Добрый вечер, а возможно уже для кого-то утро, а для кого-то ночь (но, так ли это важно, если функция приветствия сохранилась, даже в тех уголках страны ( а может и более неограниченном пространстве), где солнце садится позднее или раньше встает?)
Меня зовут Александра, что за собой обычно несет последствия сокращения до Саши, но мое имя Сандра и невероятно неловко, когда кому-то во внутрь закрадывается маленький противоречащий, хотящий поспорить, ломтик настроения (почему-то мне он представляется в черно-синих с переходами к грозовым серым облакам, тонах).
Живу я, в омываемом со всех сторон каналами, а там, куда они не проложили путь, берет начало Финляндский залив, эдаком диковинном миниатюрно-европейском царстве, что гордо носит имя Санкт-Петербург. Продолжая мысль, заложенную в смысловом контексте о моем месте жилья, сформулирую смелое заявление, что на самом деле нахожусь я внутри крохотного домика, где вместе с сумерками переливаются и дрожат пламенные огоньки свечек. Над некоторыми из них взмывают вверх и рассеиваются по стенам из белого кирпича чайки, которые, словно как в ракушке, что мы прикладываем к уху, только по такому же принципу, если закрыть глаза и поверить в наполненность их жизнью, смело рассеят пространство высокими нотами криков, срывающихся с высоты облаков, что парят над мачтами и людьми, кофты которых сотканы из сине-белых полосок, а на лице застыл загар. Некоторые свечки обрамлены корзиночками, на которых виднеются сухоцветы, что в сочетании с теплом привносят в домик аромат шиповника и палочек корицы. А некоторые спрятаны под куполом, который испещрен созвездиями и переливается на потолке кассиопеей и драконом, столь знакомой всем большой медведицей и, едва приметным, созвездием лисички, царем зверей - львом и маленькой, но ярко сверкающей и путеводной полярной звездой, в целом, всем собранием загадок тех фонариков, что нашли себе пристанище на ночном небе и в сердцах астрономов. Каждая из этих свечек горит по своему и трепещет только в ей известном ритме, а функцию сохранять атмосферу домашнего очага считает своим долгом от зарождения.
Занятия всякого рода интересны в той мере в каком кусочке времени мы ими занимаемся. Вот изумрудно-малахитовый оттенок занимает в моем пространстве большую в сравнении с другими сферами часть и название, что спрятано в банке из под варенья на свернутом листке, несет - ремесло писателя. Есть и оттенок белый с синим крестом, он скрывает в кармашке халата записку - ветеринария. Переливается снежинками, наслоенными друг на дружку, и, лоскутами северного сияния, оттенок, скромной этикеткой на чехле, именуемый сноубордингом. Так же есть мохнатые и сочетающие в себе множество цветов оттенки, на ошейниках их свисают медальоны, а с обратной стороны виднеется - кинология. Озаряют и привносят свежесть оттенкам, озаряющая все вокруг, музыка, что исходит от перебора струн. Несколько разноцветных капель, попали с конца кисточек и, где-то под громадой пастели, масла, карандашей, угля, прячется стирательная резинка, на которой выцарапано - рисование. В целом в этом мире пробегает и извилистая тропинка под названием журналистика, вокруг нее сосредоточились хвойные, душистые сосны с их веток ухают совы и стучат клювиком дятлы, а запечатляют эти моменты - увлечения фотографией.
Полезность… она может быть выражена в реализации новых идей неведомыми ранее формами, в погружении в фантазии, где можно хоть слона слепить из облаков, в освящении литературных мастеров и озарении их творчеством, совместимость снимков и письменных набросков и, конечно же, свет лампады теплый и мягкий, что собирает рядом людей, как у костра в походе, и позволяет им в приглушенном свете раскрыться на встречу новым людям и рассказать сокровенную историю, на кого-то набросить плед, а кому-то сказать увесистую справедливость, вот, что для меня значит превносить пользу голосятам, или, точнее, как вырисовываются внутренняя атмосфера голосят.