( 💯 апвот)История происхождения денег — часть 2

Сегодняшняя статья из той же серии будет посвящена выгоде, которую ранние представители человеческой расы получали при обмене драгоценностями и благами, а также, сегодня мы подробнее изучим тему родственного альтруизма и семейных реликвий.

Выгода от обмена благами и драгоценностями
Люди, кланы или племена добровольно занимаются торговлей, потому как обе стороны уверены в своей выгоде. После сделки они могут изменить мнение о стоимости, например, по мере лучшего знакомства с товаром или услугой. Тем не менее, несмотря на не совсем точную оценку стоимости на момент сделки, обычно они правы насчет извлечения выгоды. В ранней межплеменной торговле, ограниченной ценными предметами, у обеих сторон была сильная мотивация провести правильную оценку. Таким образом, торговля почти всегда была выгодна обеим сторонам. Торговля создавала стоимость точно так же, как физический акт производства.

Поскольку индивиды, кланы и племена различаются по предпочтениям, способности угодить этим предпочтениям, различаются убеждениями касательно своих навыков и предпочтений (и связанных с ними объектов), торговля всегда предполагает потенциальную выгоду. Другой вопрос в том, достаточно ли низки затраты на осуществление сделки — так называемые издержки — чтобы сделка оказалась выгодной. В нашей цивилизации возможно намного больше сделок, чем когда-либо в истории человечества. Тем не менее, как мы увидим, в некоторых культурах определенные сделки оправдывали издержки еще, вероятно, с самых первых дней существования подвида homo sapiens sapiens.

Добровольные точечные сделки – это не единственный тип транзакций с низкими издержками. Это ключ к пониманию происхождения и эволюции денег. В качестве залога, компенсирующего риск неуплаты при обмене с задержкой, могли использоваться семейные реликвии. Возможность взимать дань с побежденных племён была очень выгодна победителям. При этом, отчасти, действовали те же техники издержек, что и при торговле. То же касается и оценки истцом ущерба от нарушения обычая или закона, а также организации свадебной церемонии между родственными группами. Родственники также извлекали выгоду из своевременной и благополучной (мирной) передачи благ по наследству. Значимые события в жизни людей, которые современное общество привыкло отделять от торговли, получали преимущество не столько от самой торговли, сколько от различных механизмов снижения издержек. Но ни один из этих механизмов не был столь эффективным, важным и ранним, какими были примитивные деньги – драгоценности.

Когда H. sapiens sapiens вытеснил H. sapiens neanderthalis, последовал демографический взрыв. Следы произошедшего примерно 40-35 тыс. лет назад в Европе переворота указывают на то, что H. sapiens sapiens увеличил ёмкость собственной окружающей среды в 10 раз в сравнении с H. sapiens neanderthalis – т. е. плотность населения увеличилась десятикратно. Более того, у вновь прибывших было достаточно свободного времени, чтобы создать первые в мире произведения искусства, такие как потрясающие пещерные и наскальные рисунки, различные искусно выполненные фигурки – и, конечно же, удивительные бусы и ожерелья из раковин, зубов и яичной скорлупы.

Эти предметы не были бесполезными украшениями. Новые эффективные способы обмена, ставшие возможными благодаря драгоценностям, а также речи, появившейся, очевидно, в тот же период, породили новые культурные институты, которые, вполне вероятно, играли ведущую роль в увеличении ёмкости среды.

У вновь прибывших, H. sapiens sapiens, мозг был тех же размеров, что и у неандертальцев, но более слабые кости и менее развитые мышцы. Их орудия для охоты были более изощренными, однако 35 тыс. лет назад они в общем и целом всё ещё были такими же, и вряд ли хотя бы в два раза эффективнее. Главное различие, вероятно, заключалось в том, что, благодаря драгоценностям, обмен благами стал более эффективным, если он вообще существовал до этого. H. sapiens sapiens, в отличие от H. sapiens neanderthalis, получали удовольствие от собирания раковин, изготовления из них украшений, выставления их на показ и обмена. Та же динамика должна была действовать десятками тысячелетий ранее в Серенгети, когда H. sapiens sapiens впервые появились в этом динамическом водовороте человеческой эволюции – Африке.

Мы опишем, каким образом драгоценности снизили издержки в каждом виде обмена благами: при добровольной передаче наследства, при добровольной взаимной торговле или свадьбе и при принудительной уплате судебных взысканий и дани.

Все эти виды обмена ценностями существовали во многих доисторических человеческих культурах, вероятно, с самого появления Homo sapiens sapiens. Выгода для одной или двух сторон от этих обменов благами, связанных с важными событиями жизни, была настолько велика, что они осуществлялись несмотря на большие издержки. В сравнении с современными деньгами, у примитивных денег была очень низкая скорость обращения – за жизнь среднего индивида они могли перейти из рук в руки лишь несколько раз. Тем не менее, долговечные драгоценности, которые мы сегодня назвали бы реликвиями, могли пережить несколько поколений, прибавляя в стоимости с каждым обменом (и зачастую делая обмен возможным в принципе). Таким образом, племена часто тратили огромное количество времени на такие, на первый взгляд, праздные задачи, как изготовление украшений и других драгоценностей и поиск материалов для них.

Круг Кула
История происхождения денег - часть 3Торговая сеть Кула доколониальной Меланезии. Материальные ценности Кула одновременно являлись «высокоэффективными» деньгами и мнемоническими символами для историй и сплетен. Многие из торгуемых товаров — в основном сельскохозяйственные продукты — были доступны в разные времена года, что делало натуральный обмен невозможным. Драгоценности Кула разрешили эту проблему двойного совпадения (так как не поддавались подделке), были ценными и пригодными для ношения на себе (для сохранности), и циркулирующими (в буквальном смысле!) деньгами. Ожерелья циркулировали по часовой стрелке, а браслеты – против, по достаточно строгой схеме. Решая проблему двойного совпадения, браслеты и ожерелья оправдывали издержки уже после нескольких сделок, но могли циркулировать десятилетиями. Сплетни и истории о прежних владельцах драгоценностей предоставляли информацию, способствующую доверию и ликвидности. В других неолитических культурах драгоценности, обычно раковины, циркулировали не по таким строгим схемам, но имели похожие цели и свойства.

История происхождения денег - часть 3

Браслет Кула (мвали)

История происхождения денег - часть 3

Ожерелья Кула (баги)

Для любого института, где важной составляющей является обмен благами, зададим следующие вопросы:

Какое было необходимо совпадение во времени между событием, предложением обмениваемого товара и спросом на него? Насколько маловероятным делала обмен благами невозможность совпадения, или насколько большую преграду она представляла?
Образовывал ли основанный на этом институте обмен благами замкнутый круг, или же для завершения цикла обращения требовались другие институты обмена благами? Для понимания возникновения денег критически важно принять во внимание фактическую схему денежного обращения. Большую часть ранней человеческой истории не существовало и не могло существовать общей циркуляции для разных видов сделок. Драгоценности не могли циркулировать и, следовательно, становились бесполезными без замкнутых и повторяющихся циклов. Чтобы изготовление драгоценности окупалось, она должна прибавлять в стоимости за достаточное число транзакций.
Сначала мы исследуем тип обмена, который для нас сегодня наиболее привычен и экономически важен, – торговлю.

Страховка от голода
История происхождения денег - часть 3Брюс Уинтерхалдер (Bruce Winterhalder) исследует модели, как и почему еда иногда переходит от одного животного к другому: безнаказанная кража, производство/попрошайничество/оппортунизм, жизнеобеспечение, чувствительное к рискам , мутуализм на основе продуктов жизнедеятельности, отложенная взаимность, ненатуральный обмен и другие модели отбора (включая родственный альтруизм). Здесь мы сосредоточимся на чувствительном к риску жизнеобеспечении, отложенной взаимности и ненатуральном обмене. Мы считаем, что введение драгоценностей вместо обмена едой в целях отложенной взаимности способствует лучшему распределению еды. Это происходит благодаря смягчению рисков, связанных с непостоянными запасами еды, и устранению по большей части неразрешимых проблем отложенной взаимности между разными группами. Ниже мы рассмотрим родственный альтруизм и кражу (наказуемую или безнаказанную) в более широком контексте.

Тем не менее, издержки обычно бывали слишком высоки – группы намного больше склонны воевать, чем доверять друг другу. Группа, неспособная добыть еду, обычно голодала. Однако, если бы можно было снизить издержки, уменьшив потребность в доверии между группами, то еда, стоящая для одной группы дня труда, для голодающей группы может стоить нескольких месяцев труда.

В настоящей статье мы утверждаем, что локальная, но крайне ценная торговля, во многих культурах стала возможна в начале верхнего палеолита благодаря появлению драгоценностей. Драгоценности заменили необходимые, но несуществующие долговременно доверительные отношения. Если бы между племенами или отдельными индивидами из разных племен существовала высокая степень устойчивого взаимодействия и доверия, позволяющая ссужать друг другу деньги без залога, то это стимулировало бы бартерную торговлю с задержкой платежа. Однако такая высокая степень доверия в те времена была немыслимой – по упоминятым выше причинам, в связи со взаимным альтруизмом, что подтверждается эмпирическими свидетельствами о крайней антагонистичности отношений большинства племён охотников-собирателей. Охотники-собиратели на протяжении большей части года обычно разделены на небольшие группы, которые собираются на собрания, напоминающие средневековые европейские ярмарки и длящиеся лишь несколько недель в году. Несмотря на отсутствие доверия между группами, существенная торговля товарами наподобие той, что изображена на приведенной ниже схеме, почти наверняка происходила в Европе и, вероятно, в других местах, например, у американских и африканских охотников на крупных животных.

Сценарий, проиллюстрированный на приведенном рисунке, гипотетичен, но было бы очень странно, если бы он не существовал на самом деле. Тогда как многие европейцы даже в палеолите носили ожерелья из раковин, те, кто жил в глубине материка, изготавливали ожерелья из зубов своей добычи. В качестве средств обмена, вполне вероятно, также использовались кремень, топоры, мех и другие драгоценности.

Олени, бизоны и другая добыча людей мигрировали в разные времена года. Разные племена специализировались на разной добыче, вплоть до того, что свыше 90%, а иногда и все 99% останков во многих европейских палеолитических стоянках принадлежат одному виду. Это указывает как минимум на сезонную, а возможно и полную специализацию племени на единственном виде. В случае специализации, члены одного племени должны были быть экспертами в поведении, миграционных привычках и других паттернах их добычи, а также в изготовлении инструментов и приемах охоты на неё. Известно, что некоторые племена, за которыми велось наблюдение в недавнее время, действительно прдерживаются узкой специализации. Некоторые североамериканские индейские племена специализировались на охоте на бизонов, антилоп или на ловле лосося. В северной России и некоторых частях Финляндии многие племена, включая даже современных саамов, специализируются исключительно на оленеводстве.

Такая специализация, вероятно, была более распространена в палеолите, когда по Северной Америке, Европе и Африке скитались огромные стада крупной добычи (лошадь, тур, гигантский лось, бизон, гигантский ленивец, мастодонт, мамонт, зебра, слон, гиппопотам, жираф, овцебык и т. д.). Непуганых крупных диких животных больше не существует. Во времена палеолита они либо были истреблены, либо научились бояться людей и их орудий. Тем не менее, на протяжении большей части истории H. sapiens sapiens, этих стад было достаточно, и они становились легкой добычей для узкоспециализированных охотников. Согласно нашей теории хищничества, основанного на торговле, в вышеописанный период глубина специализации должна была быть более выраженной. Основанное на торговле распределение результатов труда охотников между племенами согласуется с археологическими данными европейского палеолита (хотя и не подтверждается ими окончательно).

Эти группы, кочующие вслед за своими стадами, часто взаимодействовали, что создавало возможности для торговли. Американские индейцы заготавливали еду посредством сушки, приготовления пеммикана и т. д., и в таком виде она могла храниться несколько месяцев, но, как правило, не круглый год. Такую еду обычно использовали для торговли, наряду со шкурами, оружием и драгоценностями. Часто такая торговля происходила во время ежегодных торговых экспедиций.

Крупные стадные животные обычно мигрировали через определенную территорию только два раза в год, чаще всего с окном в один-два месяца. Без других источников белка, кроме своей единственной добычи, эти специализированные племена вынуждены были голодать. Чрезвычайно выраженная специализация, на которую указывают археологические данные, могла иметь место только при существовании торговли.

Таким образом, даже если единственным видом торговли был бартер мяса с отложенным платежом, этого уже вполне достаточно для оправдания торговли драгоценностями. Ожерелья, кремень и любые другие предметы, используемые в качестве денег, циркулируют по замкнутому кругу — туда и обратно — примерно в равных количествах, при условии, что стоимость торгуемого мяса остается примерно одинаковой. Обратите внимание, что для верности изложенной в настоящей статье теории драгоценностей, недостаточно доказательств лишь единичных выгодных сделок. Мы должны определить замкнутые циклы взаимовыгодных сделок. При наличии замкнутых циклов, драгоценности продолжают циркулировать, амортизируя издержки.

Итак, на основании археологических данных, мы знаем, что многие племена специализировались на единственном виде крупной добычи. Эта специализация была как минимум сезонной; а в случае активной торговли она могла быть постоянной. Становясь экспертами в привычках и миграционных паттернах животных, а также лучших методах охоты, племя пользовалось огромными и плодотворными преимуществами. Но в нормальных условиях эти преимущества были бы невозможны, потому что специализация на единственном виде означала отсутствие еды на протяжении большей части года. Это компенсировалось разделением труда между племенами, которое было возможно благодаря торговле. Даже торговля между двумя взаимодополняющими племенами может практически удвоить запасы еды. Однако на большинстве охотничьих территорий в таких регионах, как Серенгети и Евразийская степь (также известна как “Бескрайняя” Степь), мигрировало больше двух видов, чаще вплоть до дюжины. Таким образом, при наличии такой торговли между несколькими соседствующими племенами, объёмы мяса, доступные узко специализированному племени, скорее всего, вырастало вдвое. И этот избыток мяса мог пригодиться, когда мясо собственной добычи заканчивалось и охотникам приходилось голодать.

Таким образом, даже простой торговый цикл, включающий два вида добычи и два неодновременных обмена, имеет как минимум четыре преимущества, или источника избытка. Эти преимущества явные, но не обязательно независимые:

Доступный источник мяса в сезоны голодания;
Увеличение общих запасов мяса – для торговли использовался избыток, который невозможно было съесть сразу или заготовить на будущее; если бы не торговля, то его пришлось бы выбрасывать;
Увеличение рациона питания за счёт употребления разных видов мяса;
Повышение продуктивности за счет специализации на единственном виде добычи.
Изготовление или хранение драгоценностей для обмена на собственно еду было не единственным способом страхования от плохих времён. Возможно, даже более распространенной (особенно там, где крупная добыча недоступна), была территориальность, сочетаемая с торговлей правом на сбор плодово-ягодных. Это можно наблюдать даже среди некоторых современных остатков охотничье-собирательской культуры.

Южноафриканские бушмены къхунг, как и все современные остатки охотничье-собирательских культур, живут на маргинальной земле. У них нет возможности специализироваться на чём-то одном, но приходится довольствоваться скудными доступными остатками. Поэтому, вероятно, они отличаются от многих древних охотничье-собирательских культур и тех ранних Homo sapiens sapiens, которые изначально захватили у Homo sapiens neanderthalis земли с самой буйной растительностью и лучшие маршруты миграции дичи и лишь значительно позже вытеснили неандертальцев с маргинальных земель. Тем не менее, несмотря на серьезные экологические затруднения, къхунг используют драгоценности для торговли.

Как и большинство охотников-собирателей, къхунг большую часть года живут небольшими рассеянными группами и лишь на несколько недель собираются вместе с несколькими другими группами. Эти собрания напоминают ярмарку с некоторыми дополнительными особенностями: на них происходит торговля, формируются союзы, укрепляется партнерство и заключаются браки. Во время подготовки к собранию происходит изготовление предметов для обмена, частично практического назначения, но преимущественно драгоценностей. Система обмена, которую къхунг называют хксаро, включает внушительный оборот украшений из бусин, в том числе ожерелий из скорлупы страусиных яиц, очень похожих на те, что существовали в Африке 40 тыс. лет назад.

Схема обменов хксаро и родственных отношений соседствующих охотничье-собирательских племен бушменов къхунг.

История происхождения денег - часть 3
Ожерелья, используемые в обмене хксаро
Один из главных объектов, которые къхунг покупают и продают вместе с драгоценностями – абстрактные права на вход на территорию другой группы для охоты или сбора плодов. Торговля этими правами идёт особо оживлённо в периоды локального дефицита, который можно смягчить благодаря сбору плодов на соседских территориях. Группы къхунг метят свои территории стрелами: нарушение границ без покупки права на вход и сбор плодов равнозначно объявлению войны. Подобно обсуждавшейся выше межгрупповой торговле едой, использование драгоценностей для покупки прав на сбор плодов составляет «политику страхования от голода», говоря словами Стэнли Амброуза (Stanley Ambrose).

Хотя современные в анатомическом смысле люди, безусловно, обладали сознательным мышлением, речью и некоторой способностью к планированию, в возникновении торговли это сыграло не самую важную роль. Членам племени не нужно было продумывать выгоду чего-то, кроме самой сделки. Для создания этого института людям было достаточно следовать своим инстинктам и добывать драгоценности с описанными ниже свойствами (руководствуясь вспомогательными наблюдениями, позволяющими оценить эти свойства). Это в различной степени справедливо и в отношении других институтов, которые мы рассмотрим, – они не создавались сознательно, а скорее эволюционировали. Никто из участников ритуалов института не мог бы объяснить их конечную эволюционную функцию; вместо этого они использовали разнообразные мифы, которые выступали не столько теориями о конечной цели или происхождении, сколько непосредственными мотиваторами поведения.

Прямые свидетельства торговли едой давно разложились. Возможно, в будущем мы получим более прямые доказательства, чем те, которые имеются у нас сейчас, благодаря сравнению охотничьих остатков одного племени с паттернами потребления другого – сложнейшей частью этой задачи, вероятно, будет определение границ различных племён или родственных групп. Согласно нашей теории, такая передача мяса от одного племени другому была распространена во многих уголках мира во времена палеолита, когда существовала массовая и специализированная охота на крупную добычу.

В настоящее время у нас есть обильные косвенные свидетельства торговли, отражаемые в перемещениях драгоценностей. К счастью, существует благоприятная корреляция между желательной для драгоценностей долговечностью и условиями, в которых они сохранились для современных археологов. Для раннего палеолита, когда люди передвигались исключительно пешком, мы имеем случаи просверленных морских раковин, обнаруженных в 500 километрах от ближайшего берега моря. Подобные дальние перемещения также характерны для кремня.

К сожалению, для большинства периодов и мест, торговля была существенно ограниченной из-за высоких издержек. Главным барьером был антагонизм племён. Между племенами преобладало недоверие в хорошие дни и открытое насилие в плохие. Только родственные или брачные узы могли создать доверительные отношения между племенами, да и те были непостоянными и ограниченными. Низкая способность защитить свою собственность — даже носимые при себе или хорошо спрятанные драгоценности — означала, что драгоценности должны были окупать издержки за несколько транзакций (обменов).

Таким образом, в долгую доисторическую эпоху, когда высокие издержки препятствовали появлению рынков, компаний и других экономических институтов, которые мы сегодня считаем чем-то само собой разумеющимся, торговля не была единственным, как и, вероятно, важнейшим видом обмена благами. Под поверхностью наших экономических институтов лежат более древние институты, также связанные с обменом благами, – и в доисторические времена это были основные виды обмена благами. Все эти институты отличали Homo sapiens sapiens от предшественников. Теперь мы обратимся к одному из базовых видов обмена благами, который современному человеку покажется естественным, но которого нет у других животных, – передаче имущества следующему поколению.

Родственный альтруизм и реликвии

Совпадение по времени и месту между предложением и спросом для торговли было явлением редким настолько, что большинство видов торговли и основанных на торговле экономических институтов, которые мы сегодня считаем естественными, не могли существовать. Еще менее вероятным было совпадение предложения, спроса и важного для родственной группы события – образования новой семьи, смерти, преступления или победы или поражения в войне. Как мы увидим, кланы и индивиды извлекали огромную выгоду из своевременного обмена благами во время таких событий. Такой обмен благами, в свою очередь, был более выгодным, если обменивались чем-то более долговечным и общим, чем товары потребления или инструменты, предназначенные для других целей. Таким образом, спрос на запасы долговечных и неспециализированных благ для использования в этих институтах был даже более актуальным, чем собственно в торговле. Более того, институты брака, наследства, разрешения споров и дани могли предшествовать межплеменной торговле и для большинства племён подразумевать больший обмен благами, чем при торговле. Следовательно, эти институты в большей степени чем торговля, выступали мотиваторами и инкубаторами самых ранних примитивных денег.

У большинства охотничье-собирательских племён эти блага обретали форму, которая нам, несоразмерно богатым современным людям, кажется банальной, – деревянная утварь, кремниевые и костяные орудия и оружие, раковины на нитях, возможно лачуга и в более холодном климате – какие-нибудь затасканные меха. В некоторых случаях всё это можно было носить с собой. Тем не менее, эти пёстрые пожитки были для охотника-собирателя не меньшим богатством, чем для нас – недвижимость, акции и облигации. Орудия и иногда тёплые вещи были необходимы для выживания охотника-собирателя. Многие из этих предметов считались дорогущими драгоценностями, которые страховали от голода, помогали найти партнёра для спаривания и могли заменить массовое кровопролитие или голод в случае войны и поражения. Способность передавать средства выживания потомкам была ещё одним преимуществом Homo sapiens sapiens над другими животными. Кроме того, искусные члены племени или клана могли накапливать избыток благ благодаря нерегулярным, но существенным по совокупности за всю жизнь, обменам избытков товаров потребления на долговечные блага, и особенно на драгоценности. Временное преимущество можно было превратить в более долгосрочное преимущество для потомков.

Еще одной формой блага, скрытой от археологов, были права на должности. Такие общественные должности во многих охотничье-собирательских культурах были более ценными, чем осязаемые формы богатства. Примерами могут служить должности вождя клана, предводителя войска или охотничьего отряда, участника долгосрочного торгового партнерства (с тем или иным представителем соседнего клана или племени) или знахаря. Драгоценности часто не только олицетворяли богатство, но также выступали мнемоническими предметами, символизирующими право на ответственную и привилегированную должность в клане. После смерти, чтобы сохранить порядок, нужно было быстро и недвусмысленно определить наследников таких должностей. Задержки могли породить жестокие конфликты. Так, распространенным событием были поминки, во время которых чествовали усопшего и делили его осязаемые и неосязаемые блага между наследниками, руководствуясь обычаями и решением ответственных представителей клана или волей умершего.

История происхождения денег – часть 3
Марсель Мосс
Другие виды бесплатных даров в досовременных культурах были достаточно редки, как показали Марсель Мосс (Marcel Mauss) и другие антропологи. Бесплатные, на первый взгляд, подарки на самом деле неявно накладывают на получателя обязательства. До договорного права эти неявные обязательства «подарка», наряду с публичным позором и наказаниями, следующими в случае невыполнения обязательств, были, вероятно, самым распространенным мотиватором взаимности при отложенном обмене, да и до сих пор они встречаются в различных неформальных услугах, которые мы оказываем друг другу. Наследство и другие формы родственного альтруизма были единственными повсеместно практикуемыми формами того, что наши современники назвали бы настоящим подарком, то есть подарком, который не накладывает на получателя никаких обязательств.

Ранние западные торговцы и миссионеры, которые часто рассматривали туземцев как инфантильных и примитивных, иногда называли уплаченную дань «дарами», а торговлю – «обменом дарами», как если бы они больше напоминали обмен западных детей подарками на Рождество или день рождения, а не договорные и налоговые обязательства взрослых. Это могло частично отражать предрассудки, а частично – тот факт, что в то время на Западе обязательства уже оформлялись в письменном виде, чего не было у туземцев. Таким образом, люди Запада обычно переводили богатое разнообразие слов, использовавшихся туземцами для обозначения своих обменных институтов, прав и обязательств, как «дар». В XVII веке французские поселенцы в Америке были разбросаны между значительно превосходившим их населением индейских племён и часто были вынуждены платить этим племенам дань. Называя эти выплаты «дарами», они пытались сохранить лицо перед другими европейцами, которые с такой необходимостью не сталкивались и считали это трусостью.

Мосс и современные антропологи, к сожалению, сохранили эту терминологию. Нецивилизованный человек всё ещё уподобляется ребёнку, но теперь уже невинному ребёнку, морально возвышенному созданию, которое не опустилось бы до наших низменных и хладнокровных экономических транзакций. Однако на Западе, особенно в официальной терминологии, используемой в законах о транзакциях, «дар» означает передачу, не накладывающую никаких обязательств. Эти оговорки следует иметь в виду при знакомстве с антропологическими обсуждениями явления «обмена дарами» – современные антропологи отнюдь не имеют в виду бесплатные или неформальные подарки, которые мы сегодня обычно обозначаем термином «дар». Они имеют в виду широкое разнообразие часто достаточно сложных систем прав и обязательств, связанных с обменом благами. Единственными важными транзакциями в доисторических культурах, похожими на современные подарки, в том смысле, что они не были сами по себе общепризнанным обязательством и не накладывали никаких обязательств на получателя, были забота родителей или родни по материнской линии о детях, а также наследство. (Исключением было наследование права на должность, при котором наследнику передавались не только привилегии, но и связанные с должностью обязанности).

Некоторые реликвии могли передаваться по наследству на протяжении нескольких поколений, тем не менее, не образовывая замкнутого цикла обмена драгоценностями. Реликвии имели ценность только в том случае, если их начинали использовать для чего-то ещё. Часто они использовались в брачных транзакциях между кланами, которые могли образовывать замкнутые циклы движения драгоценностей.