Булгаковский дом и «нехорошая квартира»

Доходный дом Пигита с двором-колодцем

Дом номер 10 на Большой Садовой был построен в 1903-1904 гг. в стиле модерн по проекту архитектора Энмунда Юдицкого. Заказчик – табачный магнат и благотворитель Илья Пигит. Доходный дом состоит из 2-х корпусов, 5-этажного с парадным фасадом, выходящим на Большую Садовую, и 4-этажного дворового. Фасад 5-этажного корпуса, авторства Антонина Мелкова, декорирован лепниной в виде спиралей и изображениями вьющихся растений. По верхнему этажу под карнизом видна майоликовая лента. Фасад, выходящий во двор более лаконичен.

Владелец дома занимал роскошные десятикомнатные апартаменты № 5 на 3-м этаже. Занятный факт: здесь в 1918 г. останавливалась Фанни Каплан перед покушением на Ленина, которая была дружна с племянницей Пигита.

До революции дом считался для обеспеченных москвичей. Оперная певица, сотрудник банкирского дома, чиновник Александровской железной дороги, архитектор – такие жильцы арендовали квартиры в доме Пигита.

А в центральной части здания во дворе располагались мастерские художников. Всего их три. Все имеют большие окна во всю стену. В одной из них с 1910 г. работал художник Петр Кончаловский, он и его сын здесь проработали до 1996 г.

Дом имеет редкую для московских дворов конфигурацию - двор-колодец с одной входной аркой. В 60-е годы дети даже называли этот дом Петропавловкой. Нумерация дворовых подъездов обратная - справа налево. В подъездах сохранились оригинальные лестничные заграждения и метлахская плитка на полу, есть квартиры, где сохранился дореволюционный паркет, дубовые двери и лепнина на потолке.

В 1918 г. дом национализировали, и тут расположилась рабочая коммуна типографии. В квартиры стали заселять сотрудников типографий и рабочих табачной фабрики «Дукат», которой до революции владел Илья Пигит, а также работников общепита, портних, уборщиков из других организаций.

А в мастерских появились художники-авангардисты. Одной из самых модных среди творческой интеллигенции стала тогда студия № 38 театрального художника Г.Якулова. Здесь любила собираться художественная и литературная Москва «нового времени» (режиссер и актер В.Мейерхольд, режиссер А.Таиров, поэты А.Мариенгоф, В.Шершеневич и др.) Здесь познакомились Сергей Есенин и Айседора Дункан.

В послевоенное время переполненные коммуналки населял самый разношерстный народ. В 1960-е началось их массовое расселение, а коммунальные квартиры стали занимать учреждения. В 70-80-е гг. пустующие помещения облюбовали художники, музыканты, неформалы хиппи, в том числе и самую просторную квартиру № 5, ранее принадлежавшую владельцу дома.

Сейчас в доме практически не осталось жилых помещений. Парадный корпус с видом на Садовое кольцо сдается под офисы. В квартире № 50 сделали музей М.Ф.Булгакова.

Гнусная комната гнусного дома

Булгаков прожил в коммуналке № 50 на Большой Садовой, 10 почти 3 года. Он не любил эту квартиру, а свою комнату называл в дневнике «гнусная комната гнусного дома». Здесь он выживал в первую зиму после переезда в Москву – «самый черный период своей жизни». Ему выпало испытать в этой квартире холод, голод и... ужасное соседство.

Осенью 1921 г. никому тогда еще не известный писатель приехал в Москву «в чем был» - без работы, без жилья, без средств. Чтобы остаться в ней навсегда.

Первое время Булгаков ночевал по знакомым. Комната на Большой Садовой досталась ему от сестры, которая с мужем уехала на время к маме в Киев.

В комнате с белыми стенами и 2-мя окнами с видом во двор стоит стол с массивным основанием и резным декором, потертая столешница обтянута коричневой кожей, под столешницей ящики с геометрическим орнаментом.

Стол принадлежал Николаю Михайловичу Покровскому, дяде писателя и, по мнению части литературоведов, прототипу доктора Преображенского из «Собачьего сердца».

Их описание и обстоятельства жизни действительно имели много общего. Профессор Преображенский очень напоминал по манерам врача Покровского, также жившего на Пречистенке и тоже попавшего "под уплотнение". «В квартиру дяди Коли вселили парочку вопреки всяким декретам», - пишет Михаил Булгаков.

Над столом двухэтажная деревянная резная полка с консолями в виде фигур русалок. Булгаков купил ее на один из первых гонораров. Над столом фото писателя и его первой жены – Татьяны Николаевны Лаппы.

На стене сверху, рядом с дверью, есть овальное световое окно в коридор – особенность проектировки дома.

Дверь аутентичная, с латунными ручками с момента постройки дома, а также сохранились дубовый паркет, лепнина под потолком и два окна в деревянной раме, выходящие во двор дома.

С трудом просунув руку в узкую форточку, сделала снимок двора.

Что мне делать со сволочью, населяющей эту квартиру?!

Писатель вел «каторжную рабочую жизнь», творил урывками, по ночам, в едва отапливаемом помещении (холодно было настолько, что жена даже грела воду в тазу, чтобы писатель мог немного согреть закоченевшие руки, окунув их в горячую воду, экономили каждое полено и молились, чтобы пережить суровый декабрь), полуголодный (есть было просто нечего, по воспоминаниям, «взял у дядьки (маминого брата) немного муки, картошки и постного масла», вот и вся еда, в окружении шумных пролетариев (через дверь жила проститутка, ее нетрезвые посетители часто путали комнаты и ломились к Булгаковым, с другой стороны жил пекарь, постоянно бивший свою жену, так что ему приходилось вызывать милицию.

Еще в коммуналке жила скандальная женщина лет 60-ти, Анна Горячева (прототип Аннушки из «Мастера и Маргариты»), которая вечно громко ругалась с другими жильцами на коммунальной кухне.

Коммунальная кухня в нехорошей квартире

Среди развала старых бытовых приборов и кухонной утвари есть и предметы-отсылки к булгаковскому роману.

"Не шалю, никого не трогаю, починяю примус"

"Аннушка уже разлила масло"

Текст на табличке из "Дьяволиады": "Не налезайте, господа, а то вы мне, товарищи, стол опрокинете".

Несколько месяцев писателя не хотели прописывать в комнате и грозили выселением, пока он не обратился за помощью к Н.К.Крупской по ведомству Главполитпросвета. Прописку оформили, но домоуправление продолжало угрожать Булгаковым выселением, а соседи регулярно писали на них доносы в надежде завладеть их светлой комнатой.

Будни коммунальной квартиры писатель описал в рассказе «Самогонное озеро» от имени молодого журналиста. Случай, как двое нетрезвых, но проголодавшихся пролетария, устроили погоню за петухом, и на глазах изумленных жильцов пытались ощипать живую птицу:

«…И в 10 с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух. Петух, ничего особенного, ведь жил же у Павловны полгода поросенок в комнате. Вообще Москва – не Берлин, это раз, а, во-вторых, человека, живущего полтора года в квартире № 50, не удивишь ничем. Не факт неожиданного появления петуха испугал меня, а то обстоятельство, что петух пел в 10 часов вечера. Петух – не соловей, и в довоенное время пел на рассвете. Неужели эти мерзавцы напоили петуха? – спросил я, оторвавшись от Твена, у моей несчастной жены…»

Однажды, потеряв терпение после очередной выходки соседей, писатель воскликнул в сердцах: «Что мне делать со сволочью, населяющей эту квартиру?!»

«В числе погибших быть не желаю»

Дни напролет Булгаков бегал по редакциям в поисках заработка.

«Оббегал всю Москву, нет места, валенки рассыпались… Питаемся с женой плохо, от этого и писать не хочется», - пишет он в дневнике.

Но, несмотря на все эти испытания, в «нехорошей квартире» он создал свое лучшее, любимое произведение – роман «Белая гвардия». Здесь же были написаны «Записки на манжетах» и «Дьяволиада», начаты «Записки земского врача» и работа над повестью «Роковые яйца».

_Синий кабинет воспроизводит интерьер квартиры Булгакова в Нащокинском переулке

Лишь спустя полтора месяца после приезда он добился максимума, какого можно добиться за такой срок в таких условиях: получил место, стал зарабатывать, завел массу знакомств в журнальных и театральных кругах столицы.

Из письма маме:

«… жаль, что не передать в коротком письме, что сейчас представляет собой Москва. Коротко могу сказать, что идет бешеная борьба за существование и приспособление к новым условиям жизни».

«… знакомства много значат в новой невиданной ранее жизни в условиях яростной конкуренции, беготни, проявлению инициативы и т.д. Вне такой жизни жить нельзя – иначе погибнешь. В числе погибших быть не желаю».

План, или идея-фикс, как называл его сам писатель, состоял в том, чтобы в 3 года восстановить норму: квартиру, одежду, пищу и книги. А получится ли, он сам не был до конца уверен.

В 1924 г. Михаил Афанасьевич, наконец, съезжает из ненавистного дома на Большой Садовой. Съезжает один, чтобы соединиться со своей новой любовью и будущей второй женой Любовью Белозерской. На этом его история в «нехорошей квартире» была закончена.

Музейная инновация

Хочу сделать небольшое отступление. Я замечаю, как в московских музеях и выставках с развитием технологий и музейного дела стали появляться новые форматы, и мне это интересно. В булгаковской квартире тоже есть один любопытный объект - интерактивный макет булгаковского дома с восстановленным списком жильцов того времени.

Помимо табличек-описаний, кто где жил, есть опция нажать на кнопку рядом с номером квартиры,

Таблички-описания с кнопками

и на макете засветятся окна этой квартиры, и вся обстановка внутри, включая «жильцов».

Жилые помещения

Описание 10-комнатной квартиры № 5, который владел Пигит (в начале 20-х там жили 14 человек)

Мастерские. В мастерских были спроектированы большие окна, чтобы попадало больше света, что важно для художников.

Нашла квартиру упоминаемой оперной певицы, которая жила в этом доме в 20-е годы.

Весь макет имеет замкнутую четырехугольную форму двора-колодца (как и у настоящего дома), и чтобы попасть внутрь макетного «двора», нужно, пригнувшись, пройти под макетом, который начинается где-то по пояс человеку.

Вход в макетный "двор"

Пространство внутри крохотное, 6 кв.м. примерно – умещается 3-4 человека, если больше, то уже сложно передвигаться и фотографировать.

Мне это напомнило игру в пятнашки: чтобы сделать следующий шаг, нужно чтобы сначала сосед освободил тебе немного места, и так по цепочке. В небольшом помещении, конечно, сложно все уместить, но идея интересная. Такое вот изобретение современной музейной мысли.

Синий кабинет и красная гостиная

В квартире есть еще несколько комнат. Там располагаются синий кабинет, гостиная и комната-редакция, рассказывающие об отдельных периодах жизни писателя.

Синий кабинет воспроизводит интерьер его квартиры в Нащокинском переулке. Этот дом не сохранился, но всю обстановку бережно хранили близкие друзья семьи и передали музею в 2010 году.

Это была первая и единственная несъемная квартира, где писатель сделал все по своему вкусу. И кабинет в его любимом синем цвете.