь умозрительная.
И потом он слишком любил свою Лизаньку, чтобы вот так запросто уйти навсегда. И зачем он станет уходить? Пусть уходят те, кого не устраивает такая жизнь, как он предлагает. Он делает все, что может. Если этого мало, кто ж виноват?
Пустынное шоссе стелилось ровной полосой, прорезая собой небольшой перелесок, разделявший два широких заснеженных поля. Дальний свет фар пробивал темноту.
Внезапно метрах в трехстах впереди из глубокого кювета появилась странная фигура. Она выползла на дорогу буквально из ниоткуда, и кое–как вскочив на ноги, бежала прямо на него, размахивая поднятыми вверх руками.
Расстояние катастрофически сокращалось. Борис успел рассмотреть, что это женщина в растрепанной одежде, явно не предназначенной для долгих прогулок среди ночных полей по колено в снегу. Короткая дубленка на ней была расстегнута, и полы ее трепал ветер. Шапки не было, так же как и перчаток, тонкие чулки и полуботинки. Волосы растрепаны. Женщина отчаянно кричала что–то и бежала прямо к машине, прямо по дороге, не собираясь никуда сворачивать и преграждая собой путь.
Борис заметался, от неожиданности не сразу сообразив, что делать, и дал по тормозам. Взвизгнули шины, фургон слегка занесло, но он сумел вырулить и остановился, едва не сбив женщину с ног. Она бросилась руками на капот, все еще отчаянно крича, и уже в следующий момент стала дергать за ручку дверцы, умоляя и требуя, чтобы ее немедленно впустили в кабину и…
Борис торопливо распахнул пассажирскую дверцу.
– Что случилось? Что с вами? Вы откуда?
Женщина ничего не отвечала, безуспешно пытаясь влезть в кабину. Окоченевшие руки и ноги совершенно не слушались ее, и она твердила только:
– Скорее, скорее, скорее.
Борис потянулся к ней со своего места, чтобы, схватив за руку, помочь ей взобраться в кабину, но не успел. Женщина, истошно взвизгнув, исчезла, как будто кто–то схватил ее сзади за ноги и оттащил прочь. И уже в следующую секунду он увидел перед собой какую–то бандитскую рожу, которую сложно было заподозрить в добрых намерениях.
– Вылезай, приехали, – скомандовал тот.
Борис даже не пошевелился, а только убрал протянутую руку, остолбенев от неожиданности, но тотчас же принял верное решение – мотать отсюда и немедленно. Но едва он коснулся педали газа, как боковое стекло с его стороны разлетелось вдребезги от какого–то чудовищного удара, и тут же чья–то рука в кожаной куртке локтем прижала его шею к спинке сиденья, больно вдавив кадык.
– Вылезай, тебе говорят. Не слышал что ли?
Борис аккуратно снял ступню с педали и медленно поднял руки с руля.
Хватка на горле слегка ослабла.
– Дверь открой, тебе говорят.
Он отщелкнул блокировку и нащупал ручку. Едва только дверь подалась, как его буквально вышвырнуло из кабины под воздействием какой–то нечеловеческой силы, и он, далеко отброшенный от машины, упал на асфальт, больно ударившись коленом.
Он и сам, прямо скажем, был пареньком неслабым, но под воздействием той неведомой силы, примененной к нему, взлетел, как мотылек – существо почти бестелесное. И грянув оземь, не успел еще подняться, как ощутил жестокий удар тяжелым сапогом под ребра. Он снова рухнул, скорчившись от боли.
В армии, спасибо дедушкам, его отлично научили терпеть боль, и не плакать, и не ныть, но, превозмогая себя, делать то, что тебе говорят. Пробивание "фанер" и "душ" практиковалось на нем неоднократно, имея единственной своей целью, вероятно, доказать на деле, что возможности человеческие по истине безграничны и никем, кроме дедушек до конца не изучены.
Вспомнив все, Борис мигом вскочил на ноги, с непременным желанием дать отпор мерзавцам. Но в тот же самый момент получил еще один сокрушительный удар, под которым мгновенно осел, на секунду потеряв сознание.
– Э, полегче там, – как в тумане услышал он грубый хриплый голос.
– Прыткий больно попался.
– Хе–хе, щас мы его быстро…
Борис почувствовал, как кто–то схватил его за грудки и разом поставил на ноги, как будто бы одной рукой. Он так и не успел рассмотреть напавших на него, и даже не знал, сколько их всего – двое, трое, четверо?
Пока его держали, ухватив сзади за волосы и жестоко заломив за спину одну руку, кто–то обшаривал его с ног до головы.
"Деньги ищут, гады, – думал Боря. – Хоть бы документы оставили".
И деньги они нашли. Срезав сумку с пояса.
– Это все? – спросил хриплый, и в голосе его сквозило сомнение.
Борис промолчал.
– Тебя спрашивают... – его снова болезненно ткнули под ребра.
– Все, – прохрипел он.
– Точно?
– Да.
– Машину проверили? – бросил он кому–то в сторону.
– Чисто.
– Пустой?
– Так и есть.
– Ух ты, сволочь!
Железный кулак рассек пленнику бровь. Второй удар едва не свернул челюсть. Под третьим хрустнул хрящик носа.
– Э! Полегче!
– Сейчас он нам все отдаст. Где остальное спрятал, говори, гад?
– Больше ничего нет.
– Ладно, оставим, – произнес хриплый, видно пересчитав уже добычу, – тут достаточно.
"Еще бы", – скривился Боря в отчаянной усмешке, за что мгновенно получил по зубам.
– Все, уходим.
Жесткая хватка тут же ослабла, и его отшвырнули прочь, как выбрасывают, смяв, фантик от конфеты. Ударившись головой, он несколько минут лежал на земле, согнувшись и скорчившись, и ожидая очередного удара. Но больше его никто не бил. Бандиты исчезли так же, как и появились – внезапно.
Борис, лежа лицом на мерзлом асфальте, чувствовал, как освежающе холодило голову, и пытался разлепить отяжелевшие, как в вязком дурном сне, невидящие глаза. Что–то липкое было размазано по всему лицу, и он, сгребая ладонью снег с обочины, пытался стереть с себя эту гадость. Грязный снег становился красным от крови, которая хлестала у него из разбитого и, по–видимому, сломанного носа, и из глубоко рассеченной брови. Но в темноте он не мог этого разобрать. Снег приятно остужал пульсирующее болью лицо.
Слегка оклемавшись, Боря с трудом поднялся на ноги и потащился к машине. Кое–как смахнул руками с сиденья битые стекла, сел и завел мотор. Машинально ощупав себя в том месте, где была сумка с документами, и этой сумки не обнаружив, он, не совсем соображая, что делает, снова вылез из машины и принялся шарить по дороге, разыскивая пропажу в бледном боковом отсвете фар.
"Она должна быть где–то здесь, – твердил он себе, – они забрали только деньги, документы и кошельки они всегда выбрасывают. Нужно поискать".
Со стороны это смотрелось, наверное, довольно странно, как некий человек посреди ночи, согнувшись в три погибели, чуть ли не на карачках шарит буквально руками по дороге в поисках чего–то невидимого и никому не известного.
Но, тем не менее, упорство его было вознаграждено, и каким–то чудом Боря отыскал–таки свою сумку с обрезанным ремнем, брошенную в снег на обочине. Документы валялись рядом. Он подбирал их, кое–как отряхивая от снега и пачкая в крови, но счастью его – да уж, – не было предела. Теперь он может ехать. Да–да, нужно ехать. Поскорее, отсюда, подальше.
Куда ему ехать, Боря толком не думал. Находясь в состоянии шока, он выполнял ранее установленную программу, а значит, собирался ехать дальше, туда, куда ехал – в Москву, где ждет его господин Юра Чен. И остальное его не беспокоило: что украли деньги, что его избили, и что в таком виде просто немыслимо появляться где–либо, кроме травмпункта, а еще лучше – отделения милиции. Единственная мысль, которая не давала ему покоя, была следующая: что стало с той женщиной, которой он хотел, но так и не смог помочь? Куда она исчезла? И что с ней теперь будет?
С чего бы так волноваться о чужой судьбе, когда собственная жизнь висит на волоске? Но этим вопросом Боря тоже не задавался.
Продолжение скоро!
Автор:@maryatekun
Редакция и публикация: @lubuschka
Дизайн: @sxiii
19.09.2019
Мой вам апвоут!
Искренне ваш @fomka