Сентиментальная ценность. Рассказ на конкурс "Тени четвертого подъезда"

— Латунный колокольчик вот уже три десятка лет переезжал со мной из одного дома в другой, — Кларенс Вест произнес эти слова мечтательно, несколько откинув голову, словно отдаваясь воспоминаниям. — Сначала переезжал с родителями, потом сам. Этот колокольчик старинный. Достался мне от отца, который в свою очередь получил его от деда и так далее. Насколько мне известно, это латунное изделие висело ещё на шее мула в те времена, когда мой далёкий предок продвигался в повозке на Дикий Запад. Видите, вот здесь стёртая дата изготовления, — он протянул колокольчик к Энн, —1849 год. Как видите, я довольно сентиментальный человек. А вы?

Энн на секунду опустила глаза, мило улыбнулась и кивнула.

Они сидели в уютном ресторане, наслаждаясь тёплым вечером и уткой по-пекински, запивая её Пино Нуар. Вино в бокалах было того же бордового оттенка, что и губы Энн, что подчёркивало белизну её кожи.

Они познакомились на аукционе, где Кларенс торговался за картину для гостиной своего дома.

Аукционист громко отбарабанил:

— Тысяча сто долларов один, тысяча сто долларов два, тысяча сто долларов три! Картина идёт к джентльмену в пятом ряду.

Кларенс метнул победоносный взор на элегантную женщину, с которой у него только что происходила война ставок, но та отвернулась с нарочитым безразличием.

Подождав её в дверях выхода из помещения аукциона, он растянул узкие губы в приветливую струнку:

— Вам не досталась картина. Разрешите по крайней мере скрасить вам эту неудачу парой бокалов вина?

— Только парой бокалов? — женщина слегка вздёрнула бровь.

— Хахахах... А у вас прекрасное чувство юмора. Сразу чувствуется класс! – попытался польстить Кларенс. — Какой вы хотите ресторан: итальянский, индийский, китайский?

— Последний в вашем списке.

— Прекрасно. Я знаю как раз то, что нужно. Ресторан славится своей уткой по-пекински. Едем? Кстати, меня зовут Кларенс, а вас?

— Энн, — ответила женщина, садясь в новенький мерседес Кларенса с пассажирской стороны.

— Недавно приобрёл вот этот дом, – Кларенс протянул Энн смартфон и показал фотографию. – И сейчас занимаюсь внутренней отделкой и интерьером.

— Понятно, – кивнула Энн.

— Ну, а вы? Вы для себя торговали это полотно или занимаетесь этим профессионально? — Кларенс отвалился на спинку стула, шутливо смотря на Энн через бокал.

— Профессионально, если это можно назвать профессией. Хожу на аукционы и покупаю их для заказчиков. Так что сегодня вы — нехороший мальчик, отняли у меня комиссионные, — она взглянула на Кларенса с притворной злобой. — Рррррррр...

Оба расслабленно рассмеялись.

— Ну да что мы обо мне? Скажите лучше, а у этого дома есть миссис Латунный Колокольчик?

— Хахахаах... Вы, вы... хахаха, — Кларенс шутливо пригрозил Энн пальцем. – Нет. Пока эта позиция ещё вакантна, но я чувствую, что скоро подходящая кандидатура может появиться, – он посмотрел на Энн с особым значением.

— Замечательный дом, — продолжала Энн разглядывать фотографии разных комнат. – Вы собираетесь в нём остановиться надолго?

— Думаю, что да. Хотя вы не поверите, с тех пор как я его купил, ко мне подъезжали насчёт этого дома уже три раза, – Кларенс чувствовал себя легко, уверенно и с удовольствием отмечал блеск интереса в глазах Энн.

— Сначала мелким бесом подъехал агент по недвижимости. Мол, мы купим у вас дом в любом состоянии, и вам даже не нужно будет платить проценты агенту и вашу часть налогов.

— А вы?

— А я ему говорю: пожалуйста, мол, продам, за два миллиона.

Кларенс прикрыл рукой рот, скосил глаза и доверительно прошептал:

— А ему красная цена миллион двести. Можете себе представить, какая у него при этом была рожа. Хахахахахах....

Заражённая его смехом, Энн тоже хохотнула.

— Потом подкатил адвокат инвестора. Знаете, из тех, кто говорят сверхуверенным тоном и не принимают отказов. Мол, два миллиона – это несерьёзно. Никто вам такой цены не даст. Сейчас рынок недвижимости сильно перегрет. Пузырь скоро лопнет, и тогда вы даже своей инвестиции не вернёте.

— Врёт, конечно. Рынок будет ещё идти вверх целый год. Хотят меня разыграть как лоха: купить дом за миллион двести, подождать пару месяцев и перепродать его за миллион четыреста. Фигу! – Кларенс хотел было показать памяти адвоката средний палец, но решил, что деликатность ситуации этого жеста не позволяет и только добавил: — Ушёл, поджав хвост. Хахахахаах.

Энн кивала головой и улыбалась.

— Интересный случай. А третий раз? Расскажите?

— С удовольствием, — Джо чувствовал себя замечательно. Эта женщина не только возбуждала его своей красотой и изяществом, но и проявленным к нему интересом.

— Вы правы. На третий раз ко мне подъехал сам инвестор. Вы, мол, серьёзный человек, и понимаете, что настоящая цена вашему дому при состоянии сегодняшнего рынка недвижимости – не более миллиона двести. Как вы пришли к такому невероятно надутому номеру? И знаете, что я ему сказал?

— Что? — Энн широко раскрыла глаза, словно маленькая девочка, желающая услышать конец сказки.

— Я ему сказал так: «Для меня мой дом имеет сентиментальную ценность – это дом моей мечты». А он мне: «И вы оцениваете этот сентимент в восемьсот тысяч долларов?» А я ему: «Именно так, сэр. Мечта – вещь дорогая» Хахахахаха...

Мерседес Кларенса остановился у многоквартирного дома современной архитектуры. Кларенс мысленно оценил двушку в таком доме в плюс-минус четыреста тысяч долларов.

– Спасибо за прекрасный вечер! – Кларенс поцеловал руку Энн.

– Вам спасибо, – Энн вдохнула полную грудь тёплого вечернего воздуха и выдохнула. – Утку мы с вами съели, вино выпили, а вот кофе не пили. А я, между прочим, умею не только покупать картины, но и заваривать прекрасный кофе.

– Неужели, – Кларенс почувствовал, как сердце приятно сжалось. – А я, признаться, обожаю хорошо заваренный.

– А какой вы предпочитаете: Копи Лювак, Блэк Айвори или Ямайка Блю Маунтин? – они шли от парковки к дому.

– Я напал на настоящего гурмана – не на шутку удивился Кларенс. – Если так, то Блэк Айвори.

– Отличный выбор.

Но до кофе не дошло. Они начали целоваться уже в лифте, а затем после того, как Энн открыла отделанную панелями из натурального дерева с резьбой и вставками из матового стекла дверь, и они вошли внутрь. «Хорошо, что в машине они съели по мятной конфетке», – промелькнуло у Кларенса, когда он нёс Энн на руках в спальню.
Здесь он опустил Энн на широкую кровать и, продолжая целовать, стал раздевать.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – говорили её губы, но её руки говорили: да, да, да, да, да.

А позже, уже в постели, когда она продолжала твердить: «Перестань, остановись», её тело нежно шептало: «Продолжай, продолжай...»

Кларенс ушел через час — Энн нужно было хорошо выспаться для завтрашней деловой встречи. Домой он ехал окрыленный. Прекрасно выспался, и утром с отменным аппетитом поел завтрак и выпил чашку прекрасного кофе.

А когда он просматривал ленту новостей на ноутбуке, раздался звонок. Это был тот же адвокат.

— Я же вам уже говорил раньше, сэр, – несколько раздраженно начал Кларенс, – я не продаю.

— А я не звоню вам насчет дома, мистер Вест.

— Тогда в чем дело?

— У нас есть основания полагать, что прошлой ночью вы изнасиловали мисс Пирс, мисс Энн Пирс!

— Изнасиловал?!!! Да что вы такое несете? Да как вы... да как вы смеете! Да у вас нет никаких доказательств!

— Ошибаетесь, мистер Вест. У нас есть показания мисс Пирс и звуковая запись вашего вчерашнего вторжения в её квартиру. На записях явно слышны её мольбы «нет, нет, нет» и «перестаньте и остановитесь». Но вы не остановились, мистер Вест. Не правда ли?

— Нет, нет... это ведь совсем не то... — он никак не мог собраться с мыслями. «Черт возьми! Теперь придется нанимать адвокатов и отбрехиваться от этого обвинения. Но даже если я отобьюсь, всё равно „темная тень“ будет меня преследовать всю жизнь. А это конец карьере, конец всему!»

Кларенс привычно вертел в руках латунный колокольчик, чтобы собраться.

— Однако, мистер Вест, мы могли бы уговорить мисс Пирс не выдвигать обвинений, если...

— Если что?

— Если вы продадите ваш дом нашему инвестору по рыночной цене. Скажем, за четыреста тысяч долларов.

— Четыреста тысяч? Да это грабеж! Вы же прекрасно знаете, что рыночная цена дома — это миллион двести. За что вы крадете у меня восемьсот тысяч?

— Вы забываете о моральной компенсации, мистер Вест.

— Какой ещё такой моральной компенсации? За что?!

— Вы не представляете, какие страдания вы принесли нашему инвестору, мистеру Блеквуду, когда тот узнал, что его любимая герлфренд, мисс Пирс... вы понимаете. На этот счет мистер Блеквуд очень сентиментален.

Кларенс стал быстро подсчитывать... То, что Энн Пирс герлфренд Блеквуда, — враньё. Наверняка просто наняли дорогую call-girl. И доказать акт принудительного проникновения будет невозможно. Но всё равно, юридические расходы на защиту от обвинения потянут тысяч сто пятьдесят-двести. А упущенный доход за время пары лет процесса? Это считай тысяч триста. И потом, даже в случае победы в суде, на его репутацию падет тень. А это затраты, связанные с социальной изоляцией, потерей личных отношений, потянут ещё тысяч на сто, а то и двести.
А восстановление репутации? Расходы по найму фирмы по управлению кризисами и проведению PR-мероприятий необходимого объема для восстановления репутации брокера влетят ещё как минимум в 150 тысяч. И долгосрочное влияние на карьеру? Ущерб профессиональному статусу, снижение доходов, трудности в поиске новых возможностей — это сотни и сотни тысяч. Да и жить под таким прессом эмоциональных и психологических нагрузок? Эх... черт возьми — как же они его так просчитали? Вот это подъезд!

Он помотал головой, скрипнул зубами и, сжав в левой руке колокольчик, подумал: «Ничего, нужно уметь проигрывать». А по телефону ответил:

— Ну хорошо, присылайте оферту.