Перепутал (Воспоминание)

Родился я давным давно в северной столице. Мои родственники были не то чтобы злыми или плохими, просто внешне особенных чувств не проявляли. Бывало придешь на семейное сборише, никто друг дружке в объятья не бросается, сидят вальяжно, говорят степенно, тосты прурочены к большим событиям - мир во всем мире, Гагарин полетел в космос, убили Джона Кеннеди, и т. п.

А вот жена моя - родилась на теплом Юге. Не только что колличество ее родственников поразило мое воображение, но и их теплые или даже горячие отношения к друг с другу превели меня сначало в восторг, а потом в трепет. Обьятья, поцелуи, умиление по поводу каждого появившеося ребенка - какая ваша дочь красавица, какая умница, какой талант, ах и на пианино играет, ну уж, конечно, какой-же ей быть, когда у нее такие родители?

А тосты друг о друге! Так помотришь, вроде ничего особенного, люди как люди. А по тостам поучается, что я никогда до того не был в обществе стольких прикрасных, добрых, великодушных да и просто таки великих людей, о которых чуть ли не весь мир знает и говорит.

И тут мне пришлось сделать над собой насилие. Бывало придем на большое семейное сборище и жена мне и говорит пойди обними моего дядю такого-то, или поцеуй тетю такую-то, (в щечку, конечно.) Диковато это было; поначалу-то. Подойти к какой-то совсем постороней тете или незнакомому дяде и прямо так..., как в циганскй песне. "Не грусти, не ревнуй, обласкай, поцелуй."

Это сначало. Ну а потом привык. Лихо даже у меня стало получаться. Только жена пальцем покажет - того, мол или ту. Я уже иду к ним широким свободным шагом человека с чистой совестью и ...значит целую, обнимаю, говорю приятные слова - это уже по обстоятельствам.

Так вот, один раз намечался у нас дома большой сабантуй и ожидали много родственниов из Лос Анджелеса, Нью Йорка, Чикаго, Маями - кто откуда.

Жена у меня масерица готовить всяческие национальные кавказские блюда. А так-же, она - большой знаток церимониала - кого с кем посадить, чтобы не обидились, опять же не сажать вместе тех кто поцапался, что должно быть на столе обязательно - будут это есть или нет, да и колличество пищи должно, по крайнней мере трижны превышать, то, которое съедят и выпьют даже самые большие обжоры.

Сначала я даже любопытствовал, зачем столько пищи переводить, когда вот, например, в Африке дети еще голодают. Но мои притязания сразу-же получили жесткий отпор - не лезь мол в наши Кавказские дела, “да и что ты вообще понимаешь?”, “не мешай людям жить!”

Так вот, к этому событию жена стала готовиться загодя, и весь наш холодильник за четыре-пять часов до прихода гостей, а у нас он от пола и до потолка, был уже заставлен салатами, холоднми закусками, и кушаньями, которые нужно было только подогреть. Жена моя, вся нацеленная сознанием долга перед традициями, поехала в Армянский магазин за добавочной зеленью, водкой и прочими обязательными причиндалами предстоящего празднества.

– Если кто придет пораньше, не сиди как сыч у себя в офисе, будь рудушным хозяином, пригласи их во внутрь, понял?

– Без проблем, так встречу, что пальчики оближут.

Жена только стрельнула в меня строгим глазом за неуместное преувеличение и уехала.

Примерно через час после ее отъезда, первая партия гостей пожаловала. Я увидел их входящими в ворота ограды из окон моего офиса. (смотри план)

Я открыл дверь, обнял всех и поцеловал, провел их в столовую, усадил за стол и сказал, что жена вот вот будет. Затем я вернулся в свой офис, очень довльный собой, что я не ударил в грязь лицом. А когда услышал, что они вытащили из холодильника закуски, открыли вино и стали произносить тосты, то, вообще, почувствовал себя радушным хозяином.

Скоро приехала жена. Я, преисполненный сознанием правильности содеянного, вышел из офиса, и с улыбкой рассказал ей, что первая партия гостей уже прибыла.

– Такого не может быть! - на лице жены отразилось недоумение. - Я только что с ними говорила, их самолет только что приземлился.

– Так это значит другие родственники.

– Сейчас посмотрим - она прошла мимо офиса на кухню.

Сразу после этого я понял, что в чем-то допустил ошибку. Обычно мягкий и певучий голос моей жены зазвучал жестко и на возвшенных тонах. А через несколько минут вся авангардная группа гостей уже выходила из дома. Проходя мино моего кабинета, говорили все сразу, тоже на повышенных тонах, и я слышал мое имя, упомянутое с приставкой “джан”.

Затем дверь моего офиса резко отворилась. В глазах моей жены сверкали, как говориться, молнии.

– Ты кого впустил?

– Твоих гостей. Сама сказала -"будь радушным хозяином", "будь радушным хозяином" - старался я передразнить ее наставительную интонацию.

– Болван! Какие это гости! Это я уборщиков позвала. Они убирать должны были, а не нашу праздничную пищу жрать.

Я пожал плечами, стараясь сохранить достоинство.

– А я думал...ну ведь они Кавказцы и ты сама сказала, что приедут. Откуда я мог знать что эти не твои.

– Сейчас пойдешь и сам все будешь убирать. - Она указала перстом по направению к гостинной, кухне и столовой.

В этот момент мне вспомнилась фраза из Трех Мушкетеров "и потому как исказилось лицо Атоса, Миледи поняла, что сейчас раздастся выстрел."

– Ну ладно, перепутал, big deal!

– Убираться!

Как говорил Марк Твейн, "Опустим завесу мисердия над концом этой сцены."