Подъезжий*

Латунный колокольчик вот уже три десятка лет переезжал со мной из одного дома в другой. Он достался мне в дар от одного транзитного пассажира в те еще времена, когда я только получил распределение и прибыл на станцию молодым практикантом.

Егор Храбрый, как его звали, оказался командиром отряда, который занимался разведкой неисследованных территорий. Из-за разыгравшейся песчаной бури нам пришлось коротать время за разговорами и ждать, когда погода улучшится.

Тогда он и рассказал мне эту историю.

"Тени четвертого подъезда"

«Первых переселенцев было немного, люди только начали обживаться, их скромные жилища теснились вокруг станции, новое поселение выглядело неприкаянно и неуютно.

За периметр можно было выходить только разведотрядам. С легкой руки шефа-славянофила, увлекавшегося историей Древней Руси, их стали называть подъездами. В одной из летописей он вычитал, что в средние века слово это означало «небольшой разведывательный отряд»** , а членов отряда называли подъезжими. Так и повелось. Всего таких подъездов на станции было четыре.

В экспедициях случалось разное, бывало, что связь с отрядом пропадала, но все заканчивалось благополучно: все возвращались. До этого случая.

Пропал четвертый подъезд, не выходил на связь вторые сутки. А перед тем от них поступали странные и противоречивые сведения: сначала упоминания про старый заброшенный дом в лесу, потом про таинственный свет в ночи, один из подъезжих якобы слышал детский смех и скрип раскачивающихся качелей.

Мы знали, что в этой местности нет людей, кроме нас, и ничего подобного там быть не может. С членами экспедиции происходило что-то непонятное. Мы срочно отправились на поиски отряда.

Когда дошли до места, откуда в последний раз был получен сигнал, мы обнаружили только следы, напоминавшие черные тени, и никого вокруг…»

Егор сделал паузу. Мне не терпелось услышать продолжение. Но он не торопился. Вместо этого задержал на мне взгляд дольше обычного и спросил: «Ты слышал что-нибудь о «ползунах»?

«Не доводилось», - подумав, ответил я.

«Я с этими тварями сталкивался лишь однажды, но повторения не хотел бы».

И надолго замолчал. На его смуглом лице проявилось что-то такое, что я не решился тревожить его расспросами.

Уже перед выходом, прощаясь, он сказал: «Ты знаешь что? Вот, возьми, пусть побудет у тебя. На обратном пути заберу.» И протянул мне этот колокольчик из белой латуни. На нем был выгравирован всадник, сидящий на белом коне и поражающий копьем змия.

Но Егор Храбрый так и не появился.

Послесловие
Удивительным образом после многолетних скитаний жизнь замкнула круг – я вернулся на ту самую станцию, где более 30 лет назад начинал практикантом, чтобы занять место "славянофила".

Перебирая бумаги моего предшественника, я случайно наткнулся на отрывки дневника, откуда и узнал конец истории, недосказанной Егором.

Жившие за периметром ползучие твари напали на людей. После "ползунов" оставались только пятна, похожие на жуткие черные тени. И никаких человеческих следов.

Егор нашел лишь талисман из белой латуни с всадником, пронзающим копьем змия, который когда-то подарил своему другу - командиру четвертого подъезда.

*Подъезжий — 1) прозвище человека, позже других присоединившегося к переселенцам из других мест, «подъехавшего»; 2) производное от одного из значений слова подъезд: «небольшой разведывательный отряд, дозор, передовой разъезд» (XVI-XVII вв.)

** Подъезд - устар. небольшой разведывательный отряд ссылка


Для литературного конкурса "Тени четвертого подъезда"