Последнее Рождество Фритца Вебера - 3

Продолжение рассказа о пальмникенской бойне в январе 1945 года. 1 часть, 2 часть.

Краткое содержание предыдущих частей: немец, переехавший в США в начале 1960-х, приезжает в 1998 году в Калининград и рассказывает двум провинциальным журналистам о кровавом злодеянии нацистов в январе 1945 года на берегу Балтийского моря в немецком Пальмникене (сейчас - Янтарный). От массовой казни нескольких тысяч гражданских в Калининградской области на тот момент не было ни следов, ни воспоминаний. Известно, что это были еврейские узники концлагерей, в том, числе KZ Stutthof (Штуттхоф, сейчас - Штутово в Польше). В 1940 году туда на работу устраивается некто Фритц Вебер, а в 1942 году в Штуттхоф попадает Вильгельм Паш (о нём была часть 2) - немец, которого не смогла исправить даже немецкая юстиция.

Штуттхоф был небольшим городком у подножья Вислинской косы, когда в 1939 году угнездившиеся в Данциге нацисты присмотрели его дом престарелых под будущий лагерь - для польской интеллигенции. Наци ещё не напали на Польшу, когда с середины августа 1939 года группа эсэсовцев из Данцига руками примерно 500 тюремных заключённых стала возводить там лагерь для интернированных лиц. Фактически это был первый зарубежный концентрационный лагерь для Третьего рейха. Зеки под надзором SS построили бараки и оградили их колючей проволокой.

Устоявшийся перевод Stutthof звучит как Штутгоф. Но я предпочитаю применять именно эту форму. 

Уже 2 сентября в Штуттхоф были сосланы около 200 человек, которых арестовали в Гданьске. Это были данцигские евреи. Первоначально лагерь занимал площадь в 12 гектаров, рассчитанных на 3 500 заключённых. Но "врагов" у нацистов становилось всё больше. Постепенно лагерь занял 120 гектаров - с расчётом на 57 000 человек.

До 1942 года SS толком не знала, кому подчинить Штуттхоф. Лагерь служил гестапо для содержания гражданских лиц и как транзит. 23 ноября 1941 года в Штуттхоф пожаловал оберпалач Генрих Гиммлер. Просто убивать людей даже для таких аморальных подонков как SS к тому времени было слишком расточительно. Гиммлер повелел преобразовать учреждение таким образом, чтобы можно было черпать оттуда рабочую силу.

Я публикую достаточно редкий документ, который есть наверняка только в самом мемориале, возведённом на месте Штуттхофа. Это предписание о преобразовании в концлагерь.

В документе упоминается первый командир лагеря Макс Паули, служивший там до сентября 1942 года. Ещё одно примечание в тексте: "Данное указание не предназначено для районных и местных полицейских учреждений". Иными словами: деятельность лагеря вынесена за рамки полицейских полномочий - полностью.

***

Вильгельм Паш, немец с удивительно переменчивой судьбой, поживший и в США, и сбежавший оттуда от жены, родившей ему ребёнка, попал в Штуттхоф весной 1943 года. Точной даты он не помнит. Вероятно, это был перед его 30-м днём рождения (13 апреля). Вряд ли бы он покинул США, если бы знал, куда его угораздит.

Вместе с Пашем в лагерь попали поляки и русские, угнанные на принудительные работы. Избежав смерти за кражу пальто, немец теперь рисковал каждый день. Его поселили во 2-м бараке, где старшим был австриец по фамилии Балаш, матёрый уголовник. В его отсеке заправлял некто Пабст, тоже немец, мотавший не первый срок за тяжкие. Руководил он до рождества 1944 года, а потом его повесили. Точной причины никто не узнал, сказали только, что за убийство другого заключённого. 

В лагере смерть гуляла каждый день, только убивать разрешалось избранным.

Паш в это число не входил. Его тут же откомандировали в группу, которая валила лес поблизости. Здесь хотели обосноваться командиры из SS. В "лесной" группе главными были австрийцы - хотя и они были заключёнными.

Работа в лесу в основном служила той же цели: уничтожить заключённых. Паш почувствовал, что долго не протянет. На его счастье в лагере оказался его старый знакомый по Гамбургу - некто Шефтер. Шефтер свёл его с влиятельным человеком - Эрихом Рёсслером. Тот был назначен командованием лагеря как главный по распределению рабочей силы. Так Паш переместился на кирпичный заводик. До осени 1943 года он трудился экскаваторщиком. Экскаватор был с электроприводом. Работал он с огоньком, сойдясь с неким Ади (сокращение от Адольф) Меркером, криминальным авторитетом, которому отвели блок для лагерной "элиты". 

Но и это счастье длилось недолго. На кирпичном производстве требуются квалифицированные работники. Таковых в лагере было мало. То и дело ломалось оборудование. Работа останавливалась. SS "наводила порядок" единственным для них доступным образом: расстреливала всех, кто, по их представлению, осуществлял саботаж.

Паш понял, что несмотря на всё своё прилежание, вскоре пуля достанется и ему. Снова через Шефтера он попытался перейти в другой сектор - в крематорий.

Крематорий

Работа в крематории была, правда, также не лишена опасностей. Паш познакомился с товарищами по несчастью, которых вскоре из Штуттхофа отправили в Бухенвальд, откуда они уже не вернулись. Но один из знакомых, некто Киттер, всё-таки вернулся и снова приступил к "труду" в крематории.

Киттер поведал ему, куда на самом деле попали узники Бухенвальда. Из них составили что-то вроде взвода и использовали как пушечное мясо в борьбе с партизанами Югославии. Самому Киттеру повезло: по мнению начальников SS на нём висело ещё "недостаточно" тяжких преступлений. Можете себе представить, какие там были уголовники.

Паш заменил как раз одного из таких заключённых, который погиб (или же пропал) в Югославии. В крематории Паш был единственным немцем. Он также был одним из немногих, кто понимал, как "правильно топить печи".

Позднее ему рассказали, что его предшественник (ранее здесь было указано "преемник". Это ошибка. Приношу извинения. - Прим. @hiking) упрашивал забрать его из крематория, боясь, что его расстреляют как нежелательного свидетеля массового сжигания трупов. Из огня, как говорится, он по собственной воле попал в полымя. Его перевели - в Югославию.

Уколы

В Штуттхофе практиковались различные способы убийства. Один из них: заключённым, преимущественно женщинам, делались смертельные инъекции медицинским шприцем. Обычно женщины сразу умирали. В "задачу" Паша входило подкатить платформу, погрузить на неё труп и докатить её до печи. В этом ему помогали два заключённых поляка. Сжигали трупы не сразу. Сначала их складывали штабелями. Лица умерщвлённых быстро синели - таково было действие ядовитого вещества.

Однажды женщина, ей было около 20 лет, не умерла. Она вскочила и бегала по тамбуру. Один из поляков окликнул её, но она никак не отреагировала. Вызвали эсэсовца Людтке. Он выхватил пистолет и застрелил девушку выстрелом в упор.

Расстрелы

Женщин, которых не убивали инъекциями, истребляли иначе. Их собирали за огромной горой опилок, а потом по очереди вызывали якобы в контору, где будет идти речь об их "дальнейшем трудоустройстве". Чтобы оценить трудовые качества, по настоянию SS, женщин приглашали к ростомеру, мол, от роста зависит, куда вас возьмут на работу. За ростомером стоял эсэсовец, который стрелял в затылок.  

Паш с подручными должен был после каждого выстрела забегать в помещение, перетаскивать расстрелянных к печам, а кровь смывать сильной струёй воды из шланга. Прямо под ростомером располагался сток.

Для расстрелов использовался специальный автоматический пистолет небольшой мощности. Паш подслушал разговор эсэсовцев. Один из них инструктировал как стрелять: пуля должна была застревать в голове. 

Мужчин группами расстреливали реже. Паш так и не понял почему. Вероятно, для них были придуманы другие способы убийства. 

За раз убивали до 40 человек. Один раз за раз расстреляли около 100 человек. Бывали дни, когда расстреливали гораздо больше 40 человек. В такие дни Паш сотоварищи не успевал сжигать трупы. Летом 1944 года, в самую жаркую пору, он стоял по щиколотку в крови в помещении для расстрелов. Им разрешили снять обувь и закатать брюки. Стоки забились, кровь не смогла больше стекать, как раньше. 

Вильгельм Паш, который, казалось бы, трудился на "ответственном" месте, постоянно опасался за свою жизнь - слишком много знал.

Однажды ночью эсэсовец Людтке поднял всех, кто работал в крематории, по команде. "Крышка!" - подумал Паш. Но оказалось, что ещё нет. Пришли два грузовика с трупами - их надо было сжечь самым срочным образом. Людтке не смыкал глаз и лично следил за процессом. Трупы привезли из Данцига. Они были полностью замотаны в бумагу. У одного из трупов бумага оторвалась. Он был тёмно-синего цвета. Очевидно, и этих людей убили ядовитыми инъекциями.

Русские

Весной 1944 года в крематорий привезли 6 или 7 русских заключённых-мужчин и русскую женщину. Они были певческим хором. До этого сидели в Штуттхофе, заслужив уважение остальных заключённых. По профессии они были врачами. 

Их подвергли иной процедуре умерщвления. Если остальных заводили по одному, то русских поставили перед бараком прямо перед окном, чтобы каждый из них видел, что происходит с его товарищами. 

Сначала эсэсовцы поиздевались над русскими, отдавая им команды на русском языке (один из них, Хемниц, говорил по-русски): "Налево! Направо! Кругом!" Поиздевавшись, мужчин стали заводить в помещение и расстреливать выстрелом в затылок. 

Заключённый Вильгельм Паш стал свидетелем последних минут жизни русских. Самой последней в помещение для казни завели женщину. Хемниц обратился к ней с вопросом: "Зачем ты это сделала?" Она сказала ему, что сделала это "ради своей Родины". Эсэсовец отвесил ей пощёчину со словами "Это тебе за твою Родину". Женщина-врач смачно плюнула ему в лицо, попав прямо между глаз. У эсэсовцев её поведение вызвало панику. Обычно заключённые испытывали в этом месте только одно чувство: страх. 

Подбежали другие эсэсовцы. Вместе они стали тащить женщину к печи. Один из них хотел её застрелить, но побоялся попасть в своих. Открыв печь, они поняли, что так не смогут её туда затолкнуть. Жар из печи мгновенно сжёг все волосы на её голове. 

Подонки нашли решение: они положили её на так называемую "сковородку", стальной лист, на котором трупы завозились в печь. Но даже при таком положении плюнувшая в харю эсэсовцу русская женщина не сдавалась. Она постоянно подымала голову. Всё же, используя длинный шест, им удалось её сжечь живьём.

Даже для таких "закалённых"  и очерствевших душой людей как Паш и его соратники по крематорию зрелище было невыносимым. Они сбежали в свою каптёрку, чтобы не видеть и не слышать крики. Но всё равно всё было слышно...

Хотя сопротивление было достаточно редким. Но оно всё же было. Однажды тот же Хемниц не смог убить женщину. Она сопротивлялась. Он выстрелил в неё три раза. В конце концов, ему на помощь пришёл Людтке. Ещё три выстрела завершили убийство.

Сжечь крематорий

В конце 1943, начале 1944 года Вильгельму Пашу пришла в голову мысли найти себе другое "применение" и заодно прекратить массовые убийства необычным способом: он решил сжечь сам крематорий. Вместе с поляком Гравчиком он осуществил свой замысел.

Их план не сработал. Крематорий сгорел. Но печь, в которой сжигали трупы, не сгорела. В SS так и не смогли понять, почему сгорело здание. Всё списали на несчастный случай, мол, и так очень много сожгли.

Когда печь практически стояла в голом поле, к ней санитар лагеря подвёз на передвижных носилках заключённого, у которого были полностью ампутированы ноги. Человек был ещё жив, когда эсэсовец с санитаром разогнали носилки так, чтобы он слетел с них на лежавшую перед печью гору трупов. Так и произошло. Людтке устроил себе забаву, стреляя в него. Но попал только со второго раза. Почему его убили, никто никогда и не узнал.

В Штуттхофе не обязательно должна была быть причина для убийства.

Это - документ о последних месяцах в лагере Штуттхоф: первая строка цифр. Здесь приведены цифры количества охранного персонала (2-я колонка) и заключённых (3-я колонка) на 1 января 1945 года и на 15 января 1945 года (соответственно, 4-я и 5-я колонки).

По сравнению с Освенцимом... А можно ли сравнивать это с Освенцимом?

Я продолжу.