Мой первый дом…

Северный поселок. Мой дом справа, окна занесены.

Да, кто ж тебя забудет первый дом?! Такое не забывается… Особенно для нас, старшего поколения, помыкавшегося по углам, коммуналкам, баракам и прочим местам, слабо приспособленным для проживания.

Однажды, в городе Лебедин Сумской области первую ночь всей семье пришлось провести под открытым небом: местный священник разрешил нам ночевать в церковном дворе…

Вознесенский собор, г.Лебедин, Сумской обл., давший нам когда-то приют.

Первая родительская не съемная квартира была в бараке, где мы вчетвером жили в одной комнатке. До сих пор помню длинный коридор барака и в него выходило 12 дверей. Там жили 12 семей… Весело было… Дети все время проводили на улице. Рядом был стадион – любимое наше место. Тут тебе и спортивные игры, футбол, волейбол, тут и «казаки-разбойники», тут тебе и «войнушка», и лапта, и штандер, и вышибалы, и городки, и чижик, и «ножички» и «тайнички», хотя последнее больше сооружалось девочками… Это только в первом слое памяти, а если покопаться, то оттуда можно вытащить на свет много чего, чем с удовольствием занимались дети и подростки при тоталитарном угнетающем всех нас режиме… Вспомнить страшно!
Кстати, кто-то помнит что такое «тайнички»?

Ну, вот… а самый первый мой семейный дом был на самом краешке России, далеко, далеко в северном поселке на берегу Берингова моря.

Это было двухэтажное, двухподъездное строение, возведенное в 1952 году и с тех пор ни разу никем не ремонтировавшееся. Дома были оббиты прорезиненным материалом, толщиной примерно 1, 5 см. Но и это не спасало: страшные ветра пронизывали бом насквозь, выдувая с трудом накопленное тепло.

Поселок. Слева котельная. На горизонте гора Пирамидка.

Нам, можно сказать, повезло. Дома стояли недалеко от бухты Угольная, где была шахта, добывавшая бурый уголь. Этот уголь по зимнику завозили в городок. В каждом доме была печка, которая этим углем и отапливалась. На ней и готовили в основном, ну и еще на электрических плитках.

Дома на севере стояли строго ориентированными одной стеной на север, а противоположной на юг. В комнатах, примыкавших к северной стене, никто не жил: там было настолько холодно, что жить было невозможно. Там хранились зимние одежды, шубы, тулупы, ватники, валенки, лыжи, холодильники, рыбацкое снаряжение и разное барахло. Там же хранились припасы, банки с вареньями, соленьями и т.д. Окно было засыпано опилками и наглухо зашито рубероидом и досками. Батареи в квартире были, но их температура была градусов 15-20. Трубы к ним от котельной тянулись в специальных коробах, наполненных опилками. Но фактически они лежали на поверхности земли и иногда замерзали либо от мороза, либо от давления снега. Тогда по трассе бежала аварийная бригада, пытаясь определить, где замерзло, где утечка воды…

Местные жители. Дружелюбие и гостеприимство - закон Севера!

Но это не всегда помогало. Иногда батареи становились ледяными. Это означало, что вода в них действительно замерзла и лед по трубам на
чинает идти в разные стороны, трубы рвутся, заменить их в условиях севера трудно.
Люди держали под рукой паяльные лампы, которыми отогревали батареи и трубы. По ночам вставали по пять-шесть раз контролировать, не замерзли ли трубы.

Поскольку тепла не хватало, обогревались в таком доме печью, которую топили углем круглосуточно, и электрическими обогревателями, так называемыми «козлами». Энергии такое устройство жрало немеряно, поэтому я не удивился когда увидел, что вместо электрических «пробок» в счетчик воткнута… алюминиевая солдатская вилка! Все остальное перегорало… Проводка тоже грелась, но … Бог миловал.

Нагреватель северный - "козел".

Вот в таком доме я с семьей и получил первую квартиру: одну комнату, метров 12, а «северную» комнату и кухню мы делили на двоих с семьей соседа, такого же молодого семейного лейтенанта.

При первом осмотре своей новой квартиры, я пришел в уныние: потолок был покрыт сетью трещин, словно в квартире что-то взорвали. Стены и потолок закопчены, в полу щели в сантиметр и ото всюду жутко дует… До приезда семьи оставалось 4 месяца и надо было что-то делать…

Известно, что комсомольцы не пасуют, перед трудностями… Вдвоем с приятелем мы подняли половые доски: там, где должен был бы находиться хоть какой-нибудь утеплитель, было пусто и гулял холодный северный ветер.

Начало зимы, скорее всего октябрь. Окно 1 этажа еще не занесено.

И пришла идея! Возле котельной высились горы шлака, уже вымерзшего настолько, что запаха от него не было и весь он был как керамзит. Вот его то и решено было использовать для засыпки полов.

Рано утром в учебной роте раздалась команда: «Рота подъем! Тревога! Учебный пожар в доме № 3, горит квартира лейтенанта Прохорова! Вместо воды использовать шлак из котельной! Вперед!». Солдаты учебной роты, получив ведра, набирали этот шлак и бежали к «горящей» квартире, а там засыпали его в подполье. Меньше чем за час задача была решена.

Уже потом я перестелил пол, ликвидировал все щели, зашпаклевал окно, все стены и потолок, все покрасил, оббил дверь клеенкой, утеплив ее старым матрацем. В общем стало намного теплее…

Помните Кола Бельды пел:
"Борзый конь - хорошо,
и ишак - хорошо,
и верблюд - хорошо,
а олени лучше!"

Второе мощное усовершенствование я произвел в этой квартире, когда в местном пивбаре меня познакомили с человеком, который знал, как сделать в квартире прямоточный нагревательный контур. Дело оказалось не хитрое: в печку монтировался котел. Горячая вода из котла шла по трубам в расширительный бак и оттуда в батарею, а затем обратно по трубам на полу в котел.

Вот такое устройство мне и помогли изготовить. Я дал размеры, нарезали трубы. Осталось их собрать на месте и навесить батарею. Все это я сделал, собрав систему шиворот-навыворот: прямую и обратку перепутал. Когда долбанула воздушная пробка, печка почти рассыпалась от динамического удара… Пришлось все переделывать заново, но уже с умом:)

Центральная улица поселка

Скажу, что 16-секционная батарея даже в самые лютые морозы потом все три года хорошо нас обогревала. Это была самая теплая комната в нашем доме и потом это «ноу хау» стали тиражировать, а мне перепадали солидные «консультационные» и я частенько возвращался домой «подшофе».

Север! Когда я приехал туда 10 июня, толщина снежного покрова была 1,5 метра. Снег начинал лететь в августе, а 22 сентября выпадал снег, который уже не таял до весны. Посреди городка, там, куда не падали прямые лучи света, лежал двухметровый сугроб, который оплывал, но не таял круглый год. Солдаты называли его «Казбек».

Окна нашей квартиры, которая была на первом этаже, выходили на тундру, а по горизонту шли горы, но любоваться пейзажем не приходилось. Окно быстро заносило снегом и по воскресеньям я в качестве досуга откапывался, чтобы семья могла полюбоваться лучами солнца в хорошую погоду, но через пару дней окно снова заносило. Вообще снег заносил дом под крышу 2-го этажа и дети на санках съезжали прямо с крыши…

А вот зима уже набрала силу: окно второго этажа почти занесено!

На побережье Берингова моря дуют сильнейшие ветра по 30-40 метров в секунду. Такой ветер не дает идти, сбивает с ног. Чтобы дойти до работы приходилось иногда двигаться «крабиком», почти на четвереньках. Видимость в пургу примерно 50 см, то есть идешь в молочном непрозрачном киселе. Ветер бьет в лицо, вышибая слезы и сопли. Мотнул два раза головой, крутнулся и… вот уже и не понятно куда идти – ориентиров нет. Стоишь в молоке и холодный страх заползает в бошку… Так что все там было не так уж и просто.

Это уже позже, после нашего отъезда на «материк», построили два приличных дома и оборудовали в снегу туннели, чтобы люди могли ходить на работу.

Поселок утопает в снегу! Справа на заднем плане клуб. Снег под крыши и дети катались с крыши на санках!

Иногда я спрашиваю себя: а нужно ли было ли все это? Зачем надо было держать людей на побережье и на островах Северного Ледовитого океана. Ведь сегодня та часть, где я когда-то служил, брошена… Может быть все это было не нужно и тогда… Становится грустно, но я иду на кухню и там, не спеша, готовлю себе реанимационный комплект: рюмочку водки, кусочек черного хлебца, шматочек сальца, чесночный зуб или луковичку… В общем, скверные и печальные мысли не долго держатся в моей голове…

А на память о тех северных буднях в своей первой квартире я доооолго хранил здоровенный газовый ключ… Он и теперь лежит где-то у меня в гараже.