Когда деревья были большими

Случилась эта история очень давно. Это было то время, когда мы босоногими мальцами бегали по лужам и время отведенное нам, принадлежало только нам. Это было то время, когда деревня не знала ни замков, ни запоров, ну разве кто воткнёт в щеколду двери щепку, чтобы пришедший гость знал, что хозяев покуда нету дома. Это было то время, когда хозяева, придя домой могли обнаружить на столе записку: «Заходила, взяла в погребе кусок масла, на днях верну. Анна». А то могли найти записку и с другим содержанием: «Задержусь в городе. Ты уж Катерина встреть мою Берёзку с пастбища, подои, а молоко снеси в ледник. Надя».

И встретят и подоят, и масло вернут, и добрым словом обмолвиться не позабудут. Это было то время, когда детишек малых на своих и чужих не делили. Свои это кто, это те, кто посапывает в своей кроватке, сбросив на пол одеяло, или забравшись на тёплую печь и втиснувшись между дедом и бабкой слушают их сказки и всевозможные истории, а так… Тогда детей всем миром и уму-разуму учили, и на путь истинный наставляли, и от лихой беды оберегали. Бывало, набедокурит кто из компании, а хворостиной достанется всем, а на вопрос невиновных, один ответ всегда был: "А за компанию, чтобы неповадно было!" А в полдень бывало выбежит на улицу кто из матерей, завернёт ватагу сорванцов в свой дом и за стол усадит, да накормит тем, что в доме есть. А то как же, ведь вероятно на другом конце деревни и её малец, сидит вот также за чьим-то столом и уплетает за обе щёки кусок пирога.

Ну, а история эта произошла тогда, когда у деревенских мужиков выдалась неделя свободного времени, и они отправились в тайгу к своим зимовьям. Нужно было проверить всё ли там в порядке; не учинил ли кокой разор строениям хозяин тайги, какой урожай шишек будет в этом году, много ли рыбы в таёжных речках и будет ли ягода на прошлогодних ягодниках.

Вот в это самое время и пошёл по деревне слух, что городские опять подбросили нам бездомную животину. Была у них такая манера. Проездом через деревню взять, да и выбросить ставшую за ненадобностью в хозяйстве собаку. А наши деревенские из жалости возьмут, да и пригреют сиротинушку. А попадётся хворая, так всем миром и выхаживали. Ну, а разве, что уж слишком больная какая была и тяжко мучилась от недуга, то сжалиться кто из мужиков, отведёт бедолагу за околицу, и только одиночный выстрел оповестит деревню, что ещё одна безвинная душа покинула этот мир.

Прослышав про это, мы дружною толпою отправились на подворье тёти Кати, ибо там по слухам и нашла своё временное прибежище бездомная. Пришли посмотреть на нового жильца? — встретила нас словами тётя Катя, — ну, так у сеновала она, изнеможенная вся, и уж странная какая-то, даже мой Тарзан дальше своей конуры не отходит. Ну да ладно, вернётся с тайги муж, пусть сам и решит, что к чему. В общем, вопрос о новом постояльце был отложен до приезда мужиков.

Шли дни, мы иногда наведывались к тёте Кати, узнать, как обстоят дела с новым жильцом. И всё-таки странным был этот новый жилец — к себе никого близко не подпускал, кроме хозяйки; дворовые собаки обходили её стороной, а местные лайки, которые, иногда увязавшись за нами скучая от безделья, садились в стороне и молча переглядывались между собой, как бы спрашивая друг у друга, что да как, и чем всё это закончится!

К концу недели как-то эта история с подброшенной собакой стала подзабываться, и лишь в день возвращения мужиков из тайги, об этом вновь заговорила вся деревня.
Любые события, происшедшие в деревне или какие другие немаловажные вопросы обычно обсуждались всем миров, и как обычно, это происходило вечером у деревенского клуба, где по этому поводу собиралась почитай вся деревня. Так было и в этот раз. Мужики расспрашивали женщин как тут они без них с хозяйством управлялись, не произошло ли чего нового за время их отсутствия в деревне, не слишком ли шалила ребятня оставшись без строгого присмотра. Те в свою очередь интересовались насколько удачно они съездили да в шутку допытывали, а точно ли в тайге те были, а то может отсиделись в соседней деревни у знакомых молодиц, а нам де другое тут рассказывают.

— А всё ли вы тут нам рассказываете, — вступил в разговор дядя Лёня, обращаясь к женщинам с хитро прищуренным глазом? Вы мне лучше расскажите как тут моя Катерина, за моё отсутствие, себе новую подружку завела.
— Это какую такую подружку? — всполошились бабы. Вроде новых поселенцев в деревне не было, так, что откуда у твоей новой подружке взяться?
— Странно, — промолвил дядя Лёня, — насколько я помню, у нас в деревне такого ещё не случалось, а судя по вашей реакции, то как будто, такое каждый день происходит.
— Это что же такое произошло, а мы тут не в курсе? — поинтересовался дядя Толя, — а ну выкладывай!
— А чего тут выкладывать, — в очередной раз хитро прищурил глаз дядя Лёня, — ступайте за мой на подворье, там всё сами и увидите.
Так вон ты про что, — раздался чей-то голос. Так ведь не впервой городские нам такие подарки оставляют.
— А бычка в лохматой шубе вам городские не оставили случайно? — вновь вступил в разговор дядя Лёня. Тож не собака, к вам волчица больная за помощью пришла, а вы и не углядели, кто перед вами. Толпа ахнула и все дружно двинули в сторону дома дяди Лёни...

Пообсуждав день странное происшествие, деревня вскоре забыла о волчице, а ещё через пару дней она и сама ушла из деревни. Никто особого значения этому не предал, лишь мальчишки, да увязавшиеся за ними лайки, которым любое развлечение было в радость, носились по деревне в поисках пропажи. Пробегая в очередной раз мимо неразлучных друзей деда Филимона и деда Кузьмича, которые сидели на соей любимой лавочке, Кузьмич схватил одну из лаек за шиворот и посмотрев пристально той в глаза промолвил:
— Не найдут.
— Почему? — спросил Филимон.
— Хотели бы найти — взяли бы след, а так... просто ищут.

Сказывают, что если долго и пристально смотреть зверю в глаза, то через какое-то время с удивлением замечаешь, что перед тобой вдруг начинает открываться таинственная книга, написанная древним, но в то же время понятным для тебя языком...