На чай

Я не помню, как родители стояли в очередях. Вряд ли меня брали в часовые. Или очередей уже не было за неимением продуктов. Не помню и, чтобы есть было нечего. Наверное, всегда как-то где-то крутились. Да и вообще я сосала мамину грудь, а откуда у неё бралось молоко и не задумывалась. Хорошо, что я хоть в год не задумывалась. А то ох уж эти мысли, крутятся иногда в голове – не остановишь.
Конечно, мои воспоминания ограничиваются рассказами родителей и фотками. Но есть у меня несколько чётких своих воспоминаний.
Мне семь лет. Наша первая поездка за границу. Испания. Большой отель. Балкон с видом на море. И большое яркое солнце встаёт и разглаживает тонкую рябь на воде.
Огромный стол вечером. Пир горой. Ананасы, апельсины, всего так много. Прям как в сказках. По усам текло, а в рот не попадало. И тёплые краски закатного солнца ложатся ровными полосами по белым скатертям.
Говорят, правда, советский ребёнок ничего кроме яичницы по утрам и курицы с макаронами по вечерам не ел.
А папа на радостях объелся оливок и потом мама не спала всю ночь, где-то папу ждала, пока его откачивали.
Я этого не помню.
Помню, что набрала на столе красивейших ракушек, завернула в салфетку.
А через несколько дней в номере поднялся жуткий запах. Эти ракушки, оказывается, были не для красоты, а для еды. Помню, как мы в них поковырялись зубочистками. - попытались достать засохшие тельца. Я не хотела расставаться с такими красивыми штучками.
Кнопка смыва, и снова преданы воде мои бедные ракушки.
Мы тогда ездили на все возможные экскурсии, а родители потратили все накопленные деньги.
И сейчас русские туристы в Барселоне слывут богачами. Есть, конечно, и такие. Но, в основном, наши люди, раз в год вырвавшись в честно заработанный отпуск так и пытаются охватить необъятное, посмотреть и попробовать всё, что можно. А в благодарность за счастье вырваться из серых будней оставить побольше чаевых.
Здесь, в Каталонии не оставляют на чай. Ну, может, центов десять, один евро, если совсем хорошо. Чем, говорят, отличаются официанты от банкиров. У них тоже оклад.
И вот я сижу перед телеком. с целлофановым пакетом, а в них монеты. Не помню, на что я тогда копила. Но видимо после первой поездки за границу, я была единственным в семье человеком при деньгах.
А тут по телевизору показывают какие-то новые деньги.

• Какие красивые!
• Ага, красивые. Это, Аня, дефолт.
• Пап, а что это значит?
• Деньги обесценились.
• Как это? А как же? - протягиваю папе свой целлофановый мешочек с жестяными кругляшками.
• Ну, вот так. Раньше тебе бы хватило на чай и пирожок в столовой, а теперь не можешь.
• И что же делать?
• Да, ничего, - улыбнулся папа. Он тогда уже знал, что действительность такова, что не предугадать, как сложится завтрашний день. Это был девяносто восьмой год.
  И вот я никак не отпущу две тысячи восемнадцатый. У меня и по сей день плохо со сбережениями и с приятием реальности. Но солнце по-прежнему встаёт утром, а вечером закатывается за горизонт. И уж этого на моём веку не изменить ни банкам, ни политикам.
  Томск, 1998 год
  https://users.antiplagiat.ru/report/print/3?short=true&c=0
  https://golos.id/ru--geroi90kh/@vox-populi/ru-anons-konkursa-geroicheskie-90-e