Эпические 90-е, седьмой тур, вторая волна  "Бабушкино наследство"

Эта история была задумана как художественное произведение, но поскольку события происходили на самом деле в аэропорту города Ханты-Мансийска, я подумал, а почему бы не рассказать её здесь в "Эпических 90-х".
Ведь не только танками в столице, разбойниками, мошенниками и "скользкой" торговлей жил тогда народ.

Были и светлые, приятные встречи.

Так аэровокзал города выглядит сейчас.

В те времена он выглядел попроще.
Итак, 90-е годы. Аэровокзал.

Командировка в сибирский городок сложилась на редкость удачно. Все необходимые документы подписаны, договора подтверждены, сувениры розданы.

Я наслаждался мыслью, что сэкономленный день проведу дома с семьёй.
Дела сделаны.
В аэропорт, за билетом!
И тут повезло - очередь небольшая, билеты есть. До отлёта три часа. Купил газету. Отметился стаканом чая. Жду приглашения на регистрацию.

Внимание привлекла компания молодых людей. С рюкзаками. И с гитарой.
Архаизм какой-то.
Тогда у молодёжи становилось модным с «цифрой» в ушах ходить. И слушать бесконечную музыкальную жвачку.

А эти с гитарой. И поют что-то очень, до мурашек, знакомое.
Да ещё как хорошо!
Красиво постриженный парень выводит на гитаре мелодию. И не на три аккорда подворотни, а, по-настоящему, замысловато аккомпанирует. Второй, на лысо бритый, отбивает ладонями такт. Девушки слаженным дуэтом ладно так напевают.

«…Мне всё равно, сколько лет позади,
Мне всё равно, сколько бед впереди.
Я не хочу, чтобы ты уходил.
Не уходи или не приходи…»

И без перерыва на ахи-вздохи следующую песню начинает парень.

«Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в году весна,
Словно в степи сосна».

Я нашёл свободное кресло недалеко от них, прикрылся газетой, чтобы не смущать певцов и замер в ожидании.
Парень закончил пение и передал инструмент одной из девушек. Девчонки пошушукались между собой и, вдруг озорно, с хулиганским настроением, завели:

«Ах, телега ты моя,
Вдребезги разбитая,
Ты куда везёшь меня,
Всюду позабытая?»

Парни с азартом подхватили припев: «Диги-диги-дон…»

Песня закончилась.
Я отказывался верить себе, своим ушам. Это же никак невозможно!

А они пели и пели. Вполголоса, чтобы никому не мешать и сильно не выделяться в общем шуме аэровокзала.
«Ты что, мой друг, свистишь…», «Люди идут по свету», «Отчего в глазах прозрачно-карих золотая грусть?», «Я пришёл к тебе во фраке», «Понимаешь, это странно, очень странно», «Когда мне невмочь пересилить беду».

Я ничего не понимал. Откуда? Откуда молодёжь может знать эти песни? Их не издавали массовыми тиражами, их не крутит телевидение.
И я очень сомневаюсь, что они есть «на цифре» в CD - проигрывателях.

Я подошёл к ним: - Здравствуйте!
Компания настороженно протянула: - Здра-а-сте!

-- Хорошо поёте, ребята. Прямо заслушался. И слушал бы дальше, не перебивая вас. Но любопытство одолело.
-- А что вы хотите?
-- Ребята! Эти песни пели и сочинялись так давно. Вас тогда и свете не было. Откуда знаете?
-- А мы и не знаем авторов. Хотя, конечно, было бы интересно, кто пишет такие слова к песням.
-- В этом я могу вам немного помочь. «Не уходи» написала Якушева, «Ты у меня одна» - Визбор. Кстати, они были муж и жена. Про телегу сочинил Суханов, про троллейбус – Окуджава. «Я пришёл к тебе во фраке» - Шпаликов. Смотрели фильм «Я шагаю по Москве»?
-- Это где Михалков, как мальчишка?
-- Да.
-- Там ещё песня «Бывает всё на свете хорошо»?
-- Да. И песню, и сценарий всё придумал Шпаликов.
-- А про Париж кто написал?
-- Кукин.
-- Вы что всех-всех знаете?
-- Нет, конечно. Вот про золотую грусть написал Клячкин.
-- Класс! Вы как энциклопедия по тем песням…
-- Ну что вы! Какая там энциклопедия. Так, сам когда-то студентом в КСП был, сочинял немного.
-- КСП – это что?
-- Клуб самодельной песни – так мы тогда шутили.
-- И пели под гитару?
-- Пел. Тогда многие пели под гитару разные песни.
-- А споёте нам свою? Любимую.
-- А давайте! Рискну. Предупреждаю меломанов – гитару давно в руках не держал. Сбои простите?
-- Не бойтесь! Мы подтянем.

Я взял гитару. И нахлынула молодость. Вспомнились ночёвки на берегу озера. Собирались тогда большими компаниями. Двадцать, тридцать человек. У костра. Чай, с ароматом дыма, разливался из огромного закопченного в походах чайника. И вкуснее этого напитка ничего не было.
И все пели. Даже те, кому медведь оттоптал все уши. Но никто не замечал чужой фальши.
И, конечно, к этому костру привозились новые песни.

Я тронул струны.
Гитара отозвалась на мой зов. И всё! Как будто бы и не было у нас с ней многолетней разлуки. Я одной рукой обнимал её талию, как талию любимой девушки в первом танце. А другой нежно щекотал её волосы-струны.
Мы встретились!

-- Сначала свою? Песня называется «Охота».

«… Он ждал расплаты. Мошкара кольцом
размазывала силуэт страданья.
Ты не нажал на спуск. Есть наказанье –
он навсегда остался подлецом!»

-- Здорово! Это вы написали? И мелодия тоже ваша? А почему он не выстрелил в предателя?
-- Ребята, я выполнил вашу просьбу. Теперь ваша очередь отвечать. Откуда вы знаете эти песни?

-- Тут ничего интересного нет, – начала одна из девушек. – Мы с мамой перебирали бабушкин сундук в деревенском доме. И среди альбомов со старыми фотографиями лежала толстая тетрадь в дерматиновой обложке. На 96 листов. Наша бабушка была геологом. На всех фотографиях она в сапогах и в такой шляпе с сеточкой.
-- «В ковбойках пестрой клетчатой расцветки. В болотных сапогах не по ноге. Девчонки из геологоразведки шагают по нехоженой тайге». А шляпа с сеточкой – моська. От москитка.
-- Да, это о нашей бабушке. Все 96 листов в тетрадке исписаны текстами песен. И над строчками проставлены знаки аккордов. Бабушка хорошо играла на гитаре. И любила петь, но бабушки не стало. Про тетрадь никто не вспоминал. Пока мы с мамой не затеяли уборку. Я открыла, начала читать стихи. И не смогла остановиться. На первой странице было такое завораживающее стихотворение, что мне тут же захотелось его петь.
-- И что ты увидела?
-- Вот это: «Ты стоишь у окна – небосвод высок и светел. Ты стоишь и грустишь и не знаешь отчего…»
-- «Царевна Несмеяна»?
-- Да. Только в бабушкиной тетради одни названия песен с аккордами. Ни мелодии, ни кто написал – нет!
-- «Несмеяну» написал Шангин-Березовский. Но вы-то пели точно мелодии.
-- Это мне мама помогла. Запомнила, как бабушка пела и напевала мне. А я по классу гитары училась в музыкалке. Мне было нетрудно записать и обработать. А потом и друзья подтянулись. Начали вместе разучивать песни. Так и получилось - поём, а авторов не знаем.
-- А вам и вправду эти песни нравятся? Или это очередной кидок в оригинальность?
-- Нет, правда. Нравятся. Лучше, чем «купыла мама коныка» или «подождём твою мать».
-- А где сейчас эта бабушкина тетрадь?
-- Как это где? Со мной. Теперь она всегда со мной. А вы нам споёте любимую песню?
-- Обещал, значит спою. Только что? Все когда-то были любимыми. Хотя, я знаю, что вам надо.

Я взял гитару.

«В оркестре играли две звучные скрипки.
Шумел полупьяный ночной ресторан.
Так что же ты смотришь с печальной улыбкой
На свой недопитый с шампанским бокал».

Голос диктора аэровокзала перебил пение: - Объявляется регистрация пассажиров на рейс номер…

-- Мне надо идти, ребята. Мой рейс.
-- А что вы сейчас пели?
-- Еще во времена моей бабушки был актёр и певец Вертинский. Это его песня.
-- Хорошая песня. Надо поискать его. А как его звали?
-- Александр Николаевич. Будете искать - точно найдёте. Спасибо вам.
-- А нам-то за что?
-- За память. За то, что вы настоящие. За бабушкину тетрадь. Хорошее наследство оставила вам бабушка. Берегите его.

И я пошёл с толпой пассажиров к стойке регистрации. А ребята остались на аэровокзале. С гитарой. И с бабушкиной тетрадью.
Удачи им!..

P.S. Тогда этой группы не было. Это теперь всех пассажиров встречает и провожает семья мансийского охотника.
Памятник выполнен в натуральную величину и расположен в сквере рядом с аэровокзалом.

………………………………………………………………………….
Конкурс здесь
……………………………………………………………………….

Фото 1

Фото 2

……………………………………………………………………..