Джаокен опёрся на свою золотую трость и окинул взглядом горы Пылающих Земель. Некоторые из них были пониже, и он мог видеть зазубренные вершины, цепляющие смог, пока тот дрейфовал к горизонту. Другие терялись в едком чаде вулканов, навечно окутанные густым дымом. Как старший из ифритов, он должен был пройти этот путь в одиночку. Его время пришло, и никого из его братьев или сестер больше не будет рядом – подвести итог своей жизни ему предстоит в одиночестве.
Рядом по горе текла река оранжево-красной лавы. Она медленно, но неумолимо ползла по изкорёженному оврагу, набитому вулканической породой, оставшейся от прошлых извержений. Джаокен проследил по нему путь к своему месту назначения: широкому серному озеру, которое бликовало той толикой солнца, что пробивалась сквозь смог болезненно-жёлтым светом.
“Что ж, надо идти, гора ждёт”, — пробормотал он, укутываясь в свой длинный плащ и заставляя усталые колени продолжать восхождение.
Уступ неподалёку разразился глухим треском, и почерневшая корка разверзлась, разбросав комья земли по раскалённым багряным валунам. Джаокен остановился, наблюдая как из проделанной дыры вытаскивает своё огромное тело огненный жук. Едва он прорвался наружу, как на его спине вспыхнул огонь и заплясал в и без того горячем тяжёлом воздухе. Жук уставился на него, подергивая мандибулами и ощупывая пространство красными усиками. Потребовалось всего мгновение, прежде чем существо почувствовало его силу, резко развернулось и скрылось за ближайшей грядой камней.
Джаокен продолжил свой путь, улыбаясь воспоминанию об истории о Зиджук Чарух, величайшем из когда-либо живших огненных жуков, которую рассказывал ему отец. Детская сказка, не более того, но она ему искренне нравилась. Он отогнал её обратно на задворки своего разума, продолжая подниматься в густой сернистый туман. Его пары были ядовиты для большинства обитателей Пылающих Земель, но большинство из них не были ифритами.
Это означало, что его путешествие подходит к концу. Вскоре он поднимется на вершину горы Ируну, величайшего вулкана в хребте Расплавленных гор, место своего рождения. Прошло полвека с тех пор, как он в последний раз посещал это святейшее из мест, и теперь его кости истончились, а разум устал. Настало время провести последний обряд поминовения.
Стук его трости глухо отскакивал от невидимых в смоге камней, а он всё шёл по каменистой тропе. Ему было за что благодарить судьбу. Он прожил хорошую жизнь и был готов помолиться богу огня в последний раз. Он изложит свои деяния перед Великим, а затем отправится домой, чтобы провести остаток своих дней в молчаливом размышлении.
Пик горы Ируну ничуть не изменился с момента его последнего визита. Три камня памяти всё так же окружали платформу на вершине. На её сером камне были выгравированы Великие руны, уходящие спиралью в самый центр. Люди говорили, что она была создана тысячелетие назад, после Раскола. Джаокен не был уверен в правдивости этих слов, но не сомневался, что артефакт был древним и хранил в себе силу вулкана.
Джаокен ступил на платформу и направился к её центру. Затем, поморщившись, он присел, отложил трость в сторону и скрестил ноги. Он достал из кармана мантии небольшой свёрнутый лист, положил его себе на колени и осторожно открыл. Внутри были кусочки ашиллы, единственного лишайника, способного выжить глубоко под землей на магме, под мягким светом огненного кристалла.
Он поднёс лист к губам и облизал его дочиста. Вкус был резкий, не особо приятный, но он привык к нему после множества лет испытаний огнём. Эйфория охватила его почти сразу, расслабив тело и проникнув в разум своими испытующими щупальцами. Расслабиться было крайне важно: Джаокен не раз был свидетелем того, как посвящаемые теряли рассудок, сопротивляясь началу ритуала.
Перед его глазами проносились видения из детства, вокруг разрасталось пламя, тепло приятно согревало старые кости и ласкало кожу. Он наблюдал, как сама его жизнь катится в центр, словно в плавильный котёл, а дела давно минувших дней представали перед ним так ярко, будто произошли вчера. Ему было что предложить своему богу, ибо путь Джаокена действительно был велик.
Мерное течение ритуала уносило его всё дальше, пока вдруг что-то не зацепило его сознание. Поначалу едва заметное, оно становилось всё назойливее, отвлекая разум. Его внимание ускользнуло, и он потерял нить видения былой славы.
Сознание вернулось, но вместе с ним пришла пульсирующая головная боль — результат незавершенного ритуала и сильнодействующего лишайника. Бог огня будет недоволен. Джаокен не показал ему всего, что было. История его жизни осталась незавершённой.
Скрипучее карканье донеслось с неба поблизости, где разливалось странное мерцание, мириады мрачных пурпурных и зелёных всполохов среди тёмных облаков. Это что, портал?
Он стал шире, и по коже Джаокена пробежало странное покалывание. Это было то самое ощущение, которое вырвало его из медитации, и он почувствовал, как внутри вспыхивает гнев.
Чернокрылые падальщики пролетали через портал и заполняли небо — сотни, нет, тысячи птиц. Его ярость росла, пока он с усилием поднимался на ноги. Они, должно быть, заметили его, потому что развернулись в полёте и направились туда, где он стоял в ожидании, наполняя горячий воздух истошными криками. Джаокен понятия не имел, откуда они взялись и что находится по ту сторону портала, но он узнавал врага, когда видел его. То, что он здесь один, не имело значения. Так даже лучше. Сила всегда отдаёт предпочтение одному сосуду — такому, который она может наполнять, пока не польётся через край.
Пламя всецело охватило его, пробежало по каждой клетке тела и уже жаждало освободиться. Джаокен сдерживал его, пока оно росло, и наблюдал за приближающимися птицами. Он ждал. Ещё чуть-чуть. Птицы спикировали, заслонив собой небо, и тогда он выпустил свой заряд. Исполинские потоки пламени вырвались из его рук и раскрытого рта. Чёрные птицы вмиг оказались в аду. Когда он закончил, всё, что от них осталось — это хлопья пепла, медленный траурный дождь.
Когда облако смерти почти осело на землю, по горной тропе к нему двинулась тень. Она была похожа на человека, закутанного в тёмный плащ. Когда тень приблизилась, он разглядел точёный костяной клюв, торчащий из темноты капюшона, и красные линии, обвитые вдоль его голых рук.
“Ты прервал мой ритуал поминовения”, — бросил в его сторону Джаокен.
Пришелец прошипел бессвязный ответ, будто выпустил в воздух дым. Он остановился и наклонил голову, принюхиваясь костяным клювом к налетевшему гнилому поветрию.
“Тебя быть здесь не должно”, — сказало существо. Оно говорило на родном языке Джаокена, но слова были корявыми и несвязными.
“Это моя земля! Здесь я хожу, где хочу! – ярость в нём молила о свободе. – Это тебя здесь быть не должно. Ты топчешь священное место!”
Из-под плаща существа выскользнули тёмные потоки магии, и, завихряясь вокруг его тела, змеей поползли к Джаокену. Ему стало плохо, всё вокруг поплыло. Он споткнулся, но поймал равновесие и вытолкнул из себя раскалённое пламя магии, что выросло в его чреве.
Существо отшатнулось, пожираемое жадными оранжевыми языками, соединенными фантомными нитями со своим источником. Они становились всё быстрее и яростнее с каждым его движением. Огонь охватил плащ чужака, и он замахал руками, отчаянно пытаясь потушить наползавшее пламя, но оно лишь становилось ярче, пока не взорвалось в своём пике.
Джаокен подобрал свою трость, пока существо корчилось в адских всполохах. Его утробные крики успокаивали так некстати поднявшийся гнев. Когда всё кончилось, он поковылял к тлеющим останкам, устало напрягая ноющие колени.
“Кто же ты?” – он ткнул тростью в обугленную оболочку.
Вдалеке у подножия горы раздался крик. Джаокен оставил труп и направился в ту сторону. Когда дым наконец рассеялся и он смог видеть вдаль, его тело пробила ледяная дрожь, ужас столь холодный, что он почти погасил вечный огонь его бога.
На севере в небо поднимался дым Тлеющего леса. На месте ли религиозная школа Пылающей Мантии или она сожжена дотла? На востоке лежали в руинах некогда высокие торговые башни и амбары Азада. Больше ничего не направляло торговцев и путешественников на их нелёгком пути. А на юге магический глаз Джаокена узрел огромный город Ссках, что в Эмберленде. Он был окружен огромными осадными машинами, которые сеяли хаос на его улицах, уничтожая здания и жителей.
Куда бы он ни посмотрел, существа, каковых он никогда раньше не видел, ползали, ходили и летали над Пылающими Землями. Их были тысячи. В горах поблизости виднелись небольшие очаги сопротивления, где обитатели вышли защищать свои дома, но их была лишь горстка против огромной армии.
До Джаокена уже доходили слухи о вторжении в далёкие земли Претории. Но он никогда не думал, что зараза дойдёт сюда.
“Именем пылающего бога, что происходит?”
Под ним грозно зарычала гора Ируну. Земля содрогнулась, и он ощутил силу вулкана, разлитую теплом в его теле. Даже сама земля возмущена этим вторжением.
Небольшая группа монстров заметила его и двинулась вверх по горной тропе, издавая звериные визги и лай. Джаокен сжимал свою трость всё крепче, костяшки его пальцев побелели, а негодование наполнило всё его естество – враги приближались.
“Думаю, вам пора ощутить истинную мощь пламени, – его голос сделался громче, когда разум углубился в вулкан, призывая всю силу своего самого старого друга. – Знайте, что когда говорит Ируну, последнее слово всегда остаётся за ним”.
Оригинал поста: ЗДЕСЬ
Подпишитесь, чтобы всегда быть в курсе новостей вселенной Splinterlands!
Доступная торговля токенами DEC и SPS на платформе RUDEX
