День четвёртый: попытка завершения

Начало: 4-1, 4-2, 4-3

Так, думая о том, о сём, Олег дошёл до владений Редькина и сразу увидел его на берегу, выписывающего по свежему снегу окружности вокруг уже опять перебравшегося на прежнее место Камня специальными грабельками, похожими на те, которыми буддийские монахи оформляют свои "сады камней" по песку.

Трёхглазый наблюдал за этим действом, сидя на самой верхней скамейке.

На лямке фартука Редькина при каждом движения граблями посверкивало что-то, похожее на медаль. Олег понял, что Редькин его давно заметил, но специально делает вид, что не замечает.

— Значит обиделся, что я не вышел на связь, когда ему что-то сильно надо было мне сообщить, — подумал Олег, — Но ведь я и вообще мог уже пару раз помереть, а коли видишь живым, что не радуешься-то?

Редькин, через начертанные им по снегу узоры, был недоступен для похлопывания по плечу, а топтать их нога не поднималась. Было во всём этом что-то совершенно необычное для наших мест. Олег сел на свободную скамейку и стал наблюдать за процессом. Через какое-то время его потянуло в сон и хотя для сна на свежем воздухе было холодновато, он прикинув, что не зря надел длинный пуховик, улёгся на лавку, подложив под голову мягкий локоть. С неба тихо падали мелкие снежинки и так стало хорошо, как никогда ещё не было.

Первая картина сна, в который погрузился Олег, была неожиданной даже для сновидения: Редькин и Михалыч сидели в дворницкой за столом и тихо переговариваясь, собирали картинку из рассыпанных на нём пазлов. Когда там начали вырисовываться колокольчики, в кармане задзэнькал телефон. Жена ищет, подумал внутри сна Олег, продолжая наблюдать за занятием своих друзей.

Колокольчики сигнала телефона и колокольчики на постепенно оформляющейся картинке вошли перезвоном в лад и повели Олега к столу. Редькин с Михалычем и там не обратили на него внимания, продолжая перебирать пазлы, обсуждая что-то своё.

— Безответственный ты бываешь, Редькин, всё пуская на самотёк и надеясь на авось. Но в Дзене нет никаких авосей, там каждое шевеление мысли не в ту сторону должно быть выявлено и пресечено. Скажу тебе больше, мысли любые должны быть полностью изгнаны из головы. Как только появилась, пронаблюдал её и отпусти, пусть себе плывёт и из головы выплывает. И так поступать с каждой, какой бы правильной она тебе не казалась.

— Ну а как же без мыслей с пустой головой? Что вообще делать-то, если не думать?

— Дзен, Редькин, это не дело и не думанье, а пребывание в том деле, которым ты занимаешься. Вот ты метёшь двор, а думаешь о чём-то к этому не относящемся и получается, что ты не там и не там. Пустая трата ресурсов.

— А на кой он нужен вообще этот Дзен, если голова становится пустая и ни на что не годная?

— Так та "пустота" тебе только сейчас кажется непонятной и страшной, но если освободишься от мыслей ума, который всё и мутит своим бесконтрольным поведением, то её заполнит то, над чем, как тебе кажется, ты трудишься умом. Ты вот не помнишь, куда дел Олега, а затихни сейчас умом, запрети ему подсовывать тебе варианты и продолжай только искать нужные пазлы для восстановления этой картинки, что разворачивается в реале перед тобой, и тогда она сама собой сложится, если ничто не будет препятствовать процессу. Погрузись в это дело и ни на что не отвлекайся, пока не закончишь его. На мысли приплывающие не обращай внимание, какими бы они не были, без твоего интереса к ним, они сами уйдут, а потом вообще приходить перестанут, а я пойду погуляю, посмотрю, как там и что.

Олег спал и не спал. То ли сон во сне, то ли явь на яву, так всё выглядело естественно и отчётливо, что сознание решило этим парадоксом не нагружаться, а просто следовать дальше, уже не отвлекаясь на полное отсутствие привычных элементов сновидений, со всеми их странностями. Редькин копающийся в пазлах, подыскивая подходящий и Редькин водящий граблями по свежему снегу соединились в одного настоящего Редькина, который достал его, Олега, из жёлтой машины такси, подвёл к двери парадной, где Олег достал из кармана ключ, открыл дверь, они вместе дошли до лифта, который, как оказалось не работал, и направились в долгий путь по ступеням на нужный этаж. Ступень за ступенью, ступень за ступенью, поворот на площадке и вот она, знакомая дверь, которая ключом не открывается. Её открыла жена, приняла Олега у Редькина и перед его носом дверь захлопнула.

— Ну дальше смысла нет вспоминать, — остановил ход этого странного сна Олег — и открыл заиндевевшие по ресницам глаза. Редькин сквозь снежинки продолжал водить граблями уже так далеко от камня, что сквозь продолжающий падать снег, его стало почти не видно.

Может ещё напишу чего к полуночи, но мне уже кажется, что это всё пора прекращать так же, как был остановлен сон Олега.