СТЕПАНЫЧ, ТЕТЯ ГУЛЯ И ЧУБАЙС

Девяностые...
Сложные, противоречивые, но интересные годы ...
Страшные годы..
И в то же время счастливые.
Годы, разделившие все на до и после...
Для кого-то ставшие рубиконом, для кого-то точкой отсчета...

Девяностые...
Годы моего детства и юности...
Счастливого детства и счастливой юности.
Потому что по-другому нельзя.
Неправильно.
Противоестественно.
Дети должны смеяться, радоваться жизни, мечтать! У них должно быть счастливое детство!
И у меня оно было!
И, уверен, у большинства моих ровесников тоже.
Сейчас я понимаю, насколько тяжело было тогда нашим родителям, сколько сил и здоровья они отдали, чтобы мы сейчас вспоминали те годы с теплотой и улыбкой...
Низкий им поклон! Дай Бог здоровья нашим старикам!
Им было труднее, чем нам, но они справились, они выжили в девяностые, чтобы дать нам возможность жить сейчас!
Им нелегко было приспосабливаться к новым условиям жизни. Далеко не у всех получалось: те, кто, по словам одного из младореформаторов, "в рынок не вписались", теряли нравственные ориентиры, ломались, спивались, смирившись с беспросветной серостью бытия и разрухой.
Кто-то наоборот делал резкий скачок из грязи в князи... иногда для этого хватало просто оказаться в нужном месте в нужное время. А иногда, к сожалению, идти на сделку с совестью.
Большинство же просто изо всех сил старались жить, рожали детей, строили планы на будущее, при этом оставаясь порядочными людьми.
А еще в то негероическое время были настоящие герои. Много героев. Это те, кто несмотря ни на что, оставался верен своим принципам, честно и добросовестно делал свое дело, выполнял свой долг...
Тогда это было непросто...

Детские и юношеские годы я провел в спальном районе, своим появлением на карте города обязанном нескольким крупным заводам, еще недавно вовсю дымящим поблизости. Собственно, для рабочих и инженеров и строились обжежития и панельные многоэтажки, школы и детсады. Еще недавно район считался молодым и перспективным...
Но в девяностые оборонка была не в почете, заводы не смогли вписаться в рыночную экономику. Со всеми вытекающими....
Обычный рабочий район.
Такие в то время были в каждом более-менее крупном российском городе.
В одном из микрорайонов этого района я жил практически с самого рождения. Здесь же прошли и мои подростковые годы.
Культурным центром микрорайона, безусловно, был небольшой самостийный рынок, где бодрые старушки торговали семечками, жвачками ( особенно в почете были "Turbo" и "Love is"), соленой рыбой и сигаретами поштучно. На этом же рынке стояли железные ларьки с названиями, не совсем соответствующими окружающей действительности: "Эммануэль", "Лагуна", "Нью-Йорк", был даже минисупермаркет "Санта-Барбара"...
Конечно, ассортимент в них был побогаче. Вот только паленой водки там купить было нельзя. За этим строго следил местный участковый Степаныч, который по совместительству "заведовал" рынком. Он же выполнял для местных торговцев функции налоговой инспекции, антимонопольного органа, санэпидемстанции и прочих расплодившихся инстанций, которые вотчину Степаныча старались обходить стороной, зная, что тот своих подопечных в обиду не даст.
Конечно, этот немолодой усатый майор, за глаза называемый директором, имел с рынка некий доход, но не наглел, меру знал, брал по справедливости, да и брал зачастую с тех же старушек натурпродуктом. Уважали Степаныча и любили, а бабульки собственного производства соленьями угощали. Знали, что любил он под водочку огурчиками малосольными побаловаться...
Участковый пункт милиции располагался на первом этаже старого общежития, в этом же общещитии этажом выше Степаныч снял комнату - с женой он давно развелся, дети были уже взрослыми и жили своей жизнью. Можно сказать, что участковый на службе был круглосуточно. Причем, комната и рабочий кабинет могли вполне друг друга заменять. Степаныч часто обедал внизу, а разьяснительные беседы с трудными подростками, стоявшими перед ним по стойке "смирно" мог проводить, сидя на заправленной кровати в своей комнатушке.
Злые языки шептались, что с рынка на подведомственной территории Степаныч имеет такой гешефт, что запросто может себе позволить купить хоть полобщежития, но те, кто был в его жилище, наоборот удивлялись тому, насколько в спартанских условиях жил участковый, при этом обращая внимание на чистоту и порядок.
Да и в районе был порядок. Конечно, малолетние и не очень малолетние хулиганы дрались, разбивали уличные фонари, воровали лампочки в подьездах, рисовали на фасадах зданий "Гражданская оборона", "Цой жив", "Prodigy", "HMR", "Джек - лох" и прочие старшему поколению не понятные послания ( кроме "Гражданской обороны", естественно). Но граждане с преступными наклонностями постарше, жившие в микрорайоне, темными делишками старались по месту жительства не промышлять. Знали, что со Степанычем шутки плохи. Все помнили, как через месяц после того, как участковым в районе стал Степаныч, обьявился некий отмороженный "бригадир" со своей "бригадой", обьявивший себя главным по району и заявивший права на дань с рынка. Минут десять он пребывал в полной уверенности в том, что его поняли правильно. И был немало удивлен, когда его и троих его "быков" раскидал и чуть ли не размазал по грязному снегу какой-то мент, вежливо сообщивший, что с этой минуты бригадир и его бригада являются персонами нон грата на территории района. Принеся тысячи извинений, "бригада" ретировалась, а торговцы убедились, что с таким "директором" можно рэкета и прочей перхоти не бояться.
Но о Степаныче вообще-то мало было известно. Говорили, что он служил в спецназе, прошел Афган, Чечню, был мастером рукопашного боя. Какими судьбами его занесло в участковые, никто не знал. Поговаривали, всему виной его слабость к алкоголю.
А выпить Степаныч любил. От него всегда исходил легкий запах перегара, при этом он не буянил, был, как говорится, в одной поре. Пил он чаще всего у себя в кабинете или в комнатушке, где компанию ему составлял рыжий здоровый котяра с самой в то время распространенной для рыжих котов кличкой - Чубайс.
Этого кота Степаныч очень любил, говорили, что он не расставался с ним с тех пор, когда тот, будучи еще тощим котенком, прибился к Степанычу где-то на руинах Грозного.
Ну а в описываемое время Чубайс, как и его хозяин, был признан главным в районе, только среди кошачьего населения...

Мне в девяносто девятом году было пятнадцать лет. Я, естественно, чувствовал себя взрослым, но для того, чтобы и другие видели во мне "не мальчика, но мужа", я должен был соответствовать... В общем, в этом возрасте я начал пить и курить.
Но тут возникла некоторая проблема - в моем микрорайоне ни я ни мои друзья-одногодки не имели даже мизерных шансов купить купить самый ходовой товар девяностых - паленую водку.

Паленая водка...То еще явление девяностых...
Вся страна от Калининграда до Владивостока травилась этим пойлом с непоняным составом и непонятного происхождения. Она была везде, ее найти было легче, чем водку "официальную", с акцизной маркой. Хотя бывало, что по качеству левая настоящую даже превосходила. Бывало, что и разливалась она на одном и том же заводе, что и настоящая, только ночью. Но, бывало, и не редко, что в водочной бутылке вместо искомого и ожидаемого было что-то настолько химическое, что от одного запаха можно было коньки отбросить. Но люди и такое пойло пили...
Никогда не забуду, как в конце девяностых, собираясь на свидание, зашел в одной небольшой станице в местный сельпо за водкой и килькой (вместо конфет и шампанского тогда это вполне прокатывало). Прямо на витрине был представлен весь ассортимент: левая водка пяти видов по разной цене. На полке стояли бутылки с зеленоватого цвета жидкостью за 10 рублей, варианты за 14 и 16 деревянных(чем они отличались друг от друга кроме цены, я не помню, наверное, разные производители), "Балтика" за 25 и нечто, по словам продавца, настоящее, только ворованное, за 50 целковых. Последнюю позицию я позволить себе не мог - дорого, первые три брать не решился - я был слишком молод, чтобы умирать, или,в лучшем случае, ослепнуть. Поэтому остановился на "Балтике"- левой водке из Осетии, которая позже, уже в начале двухтысячных, стала самым популярным и узнаваемым брендом среди студентов Ставрополтя. Кстати, неплохая водка была...
Да, паленая водка - это один из символов девяностых. Ее пили и пьяницы в подворотнях и приличные люди на семейных торжествах. Даже на свадьбах легальную продукцию было обнаружить сложнее, чем левую. Да и магарычи хорошей паленкой ставили.
Что-то меня не в ту сторону понесло...

Так вот. Степаныч ввел в районе самую настоящую монополию на водку, за неделю разогнав с десяток точек, где сей продукт продавался круглосуточно и кому угодно. Да и случаи отравления этим пойлом не были редкостью.
Торгаши "водкой", выходцы из одной солнечной, недавно получившей независимость республики, решив, что новый участковый такими жестскими действиями намекает на свой процент, попытались было этот самый процент Степанычу предложить, отправив к участковому своего представителя на переговоры. Переговоры закончиличь сотрясением мозга и жестским ультиматом убраться из района к чертям собачим.
Не тронул Степаныч только точку тети Гули, разрешив лишь ей торговать левой алкогольной продукцией, при этом осуществляя жесточайший контроль качества. Лично. Ежедневно.
А надо сказать, что водка тети Гули, бывшего инженера-технолога одного из крупных пищевых производств, превосходила по качеству не только паленку разогнанных Степанычем "джигитов", а практически любую водку, которая тогда была на рынке. Тетя Гуля все делала в соответствии с советским ГОСТом. Друзья рассказывали, что в ее двушке был целый минизавод: различные емкости, какие-то специальные аппараты, были даже приспособления для очистки воды. За качество тетя Гуля отвечала. Лично мерил спиртомером градусы в ее продукте - чистые, эталонные, менделеевские, можно сказать, сорок. Не больше, не меньше.
Но купить у нее водку было непросто. Во-первых, обьем производства был небольшим (она где-то раз месяц брала несколько бочек ворованного медицинского спирта и физически в силу ограниченного объема сырья не могла наращивать мощности). Во-вторых, она старалась продавать водку проверенным покупателям, с кем была более-менее лично знакома. В-третьих, не было ни одного случая, чтобы тетя Гуля продала свой продукт несовершеннолетнему. Мы как-то с друзьями, собравшись отметить день рождения одного из нас и получив от тети Гули от ворот поворот, решили отправить к ней младшего брата именинника с деньгами и запиской якобы от отца, в которой якобы отец просил выдать малому пару бутылок беленькой. Деньги тетя Гуля взяла и выдала малому две бутылки, которые тот с удовольствием, получив от старшего брата пятерку на шоколадку и "чупа-чупс", нам отдал.
Позже, спрятавшись от посторонних глаз в лесу с целью отведать водочки, точнее выпить за здоровье именинника, мы обнаружили, что в бутылках была самая обычная вода. А пить воду за здоровье как-то не по-взрослому... Злые и трезвые (или злые, потому что трезвые) мы чувствовали себя кинутыми и ничего хорошего тете Гуле не желали. А уже утром следующего дня еще узнали, что на целую неделю потеряли именинника - его родители посадили под домашний арест. Оказывается, тетя Гуля пришла к ним, и отдала отцу деньги и записку...
Спасибо хоть Степанычу не сдала...

Вот так вечно пьяный участковый и продавец паленки боролись за трезвость подрастающего поколения...

Изгнанные Степанычем торгаши не сдались. Подключив свои связи, они все-таки добились того, чтобы Степаныча убрали с района. Сотрудники собственной безопасности прибыли в участковый пункт милиции в тот момент, когда Степаныч в компании Чубайса распивал бутылочку, сидя за рабочим столом. Еще какие-то нарушения нашли в ходе служебной проверки.
Шум, учитывая боевые заслуги Степаныча, из этого поднимать не стали, а отправили его на повышение, присвоив даже подполковничье звание, в какой-то райцентр на отшибе Ставрополья...
Буквально через несколько дней появился в районе новый участковый. Торговцы левой водкой вернулись на свои точки...
Тетя Гуля через месяц пропала. Говорили даже, что она уехала к Степанычу. Конечно, маловероятно...Хотя, кто знает...Может, из этого повествования могла бы получиться love story....
Через несколько лет я видел ее фотографию в местной газете. И почему-то совершенно не удивился тому, что тетя Гуля поменяла род деятельности, став потомственной народной целительницей Гульнарой...
В районе еще долго доминировали рыжие коты - Чубайс оставил после себя большое потомство...
Хозяйка комнаты, которую снимал Степаныч, после его отъезда обнаружила на шкафу несколько банковских платежек с очень крупными суммами, отправителем в которых числился участковый. Получателем всех этих платежей был детский дом...
Вот, оказывается, куда шли доходы с рынка...

Ставрополь, 1999 г.

пост-анонс о конкурсе:
https://golos.id/epic90/@vox-populi/ru-anons-devyatyij-tur-vtoraya-volna-yepicheskie-90-e

ссылка на уникальность:

https://text.ru/antiplagiat/5c7ddce1339b6