неверлэнд

внутренний мир, защищённый любовью и братством,
медленно превращается в пепелище,
давит на грудь раскалённым чугунным шаром.

я так неистово сопротивлялся, чтоб не попасться,
но словно капканом ловил меня каждый твой прищур
звериный, и сердце предательски сжалось
и
понемногу
вывернулось наружу.

ты могла распахнуть мне свою бездонную душу.
но вместо этого ты распахнула ноги.
какая жалость.

маленький остров тонет под слоем вязкого ила.
не поскользнись, моя милая.
это моя персональная хава нагила
тому, как она засыпает под утро в морозно-хрустящей постели.
тому, как серебряный крестик свисает клеймом с её тонкой шеи.
тому, как гореть синим пламенем
всему тому, что
в моей груди.

не уходи.
посмотри, как я буду топить этот мир ледяным наплывом,
стану в нём затонувшим снарядом,
осыпающим дно поцелуями взрывов,
подтаявшим бледным воском,
обнимающимся с селитрой.

лишь бы ты была рядом.
смотри, как вздымаются вверх бесконечные литры.

ты мертва изнутри - это повод и мне стать взрослым.
разрушать самому - это способ что-то спасти.

разбить скорлупу,
рассечь её плёткой,
прогрызть оболочку и лопнуть плёнку,
раскрыть парашют из скомканных лёгких
в протяжный и сладкий вдох.

а потом не заметить того, как живёшь в однушке,
в центре скопленья домов, в девятиэтажке,
ждёшь получку,
ездишь на малолитражке.

чёрт.
лучше бы сдох.