Пока я там полз, ел, спал, моя – которая моя – что-то рассказывала. Я угукал и всё. Ноль реакции.
Она почувствовала, что путы ё ослабли, вот и стала она на меня чулками своими шуршать, чем разбудила во мне камышового кота. Видимо так. Видимо его. А кого?
Первородный грех еще никто не отменял, вот и потянулся я… потянуло…
Хорошенькая пара – пещерная змея и камышовый кот. Вот.
- Неужели ты не понимаешь? – вооцаряется она, – говорить с тобой что пнем об сосну...
- Об сосну, – зачем-то два раза повторила как намекнула. Ага.
Тут я всё понял, ожил и окреп. Члены снова потянулись… - Дурак! – убегает она, – дураки.
Мы действительно дураки. Действительно можем влюбиться в глаза, губы, нос, даже в палец. Даже в один. Влюбиться и всю жизнь быть очарованным.
Дураки? – дураки. Окончательные. Круглые.
Постоял я, подумал и дальше побежал. - Дурак! – убегает она, – идиот. Сосна – это Новый год – ёлка, дерево, игрушки, ватки, салюты.
- Я знаю. Я помню. Сейчас, дерево, я тебе покажу салют! Сейчас я тебе покажу как обижаться, пахнуть и чулками шуршать – обнадеживать меня. Сейчас я тебе покажу ёлку! – рычу я и выбегаю за ней.
И что? – и ничего. Нет её. Ничего нет. Ни башенок тебе, ни принцесс. Кончилось. Кончились.
Остались: я, ночь, площадь и ветер с кульками и бумажками. Всё. Ну еще фонарь. Зачем здесь фонарь?
Дальше иду… думаю: «Может под прикрытием прелестей-их-тел в бабах орудуют какие радикалы, экстремисты и невесть какие террористы?» Ы. И...
Ибо темна вода в облаках… И…
И тишина…