Отлично, понятно всё о конкурсном задании. Я предлагаю вам притчу с одесским колоритом, еврейским юмором и особым духом «Привоза»! В ней Фима — старый, мудрый, с хитрецой, а Мойша — молодой, шустрый, но вечно в делах. Всё написано от души, в тёплых тонах, с искрой, будто тётя Роза с Привоза рассказывает Саре о том, что произошло у нее за день. В конце будет мораль, но кто поймет её, тот удалец, а кто её прочитал, тот молодец!
источник
На Молдаванке, где дома пахнут борщом, а море подмигивает вам издалека, жил старый еврей Фима. Не то чтобы он был раввином или большим учёным, но мудрости у него скопилось за жизнь — как рыбы на «Привозе» в пятницу.
Его крылечко, слегка покосившееся, как настроение у тёти Сони после базара, всегда манило соседей. Фима сидел там с чаем в старом серебряном подстаканнике, в котором был вставлен гранёный стакан. Он смотрел на закат и вечно шутил: «Если жизнь — это базар, то я уже сторговал пару хороших лет!»
Как-то раз к нему прилетел Мойша, молодой, шустрый, как кот на «Привозе», когда там селёдку разгружают. Глаза у Мойши горят, но не от счастья, а от беготни. «Фима, — кричит, — я пропал! Время летит, как мой долг за ту партию ткани! Работаю, торгую, кручусь, как бублик на вертеле, а всё равно ничего не успеваю! Шо делать, Фима, скажи по-людски, без твоих философских штучек!»
Фима поправил кепу, отхлебнул чайку и достал из кармана старые песочные часы. Песок в них золотой, будто с пляжа «Ланжерона» в солнечный день. Поставил их на крыльцо и говорит: «Мойша, не мельтеши, как селёдка в тазу. Сядь, посмотри на этот песок. Что ты видишь?»
Мойша фыркнул: «Песок сыплется, Фима! Это ж не новость, как дважды два — четыре. И шо?»
Фима прищурился, как будто цену на помидоры прикидывает. «Каждая песчинка, Мойша, — это твой день. Они падают, и ты их не поймаешь, даже если будешь бегать быстрее, чем тётя Роза за скидкой. А скажи, на что ты тратишь этот песок?»
Мойша пожал плечами: «На дело, Фима! Торгую, строю дом, коплю на новую бричку. Хочу, чтоб всё было цивильно, как у людей!»
Фима хмыкнул и перевернул часы. Песок побежал заново. «Ой, Мойша, не смеши мои тапочки. Дом, бричка — это всё хорошо, но когда ты, поц, в последний раз сидел за столом с мамой и чашечкой чаю? Или гулял с сестрой по Дерибасовской, покупая ей сладкую вату? Или смеялся с дружками, пока пузо не заболит?»
Мойша задумался и почесал затылок. «Ну, Фима, это ж мелочи. Успею ещё, что я, не человек? Главное — дело!»
Фима покачал головой, будто услышал, что на «Привозе» селёдку бесплатно раздают. «Мойша, время — оно как клиент на базаре: не ждёт, пока ты решишь, что важно. Тратишь его на „надо“, а на „хочу“ — где? Когда песок закончится, что ты вспомнишь? Свой счёт в банке или как сестра тебе улыбалась за долгожданную прогулку с тобой?»
Мойша уставился на песочные часы, и что-то в нём щёлкнуло, как замок на сундуке с тёти Сониной заначкой. Он вспомнил, как отмахнулся от сестры, когда та звала на море, как не говорил с отцом с прошлой субботы, как забыл, когда в последний раз мечтал, а не считал барыши.
«И что, Фима, бросить всё и гулять по пляжу?» — буркнул Мойша, но уже без прежнего напора, но с сарказмом в глазах.
Фима рассмеялся так, что чай в стакане задрожал. «Ой, Мойша, не делай мне мозги! Живи, как торгуешь: с умом. Работай, но не забывай, шо делает тебя живым. Песчинки падают, но ты выбираешь, шо в них класть — суету или радости своего сердца».
На следующий день Мойша не побежал на «Привоз» за очередной сделкой. Вместо этого он взял сестру за руку, и они пошли к морю — болтать, смеяться, кушать сладкую вату, кидать камешки в набегающие на них волны. А вечером он зашёл к отцу, налил ему чаю и впервые за долгое время послушал его байки. И вроде как, по ощущениям, песок в его часах будто стал падать намного медленнее.
С тех пор Мойша стал приглядываться к своим песчинкам. Работал, торговал, но всегда находил время для мамы, для сестры, для закатов на море. А Фима, сидя на своём крыльце, смотрел на песочные часы и думал: «Хорошо, когда человек понимает, что время — это не только деньги, но и жизнь».
Мораль сей притчи такова.
Время — как товар на «Привозе»: его не вернёшь, если он ликвидный и твои глаза видели, что покупали. Трать его не только на «надо», но и на то, что греет твою душу, — тогда песок будет падать не зря и у тебя не будет всё как у Мойши.
Аз охн вэй (ייוו ןוא ךאָ זאַ) - с идиша дословно переводится «Это просто Ох и Ах».
