Со смертью высокопоставленной персоны дело угрожало принять крайне неприятный для оппонентов врача-кардиолога оборот.
Отвергнув её диагноз, они избрали неверную врачебную тактику: пациенту назначили режим умеренных физических нагрузок, которые при инфаркте миокарда категорически противопоказаны. Тимашук, понимая всю серьёзность сложившейся ситуации, написала письмо со своими объяснениями секретарю ЦК ВКП(б) товарищу А. А. Кузнецову. Тот реагировать на письмо не стал, возможно, считая себя недостаточно компетентным в медицинских вопросах (позднее его расстреляют по «Ленинградскому делу»).
Алексей Александрович Кузнецов
При вскрытии тела покойного обнаружились «застарелые рубцы», свидетельствовавшие о перенесённых ранее инфарктах, однако в качестве причины смерти Жданова была названа другая сердечная патология:
«паралич болезненно изменённого сердца при явлении острого отёка легких»
Высшее партийное руководство сочло спор кремлёвских врачей по поводу диагноза обычной профессиональной дискуссией. Ничего предосудительного в тот момент никто не заподозрил. Лишь медицинское начальство, недовольное доктором Тимашук за неуступчивость и нарушение служебной субординации, понизило её в должности. Все медицинские документы сдали в архив, где они пролежали четыре года, пока их не потревожил полковник госбезопасности Михаил Рюмин, которого многие считают главным зачинщиком «дела врачей».
Ох уж этот Рюмин
Летом 1951 года Рюмин вёл дело профессора Я. Г. Этингера, бывшего консультанта Лечебно-санитарного управления Кремля. В квартире этого уже потерявшего политическое доверие и попавшего в опалу профессора тайно установили «прослушку». Он, что называется, наговорил лишнего, которого хватило, чтобы угодить за решетку. Там за арестованного взялся ретивый Рюмин и обвинил его … во «вредительском лечении» высших руководителей партии.
Жертвой вредительства якобы стал кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) А. С. Щербаков, умерший ещё в 1945 году от обширного инфаркта (как тогда официально сообщалось). Рюмин кое-что дополнил и уточнил. По его версии, «врачи-вредители» намеренно ускорили смерть Щербакова.
Одна из главных фигур дела о врачей - Рюмин
Правда, министр безопасности В. С. Абакумов счёл недостаточными собранные Рюминым доказательства «вредительского лечения» и приказал разработку этой версии прекратить. А вскоре скончался и сам Этингер. Согласно следственным материалам, он потерял сознание после очередного допроса, а спустя определенный промежуток времени скончался «от паралича сердца». Казалось, дело зашло в тупик.
Но не желавший отступать полковник донес Сталину (неплохие такие связи, а?) на своего шефа, заявив, что министр умышленно тормозит расследование преступлений вражеской агентуры. Сталин доносчику поверил. Абакурова сняли с министерского поста и взяли под стражу. Рюмин же, получив высочайшее одобрение, продолжил свой розыск, суливший ему головокружительный карьерный успех. Докопавшись до медицинских документов о лечении Жданова, Рюмин пришёл к выводу, что тот тоже стал жертвой «врачей-вредителей», помешать которым отважно, но безуспешно пыталась Лидия Тимашук. Группа заподозренных следователем медиков ширилась и росла.
