Просьба всех читающих высказывать свое мнение, спорить с главным комментатором, комментировать самим.
Теперь я не люблю пельмени.
Поступление в институт мы отмечали в дружной компании, спаянной и споенной, еще во времена абитуры. Двое из нас, счастливо провалив экзамены, выступили главными спонсорами похода в престижный ресторан с уникальным названием “Пельмени”. Источником пышного мероприятия служила их первая зарплата и наши стипендии.
Фирменное блюдо, давшее имя этому заведению изготавливалось в нескольких десятках вариантов. Гордостью и легендой ресторана являлись пельмени со вкусом мяса, по стоимости приравненные к каре ягненка, запеченного на углях. Мечта отведать царские пельмени стала реальной, и мы поспешили ее воплотить в жизнь.
Деньги, собранные в общий котел передали на хранение самому большому из нас, носящему заслуженное прозвище Шеф. Его величина не позволяла усомниться в том, что деньги останутся в сохранности даже в случае вероятных попыток их отнять.
Кроме того была смутная надежда, что большая масса тела, способна нейтрализовать большее количество лиГров алкоголя. (справка для тех, кто не знает, что это такое лигр = градусы*литры. Например бутылка водки составляет 20 лигров = 40гр*05л.). Шеф поступил учиться на экономический факультет, поэтому авторство данной единицы измерения приписывал себе.
Для полной картины необходимо представить остальных персонажей. Вторым по размеру был Сандаль, прозванный так за большое родимое пятно, красовавшееся на его щеке и напоминавшее отпечаток подошвы.
Моего лучшего друга звали Мека. Так-то он, конечно, носил совсем другое имя. Просто однажды, купив кожаные перчатки и стащив из сундука деда опасную бритву, он объявил нам всем, без обиняков: “Зовите меня Мека”
В этих кожаных перчатках и бритве заключалась вся его сущность, мелкого хулигана с большой буквы Х. Маленький рост и необыкновенную худобу ему с лихвой удавалось компенсировать необычайной наглостью, поэтому даже Шеф и Сандаль смотрелись на фоне его ухмылки, покорными телохранителями.
Последнего нашего друга звали Жека. Просто Жека, поскольку в его идеальном образе благородного красавца не было ничего, что могло навести на какие-нибудь оригинальные ассоциации.Кстати Жека, несмотря, на свой примерный нрав, провалился на экзаменах вместе с Сандалем, и сейчас они являлись основными спонсорами, получив первую скудную зарплату.
Этот финансовый источник должен был воплотить в жизнь коллективную мечту отведать царских пельменей. В предвкушении тающих во рту кусочков теста, с ароматным мясом внутри, мы занялись обычным, для посетителей ресторана, делом.
Начали пить водку, закусывая малочисленной мясной нарезкой, размазанной полупрозрачным слоем по огромному блюду.
Зал, с трудом, вмещал всех жаждущих еды и напитков.
Пельмени, видимо, лепились для каждого персонально, поэтому, по истечении нескольких часов мы ели только водку, закусывая запахом нарезки, еще оставшейся на огромном блюде.
Я все время поглядывал на Шефа, с удовольствием отмечая его трезвый вид, и, в тайне, завидуя его большому телу. Чуть позже я сообразил, что он, гад, филонит, постоянно пересаживаясь за соседний столик, где в гордом одиночестве, мило лепетали две симпатичные девушки.
Пельменей все не было.
Официант дежурно повторял, монотонным голосом попугая, что они варятся. Со временем мы смирились с их отсутствием, утопив чувство голода в бесчисленных лиГрах.
Ощущение близкого счастья прервал, неповторимый вопль Меки, раздававшийся из вестибюля. Он натянул на руки кожаные перчатки, неизвестно как выуженные из карманов куртки, мирно находящейся в гардеробе.
Подобный аксессуар не предвещал ничего хорошего.
Конечно от доброй драки никто бы не отказался, в надежде получить пару затрещин, чтобы избавится от состояния гипноза, вызванного голосом официанта. Однако, всем было понятно, что это должно случится не здесь и не сейчас.
Мне, при помощи Жеки, удалось оттащить Меку, вогнавшего в состояние транса, здоровенного детину, своими безапелляционными заявлениеми, что он чемпион по боксу и обладатель черного пояса по каратэ.
Вернувшись в зал, я с ужасом обнаружил, что...
пельменей все еще нет, а Шеф исчез вместе с милыми девушками.
Сандаль сидел, повернувшись лицом к танцующим парам, и по одной выбрасывал им под ноги купюры из общака, предназначенного для оплаты ресторана.
Пельмени не подавали.
Мека влепил, новоявленному олигарху звонкую затрещину, бурно радуясь, что нашлось применение перчаткам. После этого Сандаль вышел из комы и мы все дружно опустились на колени, бросившись наперегонки собирать утерянную наличность.
Почему-то, нас оказалось значительно больше четырех.
Танцующие пары расступились, образовав круг, подбадривая ползающих людей, очевидно полагая, что это игра.
Узрев, среди нашей четверки, затесавшихся посторонних, Мека издал оглушительный крик, напугавший даже меня, поднялся во весь свой полутораметровый рост и, натянул перчатки на руки с такой силой, что они треснули по швам.
Алчущие халявных денег, поспешно покинули круг, на всякий случай скидывая подобранные купюры, а я поблагодарил господа, за то, что у Меки не было с собой опасной бритвы.
Пельмени все еще не подали,
зато на столе появился счет.
Жека, как самый трезвый, сверил сумму, указанную в нем, с той, что мы собрали на полу, с ужасом произнося на выдохе, похожем на предсмертный. -”Не хватает.”
- Сколько? - Спросил я, заплетающимся языком.
- Двадцать восемь копеек.
На Жеке не было лица.
Вылив себе прямо в рот остатки водки из последней бутылки, минуя рюмки, и фужеры, он заорал на весь зал.
- Пацаны! Выручайте! Дайте двадцать восемь копеек!
Откуда-то прилетел рубль, с глухим стуком врезавшийся Жеке в лоб и запрыгавший по полу. Звон монеты, разбудил, впавшего в кому Меку, с боевым кличем - “Лови его суку!” - кинувшимся догонять прыгающий кружок.
После расчета с заведением, на столе, волшебным образом, очутились пельмени, но, без водки, есть их уже не хотелось.
На улице нас ждал предатель Шеф, которому ко всеобщему злорадству, удалось лишь проводить девушек до дома, раскошелившись при этом на такси.
- Шеф, - спросил подняв голову Сандаль, и открыв один глаз, выглядевший посреди родимого пятна, как дыра на сандале. - Скажи честно, у тебя деньги на такси есть?
Шеф сморщился,тщетно пытаясь прикинуться банкротом, но разочаровавшись в своих артистических способностях, сознался. - Есть.
- Ах, ты сука! - Вновь ожил Мека, размахивая торчащими из разорванных перчаток пальцами. - Так это из-за тебя, нам двадцать восемь копеек не хватило?
Мне, вместе с подступившей к самому горлу водкой, видимо не прижившейся отдельно от пельменей, в голову пришла мысль, что я не смогу дожидаться такси.
Подъехавший трамвай призывно распахнул дверцу и я, загипнотизированный спокойным видом уютных лавочек, шагнул внутрь.
Через пару остановок, я уже жалел, что решился на такую аферу.
Водка, недовольная отсутствием пельменей, постоянно предпринимала попытки сменить место своего обитания. Причем частота этих попыток росла с квадратичной зависимостью от пройденного трамваем расстояния.
Произведя в уме вычисления, которые мне, обычно с трудом давались даже при помощи инженерного калькулятора, я понял, что водку не донести.
Но только одну остановку.
Подобный вывод обрадовал, вселяя надежду, что я не отключусь раньше времени. Одна остановка пешком, такие пустяки.
Перед конечным пунктом трамвайного маршрута, мне вдруг показалось, что я ошибся в расчетах, настолько сильным было давление водки, уже начавшей вытеснять мой язык изо рта между плотно сжатых зубов.
Но нет. Расчет оказался точным Я доехал.
Вместе с открывшимися дверями, исторгнувшими меня из трамвая, водка вырвалась наружу, устремившись в направлении старушки, стоявшей на пути. Бабушка оказалась спортивной, успев совершить пусть небольших, но зато три прыжка в сторону.
До общаги я шел уже не закрывая рта и даже не пытаясь остановить капризную водку, рвущуюся на волю. Чувство сожаления о бездарно потраченной стипендии повергло меня в уныние. Я потерял все. Деньги, пельмени, а теперь и водку.
Злой, но сосредоточенный, я миновал вахту, посмотрев на дежурившую пенсионерку, пренебрежительным взглядом академика. Мне показалась, что бабка шепчет вслед, то ли молитву. то ли проклятие.
Очутившись перед дверью своей комнаты, запертой изнутри, я мог с уверенностью говорить, что это были проклятия.
На мой решительный стук, в щель выглянул сосед Шурка, заговорщицки шепча, что он здесь не один. Его нудные оправдания совсем не умещались в моей, отяжелевшей, голове, звуча где-то далеко в стороне.
- Вот, сволочь, бабка. Прокляла. - Выругался я, с досады.
- Не понял. - Шурка смотрел часто-часто моргая от яркого света, горевшего в коридоре.
- Не парься. Из какой комнаты твоя подруга? - мне все уже начинало надоедать.
Ужасно хотелось встретить самую страшную стадию приближающегося похмелья во сне.
Через пару минут я засыпал в женской комнате, прижавшись к пухлой спине подруги Шуркиной подруги. Имени ее, я не запомнил.
Впадая в забытье, я улыбнулся вспоминая вахтершу. - Видимо все-таки молилась.
Через пару часов меня разбудил плачущий Сандаль, но это уже другая история.
Весело, но запятые щедро рассыпались, как мелочь из кармана :-)
У нас использовалась более ситуативно точная метрика ЛиГРыл, т.е. Литры*Градусы и деленные на Рыла, на которых это великолепие делится.
Замечательно :)
Пардон за то, что я так долго затянула с комментарием – заоблачная температура решила, что отпустила меня преждевременно, и вчера неожиданно вернулась. Итак.
Чем отличается художественное произведение от дневниковых записей? Художественное произведение несет в себе общечеловеческую ценность. Дневник рассказывает о частной жизни частного персонажа и ориентирован в первую очередь на него самого или на читателей из его близкого круга друзей. Реалии дневника не всегда легко усвоить читателю со стороны. В художественном произведении же создается такая реальность, которая хоть и не знакома читателю – но он чувствует, будто сам живет в ней.
Стандартная для художественного произведения композиция такова: завязка, кульминация, развязка. Иногда, правда, такая последовательность не соблюдается. Дневниковые записи же в этом плане более плоски, и напряжение повествования в них распределено неравномерно.
Если у персонажа есть реальный прототип, при его переселении в художественный текст биографическую точность соблюдать далеко не обязательно. Какими-то деталями реальной биографии (чертами характера, поступками) можно спокойно пожертвовать, а что-то, наоборот, добавить для придания повествованию рельефности.
В алко-прозе надо учитывать еще один нюанс. Участникам событий было пьяно и весело, они создали себе особое настроение и на его волне видят мир через розовые, перламутровые, пурпурные или какие угодно очки. Но читатель-то не сидит с персонажами за одним столом, и со стороны ему не так увлекательно знакомиться с приключениями героев – в силу отсутствия очков. Поэтому в алко-прозу лучше, на мой взгляд, добавлять побольше экшна и накала страстей. Покажите мне, как танцующие топчутся по рукам тех, кто собирает деньги. Как эти танцующие выглядят – я хочу увидеть и пощупать контингент ресторана «Пельмени».
Над фразой «Просто однажды, купив кожаные перчатки и стащив из сундука деда опасную бритву, он объявил нам всем, без обиняков: “Зовите меня Мека”» я долго ломала голову, пытаясь отыскать в ней какой-то подтекст. Почему без обиняков? Как бритва связана с тем, что персонаж просит называть себя Мекой? Слава богу, следующий абзац более-менее растолковал хулиганский настрой товарища.
Как только в тексте появляется характеризующая персонажа деталь, она должна сразу и емко передавать основные черты характера персонажа - емче, чем подробные описания. Например, если бы вместо перчаток и бритвы Мека взял кастет, необходимость самого упоминания слова «хулиган» отпала бы.
В идеале, эти характеризующие детали должны лейтмотивом проходить через текст. Мека купил перчатки – и потом применил их в ресторане. А к чему в тексте появляется такая деталь, как пятно Сандаля? Она ничего не добавляет персонажу и ничего от него не убавляет. В теле конкретно этого рассказа это деталь чисто дневникового свойства, не для художественной литературы.
«Мечта отведать царские пельмени стала реальной, и мы поспешили ее воплотить в жизнь» - по-моему, здесь логическая ошибка. Если мечта стала реальной, то она уже воплотилась в жизнь, и спешить воплощать ее не надо.
«Чуть позже я сообразил, что он, гад, филонит, постоянно пересаживаясь за соседний столик, где в гордом одиночестве, мило лепетали две симпатичные девушки» - тоже логика. Получается, что персонаж видит, как его друг постоянно пересаживается к девушкам – но доходит до него это не сразу. Эта фраза чем-то напоминает мне построение анекдотов про Штирлица.
Заканчивать текст словами «но это уже другая история» имеет смысл только в том случае, если планируется продолжение в том или ином виде. Причем не обязательно, чтобы это была глава романа – если текст, например, является рассказом и входит в состав сборника, этот прием тоже запросто может сработать, потому что все рассказы объединены одной атмосферой. Если же обещать другую историю в финале единичного текста, возникает ощущение скомканности - подобно тому, как если бы оратор сказал "Ну, как бы, не знаю, вот и всё" - и сошел с трибуны.
Если мерить этот рассказ по трем критериям - стиль, сюжет, персонажи - то стиль присутствует, а сюжет скорее отсутствует. Есть просто набор поступков, которые как-то не складываются в сюжет. Ну и, наконец, насчет персонажей я бы высказалась примерно так, как Пушкин насчет грибоедовской Софьи - "начертаны неясно".
У Пушкина, правда, там было продолжение фразы - "не то б@#$%, не то московская кузина". Но это....давши совет, сам срочно его и наруши...это другая история ;)
Прочитав рассказ, я обычно спрашиваю себя - о чем он был, и в чем его смысл? Об этом рассказе я могу сказать, что это история о пельменях и водке, или может быть о студенческой дружбе, настоянной на пельменях и водке, или же ностальгия по тому замечательному времени, когда можно было пить сколько угодно водки и не пьянеть, и есть сколько угодно пельменей и не толстеть.
Мне очень понравилось вводное предложение и общий стиль письма.
К сожалению, портреты друзей немного расплываются. Когда встречаешь человека в жизни то большое родимое пятно, красовавшееся на его щеке и напоминавшее отпечаток подошвы. достаточно чтобы отличить его ото всех других. Это происходит потому, что существуют огромное количество микро-выражений его лица, и каких-то других маленьких отличительных черт, которые ваше подсознание отмечает, но которые проходят мимо сознания. А сознание отмечает только одно яркое и заметное отличие - такое как большое пятно на лице. Но когда рассказ предоставляется вниманию читателя, то одно только пятно на шее - это то-же самое что говорить о Горбачеве, что он человек с пятном на голове.
Приблизительно то-же относится к остальным друзьям. Хотя Мека пожалуй проступает наиболее ясно. Может быть нужно добавить больше диалога. Причем совершенно не обязательно вспоминать, что было сказанно именно тогда. Так как все были пьяны, то связности общего разговора никто не будет ожидать. Поэтому, каждому персонажу можно дать самую его характнрную фразу, присказку, или историю, которая автору особенно о нем запомнилась.
В остальном, перипетии этого рассказа звучат как обычная пьяная история, которая не содержит никакого яркого события. Я сомневаюсь, что отвратительный сервис за столом, был каким-то особенным акцентом этого повествования.
Думаю что было бы неплохо показать кусочек сегодняшней жизни протогониста, окальцовывающее это воспоминание на манер рамки. В таком случае вся история более явно воспринималась бы как ностальгическое воспоминание.
кто о чем... а я как всегда о наполненности... по сути картинка напоминает все что сейчас мы и наблюдаем вокруг... обокрасть по максимуму или заработать бабло... обманом
никому не придет в голову мысль накормить своего ребенка собачим или кошачим кормом... но в отношении других это считается вполне естественным явлением... разные ешки и другие пищевые добавки и простроченные продукты добавленные в те же пирожки или хлеб... тема очень актуальная на данный момент... сейчас и бизнес весь разваливается только по одной единственной причине... выпускаемая продукция за редким исключением нацелена на процесс зарабатывания и не важно каким способом это происходит
я все определяю исключительно по исходящим вибрациям... текст читается легко... и передает состояние всего происходящего... это само по себе радует!!!
Читабельно, с запятыми полная беда (запятые вообще выдают организатора банкета), на абзацы нужно делить пореже. В начале хорошие находки и смешные обороты, но к концу юмор автора иссяк. Персонажи бледноватые, Мека кое-как прописан, остальные лежат тюфяками на заднем плане. Исторической правдой вполне можно было пренебречь, совсем выкинув бесполезного в художественном и сюжетном плане Жеку.
Начиная с прихода трамвая повествование становится совсем пресным, мучения главного героя не вызывают ни улыбки, ни сочувствия. На драматичной ноте "Я потерял всё. Деньги, пельмени, а теперь и водку" вполне можно поставить точку в рассказе, он от этого ничего не потеряет.
Яркое из рутины! Хорошо!
прямо триллер )))