Демографический рост Европы в XIX веке

Демографический рост был одним из самых верных показателей европейского динамического развития. Количество населения континента XIX век едва не утроилось, увеличилось со 150 млн в 1800 г. до более 400 млн в 1914 г. Такой ускоренный темп роста населения был наиболее значимым на протяжении последних трёх столетий.  

Это было хорошее столетие для старушки Европы, без больших войн и потрясений, начиная с подписания Венского конгресса в 1814/15 г., зафиксировавшего новые очертания европейских границ после окончания эпохи наполеоновских войн, и до начала Первой мировой войны в 1914 г. 

О возможных негативных последствиях такого бурного роста населения европейцев предупреждали учёные. В частности, в 1798 г., английский экономист Томас Мальтус опубликовал окончательный вариант своего шокирующего и циничного исследования "Очерк о законе народонаселения", суть которого заключается в том, что производство продуктов питания может расти в арифметической прогрессии, тогда как количество населения — в геометрической. Если бы Мальтус оказался прав, европейцы уже через несколько десятилетий начали бы жить впроголодь. 

Например, Британские острова казались слишком уязвимыми из-за небольшого, предельно освоенного количества пахотных земель и быстрого роста количества населения. Несмотря на локальные кризисы, например, картофельный голод и бунт в Ирландии 1840-х годов, общей беды не произошло и глобального голода не было. Некоторые отсталые регионы Европы, — Балканы или Поволжье, — всё же страдали от нехватки продовольствия, но большие перенаселённые европейские города справлялись с этой проблемой. Переломными стали 1870-е годы, когда из Северной Америки стали завозить большое количество зерна. Да и в самой Европе, несколько стран и регионов, например, Франция или земли бывшей Речи Посполитой, разделённой между Россией, Пруссией и Австро-Венгрией, не только полностью обеспечивали себя зерновыми культурами, но и могли импортировать излишки. Общая ситуация никогда не доходила до критической черты, а в 1870-1900 гг. цены на продукты питания даже начали несколько снижаться.

Динамика европейской демографии станет намного понятней, если рассматривать её на протяжении столетия. Швеция была пионером демографии и прогрессивным исключением среди государств, осуществив первую общую перепись населения ещё в 1686 г. Впрочем, в XIX веке почти каждое европейское государство уже проводило регулярные переписи: Франция и Великобритания с 1801 г., Германский таможенный союз (прообраз будущего единого германского государства) с 1818 г., Австро-Венгрия с 1857 г., Италия с 1861 г., Россия с 1897 г. В конце столетия демографию каждой европейской страны уже можно было изучать и исследовать на основании подробных статистических материалов.

Общее увеличение населения Европы осуществлялось благодаря природному приросту. Ежегодный уровень рождаемости самым высоким был в начале столетия, как кстати, и уровень смертности, но даже к 1900-м годам существенно не уменьшился, составляя в некоторых странах показатель до 40 новорожденных на 1000 человек населения. Вследствие постепенного повышения уровня медицинского обслуживания и общих стандартов санитарии, уровень детской смертности заметно снизился, примерно наполовину — с 40 до 20 смертей на 1000 человек. Чудесным исключением была Франция, где рождаемость и стремление к продолжению рода были в первой половине XIX века выше, чем когда-либо раньше или потом. 

Города росли бешеными темпами: в 1914 г. в Европе было двенадцать городских агломераций, насчитывающая более миллиона населения каждая — Лондон, Париж, Берлин, Вена, Санкт-Петербург и Стамбул достигли этого статуса раньше; а Глазго, Манчестер, Лидс, Ливерпуль, Бирмингем, Рур, Гамбург и Москва быстро догнали их впоследствии. Огромное количество городов, — от Мадрида до Одессы, — перешагнули полумиллионную черту за считанные десятилетия. Между тем, количество сельского населения развитых европейских стран оставалось на удивление постоянным, хотя пропорционально стремительно падало, что давало почву для существования многих спорных теорий на этот счёт. В Великобритании в 1900 г. сельские жители составляли только 8% населения, в Германии — 40%( хотя ещё тридцать лет тому назад — 75%). В слаборазвитых странах, где крестьяне могли составлять до 80% населения, как, например, в Российской империи, количество населения стремительно увеличивалось. 

Наметились тенденции к международной трудовой миграции. В последней четверти XIX столетия Европа лишилась 25 млн. человек, эмигрировавших за океан, в основном в США и Канаду, в поисках лучшей жизни. В некоторых регионах тенденция набирала обвальный характер: за два десятилетия перед 1914 г. через Атлантику перебралось до четверти населения бедной и перенаселённой Галичины. Этническую основу молодых и быстроразвивающихся городов Америки (например, Нью-Йорк или Бостон) составляли итальянцы и ирландцы, никому не нужные у себя на родине.

Среди историков нет согласия по вопросу удивительных социально-экономических изменений XIX ст. Поэтому следует рассматривать их просто в качестве фона для культурной жизни или как демографический фактор. Маркс, например, был детерминистом и по его мнению "...все формы мышления и сознания определены классовой борьбой, которая, в свою очередь, определена существующими экономическими отношениями". Но находилось немало тех, кто считал, что культура имеет самодостаточную жизнь. Большинство людей сегодня согласны с промежуточным утверждением о том, что культурные сдвиги нельзя воспринимать в отрыве от политического и социально-экономического контекста, в котором они происходили.

Данные таблиц: Ливи Баччи Массимо. Численное выражение демографической экспансии и ее интерпретации / Пер. с итал.: А. Миролюбовой. — Демографическая история Европы. Серия "Становление Европы". — СПб.: Александрия, 2010. — 304 с. 

 Семья Мэлони Ньютаун, Уотерфорд. 1906 г. — Фото