Почему власти говорят о минимальной инфляции, но в магазинах мы видим совсем другое?

Многие у нас давно заметили, что с данными Росстата что-то не так. Вот здесь экономист, старший научный сотрудник института Брукингса Сергей Алексашенко подробно разбирает, почему в результате серии манипуляций последних лет российская статистика вообще перестала отражать реальное состояние экономики. А я хотел бы остановиться на вопросе, который наверняка волнует наибольшее число обычных граждан — инфляции.

Источник: Open Economy, Владимир Милов, президент Института энергетической политики

Официальные цифры потребительской инфляции стали объектом народных шуток — настолько они не отражают реального представления россиян о росте цен. В особенности, конечно, людей раздражают последние рапорты правительства о том, что «в стране рекордно низкая инфляция» — 5–6% в год; они сопоставляют это со своим собственным кошельком и просто крутят пальцем у виска.

Проблема роста цен опережает все другие темы, волнующие население — давно и с большим отрывом: главной её считают 72% россиян, показал опрос «Левада-центра», проведенный в августе 2016-го. Только потом называют обнищание, безработицу, коррупцию, кризис морали, войну на Украине и т.д.

Давайте вкратце разберем, в чем проблема с методологией оценки инфляции, используемой Росстатом, и почему цифры этого ведомства, будем говорить прямо, не отражают реальной динамики потребительских цен в нашей стране.

Тут есть несколько уровней, но в целом речь идет о неверной структуре потребительской корзины, принимаемой для расчета инфляции — и по составу, и по пропорциям. Грубо говоря, в методологии Росстата невероятным образом занижены средние расходы на продовольствие, на которое цены растут быстрее всего, и преувеличены расходы на товары длительного пользования, где рост цен довольно умеренный.

Проблема первая: неправильная компоновка корзины

Структуру расходов, принимаемую Росстатом для расчета инфляции, можно скачать здесь («Потребительские цены/Базовая структура потребительских расходов населения для расчета ИПЦ»). Из таблички мы видим, что доля расходов на продовольственные товары неизменно держится на уровне 37–38% уже много лет, еще с 2000-х.

Это главная манипуляция во всей теме с инфляцией, так как любой россиянин скажет вам, что, конечно же, расходы на продовольствие составляют наибольшую часть семейного бюджета!

Можете, например, увидеть в регулярном мониторинге «Ромира» на тему цен, что доля продовольствия в потребительской корзине в последнее время была стабильно выше 50%, можно даже сказать — ближе к 70% (и «Ромир» анализирует в основном Москву, понятное дело, что в провинции ситуация еще напряженнее). Той же «Леваде» 67% граждан сообщили, что расходы на продовольствие приходится не менее половины трат в их семейном бюджете или больше.

То есть, по сути дела, Росстат занижает долю расходов россиян на продовольствие примерно вдвое. Надо ли говорить, что рост цен на продукты питания в последние годы был наиболее чувствительным, против относительно низкого роста цен на товары длительного пользования?

Но на этом странности с бюджетом «несуществующего россиянина» не заканчиваются: скажем, из таблички Росстата мы узнаем, что ежегодно тратим 6% своего бюджета на покупку легковых автомобилей и 2% на покупку мебели, причем эти цифры не менялись вот уже почти 10 лет, с глубоко докризисных времен.

Все это никак не соотносится с резким падением спроса на эти товары, в результате которого поставщики вынуждены придерживать или даже снижать цены, которые в итоге растут существенно медленнее расценок на продовольствие.

По данным социологов ФОМ, только 4–5% россиян в последнее время покупали мебель или автомобили. Тем не менее, по версии Росстата, «несуществующий россиянин» тратит на них почти десятую часть своего бюджета. Ясное дело, что это сильно занижает официальные цифры инфляции по сравнению с реальными.

Проблема вторая: нарушенные пропорции в корзине

Но это был только первый уровень проблемы — неправильная компоновка потребительской корзины. А есть и следующие уровни — скажем, неправильное соотношение между группами продуктов внутри продовольственной корзины.

Например, Росстат считает, что на молоко и молочную продукцию россияне тратят только 3,07% от своего бюджета — хотя это очевидно заниженная цифра, и именно на «молочку» цены в последние годы росли сильнее всего, так как тут особенно проявляется наша зависимость от импорта.

То есть получается, что на молочные продукты средний россиянин, по версии Росстата, якобы тратит меньше, чем на бензин: 3,07% против 3,35%. И это, конечно же, откровенная чушь, поскольку лишь порядка 40% жителей страны вообще регулярно водят машину!

Надо ли говорить, что рост цен на молочную продукцию сильно опережает рост стоимости бензина, то есть занижение доли «молочки» и завышение доли бензина в структуре потребительской корзины прямо влечет за собой искусственное занижение уровня инфляции.

Проблема третья: недостатки сбора информации

Наконец, имеет место неправильный мониторинг цен на товары. В 2015 году журналисты BBC проводили собственный мониторинг изменения цен в продуктовых магазинах, который показал рост цен на продовольствие примерно в полтора раза при официально декларируемой продовольственной инфляции в 15–20%.

Собственно, новое обсуждение этой темы в последние дни началось с публикации исследования «Ромира», показавшей, что реальный рост ценников в январе превысил официальные показатели Росстата в пять раз!

Если мы хотим знать настоящие цифры, то нам нужно и менять методологию расчета потребительской корзины, и публиковать средние чеки в доказательство приводимых цифр. А то они растут подозрительно медленнее, чем в реальных магазинах.

Вывод из этого простой: когда власти хвастаются, что им удалось добиться снижения инфляции до рекордно низких уровней, они врут.

Точной цифры не может сказать никто, однако 5–6%, рисуемые правительством — и тем более прогноз в 4% на 2017 год — выглядят как откровенное издевательство над здравым смыслом.

А это, между прочим, подается как ключевое достижение правительства: президент Владимир Путин, в частности, повторяет мантру о низкой инфляции по нескольку раз в своих ключевых выступлениях (например, в последнем послании Федеральному собранию).

Если считать инфляцию по реальной потребительской корзине среднего россиянина и реальным чекам в магазинах, то она будет равна как минимум двузначному числу.

Опубликовано с соблюдением правил Open Economy

Голосуйте за эту статью, подписывайтесь на канал и получайте доход вместе с нами!