Новый год – праздник очень древний, гораздо древнее христианства.
Первоначально празднование Нового года было связано с представлением
об умирающей и вновь воскресающей природе. Мифы об этом есть у многих
народов. Ассирийцы верили, что верховный бог Мардук – бог света и
порядка, должен ежегодно побеждать злое божество хаоса и тьмы Тиамат,
чтобы на земле было тепло и солнечно. В Древней Греции дочь Деметры,
богини плодородия,– Персефона проводит полгода со своей матерью, а
полгода со своим мужем Аидом, богом загробного мира. Когда Персефона
проводит время с матерью, та радуется – и наступает лето. Когда Персефона
возвращается к мужу, Деметра скучает без нее – и наступает зима.
В Древнем Египте годовой цикл сопоставлялся с историей убийства,
расчленения и воскрешения бога Осириса. Сам Новый год приходился
обычно на кульминационный момент мифологически осмысленного
природного цикла – на начало возрождения пашни, на весну.
В древней Руси отсчет нового года начинался 1 марта, когда приходила пора
первых приготовлений к посевной. Но в 1492 году Иван III перенес начало
года – как сельскохозяйственного, так и церковного – на 1 сентября. Таким
образом, Новый год начинался в тот момент, когда большинство работ по
сбору урожая заканчивалось. В этот день царь являлся в Кремль и любой
желающий мог просить лично у него милости и помощи. Кроме того, это был
день сбора податей. Так происходило вплоть до 1700 года, когда Петр I
своим личным указом повелел праздновать Новый год 1 января. Как и во многих других случаях, он хотел приблизить российские реалии к
европейским. Заодно с переносом Нового года «на европейский лад»
император изменил и летосчисление. Как-то неудобно получалось, когда у
нас лето 7207 года, а во всем остальном мире 1699 год. С тех пор
летосчисление ведется не от сотворения мира, а от рождества Христова.
Именно тогда Новый год становится таким, каким мы видим его сейчас: с
новогодней елкой, Дедом Морозом и народными гуляньями.
Интересную личность представляет собой любимец детей Дед Мороз. Он
совсем не похож на своего западного «коллегу» Санта-Клауса. К нашему
Деду Морозу было принято относиться с трепетом и почтением, и даже
опасаться. Еще полтора столетия назад Дед Мороз не был добрым
старичком, и не он дарил подарки, а ему приносили жертвы.
Считалось, что Дед Мороз, или просто Мороз, был злым и властным
хозяином снега, который каждый год приносил с собой суровую зиму, холод
и метели. Зима была серьезным испытанием для крестьян прошлых
столетий, поэтому Мороза боялись. Недаром слово «мороз» так близко к
слову «мор» – смерть. Люди подходили со всей серьезностью к неизбежной
встрече с ним. Здесь были оправданны любые средства, вплоть до
человеческих жертвоприношений. Следы таких жертвоприношений
несложно проследить. Наиболее явный след – всем известная сказка
«Морозко», которая является позднейшим переосмыслением этого
религиозного обряда. В реальности девушка, без сомнения, замерзала в лесу
от холода. Другой вариант жертв Морозу, распространенных в свое время на
Руси, – ритуальное убийство стариков. Когда жить становилось совсем тяжко
и надежда на скорую весну почти исчезала, выбирали нескольких стариков,
которых отводили в специальный домик глубоко в лесу, где они были
обречены на мучительную смерть от голода и холода. Считалось, что такие
жертвы удовлетворят кровожадность Мороза и он уступит, наконец, место
долгожданной Весне. После того как с легкой руки Петра I Новый год
переносится на зиму, образ этого сурового и кровожадного старика начинает
постепенно смягчаться, и к середине XIX века он превращается в хорошо
известного нам все добряка Дедушку Мороза.
Помимо сказанного между Дедом Морозом и Санта-Клаусом есть еще одно
очень важное различие, которое, по-видимому, никогда не позволит им
сблизиться окончательно. Санта-Клаус – это в первую очередь католический
святой, Святой Николай, в православной традиции известный как Николай Угодник. Дед Мороз же – пережиток языческих верований, - считает Анна
Дмитриевна Соколова.
Что касается вопроса о Санта-Клаусе, на самом деле, это не так. История
«рождения» Санта-Клауса, а не его «трансформация» в христианского
святого, совершенно иная.
В 1822 году, накануне Рождества, преподаватель восточной и греческой
литературы в Колумбийском университете (позже — преподаватель в Нью-
Йоркской семинарии) Клемент Кларк Мур придумал для своих шести детей
стихотворную сказку, главную роль в которой играл Санта Клаус (никогда и
нигде до этого не выступавший в качестве сказочного персонажа).
В этом небольшом стихотворении Санта Клаус появляется в ночь перед
Рождеством и спускается с огромным мешком за плечами по каминной
трубе в дом, чтобы раздать подарки ребятишкам. Изображен он был в виде
эдакого веселого жизнерадостного старичка-эльфа с круглым тугим
брюшком и с трубкой, которую курит, не переставая. Дети пастора сразу же
узнали в этом герое своего любимца – слугу и помощника Мура, упитанного
и веселого голландца. Но в стихотворении отца их взрослый приятель
предстал перед ними в шубе, с белой бородой и красным носом. Санта Клаус
у Мура разъезжает на упряжке из восьми оленей, а о его приближении
свидетельствует скрип полозьев и мелодичный звон колокольчиков,
привязанных к оленьим шеям. Вот русский перевод этого стихотворения,
выполненный Ольгой Литвиновой:
Рождество на пороге. Полночную тишь
Потревожить не смеет даже юркая мышь.
Стайка детских чулок, как положено,
чинно Санта-Клауса ждёт у решетки каминной.
Ребятишкам в уютных и мягких кроватках
Снится сахарный снег и Луна-мармеладка.
Я колпак нахлобучил, а мама — чепец:
Взрослым тоже пора бы вздремнуть,
наконец. Вдруг грохот и топот, и шум несусветный,
И крыша откликнулась гулом ответным.
Сна как не бывало — а кто бы заснул?
Я ставни открыл и окно распахнул.
Играя в гляделки со снегом искристым,
Луна озаряла сиянием чистым
(Я так и застыл у окна в изумленье)
Чудесные санки и восемь оленей.
За кучера — бойкий лихой старичок.
Да-да, это Санта — ну кто же ещё
Мог в крохотных санках орлов обгонять
И басом весёлым оленям кричать:
Эй, Быстрый! Танцор! Эй, Дикарь!
Эй, Скакун! Комета! Амур! Эй, Гроза и Тайфун!
Живей на крыльцо! А теперь к чердаку!
Наддайте! Гоните на полном скаку!
Как лёгкие листья, что с ветром неслись,
Взмывают, встречаясь с преградою, ввысь
-Вот так же олени вверх сани помчали.
(Игрушки лишь чудом не выпадали!)
Раздался на крыше грохочущий звук
-Диковинных звонких копыт перестук.
Скорее, скорее к камину!
И вот Наш Санта скользнул прямиком в дымоход.
Одетый в меха с головы и до пят
(Весь в копоти Санты роскошный наряд!),
С мешком, перекинутым через плечо,
Набитым игрушками — чем же ещё!
Сияют глаза, будто звёзды в мороз,
Два яблока — щёки и вишенка-нос.
Улыбка — забавней не видел вовек!
Бела борода, словно утренний снег.
И сразу дымком потянуло табачным:
Он старую трубку посасывал смачно,
А кругленький толстый животик от смеха
Как студень дрожал — доложу вам, потеха!
Забавный толстяк — просто эльф, да и только!
Не выдержав, я рассмеялся до колик.
(Вначале слегка опасался смеяться,
Но звёздочек-глаз разве можно бояться?)
Не молвив ни слова, он взялся за дело -
Чулки у камина наполнил умело,
Кивнул, пальчик пухленький к носу прижал
(Мол, тихо! молчи!) — и в камине пропал.
Раздался его оглушительный свист -
И восемь оленей как птицы взвились,
Лишь ветром слова до меня донесло:
Всех-всех с Рождеством! Я вернусь! Добрых снов!
Клемент Мур не собирался публиковать своё сочинение.
Удовольствовавшись восторгами семейства, он положил рукопись в стол и
больше о ней не вспоминал. Но один из друзей Мура без его ведома отнес
текст стихотворения в газету (Сантенел) Sentinel небольшого американского
городка Трой (Troy), штат Нью-Йорк, которая и напечатала рождественское
стихотворение Клемента в канун Рождества 1823 года.
Успех был ошеломляющим. Газеты и журналы наперебой перепечатывали стих, а
вскоре появились и отдельные его издания. Так Клемент Мур неожиданно
для себя стал классиком американской литературы, а Санта Клаус вошел в
повседневную жизнь миллионов американцев.
Первое, ставшее широко известным художественное изображение Санта-
Клауса создал в 1862 году карикатурист Томас Наст. В течение 24 лет он
рисовал его для обложки популярного журнала «Еженедельник Харпера» («Harper’s Weekly»). Эти обложки пользовались невероятным успехом, а во
время Гражданской войны Линкольн попросил Наста нарисовать Санту
вместе с северянами. Некоторые историки даже утверждают, что появление
Клауса на стороне противника, в известной степени, деморализовало армию
конфедератов.
Однако у Санты от Томаса Наста оказался один существенный недостаток —
он был черно-белым. Красную шубу сказочному дедушке подарил в 1885 г.
издатель Луис Пранг. Он перенес в Америку викторианскую традицию
рождественских поздравительных открыток, выполненных в технике цветной
литографии. Так Санта-Клаус сменил меха, в которые его нарядил Наст, на
добротный ярко-красный наряд.
Наконец, в 1930 г. компания «Кока-Кола» придумала хитрый рекламный
трюк, чтобы об их продукции не забывали ни летом, ни зимой – художник из
Чикаго Хэддон Сандблом изобразил Санта-Клауса в красно-белых цветах
Кока-Колы. Причем, вновь, как и в случае со слугой пастора Мура,
прототипом кока-кольного Санты оказался вполне реальный человек – друг и
сосед художника Лу Прентис, с которого тот и нарисовал всем известного
теперь старика в красно-белой шубе. Так и родился современный облик
Санта-Клауса.
иллюстрации из открвытых источников
