Сестрорецкий Разлив

 

Правильной дорогой идете, товарищи! — сказал Ленин. И с ним я спорить не стал, и отправился в Сестрорецкий Разлив.

                                              Фонтаны у Финляндского вокзала.

До начала XVIII в. озера Сестрорецкий Разлив не существовало, река Сестра текла от нынешнего Белоострова на юг, принимала в себя воды р. Чёрной, делала в районе нынешней Тарховки крутой поворот почти на 180° и далее текла на север, впадая в Финский залив. Такая ситуация зафиксирована на наиболее подробных шведских и русских картах конца XVII – начала XVIII вв.

 

В 1721 году по указанию Петра I началось строительство Сестрорецкого оружейного завода. Для обеспечения действия машин примерно в двух километрах ниже впадения Чёрной в Сестру русло Сестры было преграждено запрудой, выше которой образовалось водохранилище. К 1723 году было завершено строительство плотины на р. Сестра.

 

Ходатайство П. А. Авевариуса, изложенное в сейчас упомянутой записке, обратило на себя внимание министра земледелия и государственных имуществ А. С. Ермолова. Записка была передана на заключение почетного лейб-медика Л. Б. Бертенсона. Через месяц с небольшим, именно 23-го июля того же 1896 г., Л. Б. Бертенсон, по осмотре данной местности, представил министру докладную записку, подтверждающую всю пользу устройства проектированного курорта и соседних дач».

Со строительством Приморской железной дороги число дач и дачников возросло; на плане Сестрорецка 1914 года многие участки уже поделены и значатся как отдельные под литерами «а» и «б». Поднялись и цены: до 300 и даже до 3.000 рублей. Ну, а мы отправляемся к музейному комплексу в Разливе, который объединяет в себе несколько площадок: музеи "Сарай", "Шалаш", "Келломяки-Комарово" и выставочный зал "Арт-Курорт". Выяснив у местных жителей где и какой из музеев находится, решил в этот раз остановиться на музее "Сарай".

                                                  «Сарай» Емельянова.

В июле 1917 года Временное правительство отдает приказ об аресте Владимира Ленина и нескольких видных членов социал-демократической партии большевиков. Вначале революционер скрывается на конспиративных квартирах Петрограда, а 10 июля вместе с Григорием Зиновьевым приезжает на окраину Сестрорецка к рабочему оружейного завода Николаю Емельянову.

Но летом 1917 года Емельяновы постояльцев не ждали – затеяли ремонт дома, поэтому к приезду революционеров вся семья ютилась в небольшой двухэтажной постройке во дворе, названной просто сараем. В этом же доме-сарае предстояло разместиться и двум гостям, прибывшим под покровом ночи. Зиновьеву и Ленину отвели место на втором этаже, куда поставили письменный стол, два стула, спальные места соорудили из охапок сена. 

Справа, между печью и стеной, та самая лестница ведущая на чердак, где  прятались Ленин и Зиновьев.

Судьба главного спасителя Ленина – Николая Емельянова оказалась трагичной. Ни его, ни его семью смелый поступок не уберег от репрессий. В 1932 году вместе с женой он был приговорен к 10 годам лагерей. Освободили старого революционера только после смерти Сталина. Двое из его сыновей были расстреляны. После освобождения Николаю Емельянову были возвращены все награды и персональная пенсия. Вплоть до своей смерти в 1958 году он проводил экскурсии по местам последнего Ленинского подполья, делился подробностями пребывания Ленина в сестрорецких местах.

После короткой экскурсии по одному из ленинских мест — пешком в Сестрорецк, наслаждаясь тишиной и фотографируя по пути местные дачи...

На подходе к Сестрорецку, на улице Мосина, повстречался местный кот. И судя по выражению усатой морды и неторопливой важной походке, это был хозяин этих мест.

                                                         Улица Мосина.

                         В забубенном Сестрорецке, возле озера Разлив,

                         Я свое пробегал детство, солнцем шкурку прокалив.

                        Там, где Ржавая Канава, там, где Лягушачий Вал,

                        Я уже почти что плавал, далеко не заплывал.

 

                        Эта финская водица, да балтийский ветерок…

                        Угораздило родиться, где промок я и продрог,

                        Где коленки драл до мяса – эту боль запомнить мне б -

                        Где ядреным хлебным квасом запивал соленый хлеб,

 

                       Где меня жидом пархатым обзывала шелупня,

                       Где лупил я их, ребята,  а потом они – меня.

                       Только мама знала это и ждала, пока засну…

                       Я на улицу с рассветом шел, как будто на войну.

 

                       Чайки громкие летали,  я бежал, что было сил,

                      Со стены товарищ Сталин подозрительно косил...

                      Сам себя бедой пугая, сбросил маечку в траву,

                      Приняла вода тугая, и я понял, что плыву!

 

                     Непомерная удача,  я плыву, а значит – жив…

                     Называлось это – дача, детство, озеро Разлив.

Ян Бруштейн.

Санкт-Петербург. Сестрорецкий Разлив.