Фрагмент обложки автобиографии «Каким было будущее»
Фредерик Пол (Frederik Pohl) — американский писатель-фантаст, редактор, активный деятель фэндома. Грандмастер.
Цитаты
Хорошая научная фантастика должна предсказывать не автомобиль, а пробку.
Вы не можете предсказать будущее. Всё, что вы можете сделать, изобрести его.
Научная фантастика — это литература перемен. Фактически, это единственная имеющаяся у нас подобная литература.
***
Я довольно рано осознал, что являюсь читателем, а большинство людей, с которыми я контактировал, им не являлись. Это стало преградой. Они хотели поговорить о вещах, которые они ели, трогали или делали. Я хотел же говорить о том, что прочитал.
Читать фантастику я начал, когда мне было десять лет. Кто-то забыл у нас дома подшивку фантастических журналов. Они попали ко мне в руки, а к двенадцати годам я перечитал всё, что только мог найти фантастического. В те времена — не то, что сейчас — фантастика в США публиковалась в основном в периодике, а отдельными книгами издавались только романы Жюля Верна, Герберта Уэллса, ещё двух-трёх писателей. В двенадцать лет я попробовал писать и сам. А в семнадцать впервые опубликовался. Это было… фантастическое стихотворение в журнале «Удивительные истории».
Потом я много лет проработал редактором в журналах, публикующих фантастику. Служил в армии во время Второй мировой войны, был в Европе, где воевали американские войска. Но писать старался при каждой возможности…
Одна из причин, по которой я считаю, что мои писательские навыки достаточно неплохи, в том, что, будучи редактором и агентом, я видел, что писатели делали неправильно, а это прекрасный способ перестать совершать ошибки самому. В результате каждый писатель, проработавший редактором, становится лучше как писатель, и я думаю, что это хорошо.
О повлиявших авторах
Это Марк Твен, Редьярд Киплинг, Герберт Уэллс, Вольтер, Шекспир и многие другие. Может быть, все они.
О главном преимуществе фантастики
Фантастическое условие, невероятность ситуации помогают писателю, как под увеличительным стеклом, показать то, чего ни в одном другом литературном жанре выразить невозможно. Приведу пример. В одном из моих рассказов «Похититель душ» доктор Хорн сделал важное открытие. Он изобрёл аппарат, с помощью которого разум, память, ощущения одного человека можно вложить в тело другого. На глазах изумлённых свидетелей учёный провёл опыт: поместил курицу и спаниеля в свой «поликлоидный квазитрон» и поменял им сознания. Курица после опыта пыталась махать хвостом, а спаниель, царапая нос, умудрился склевать кукурузное зерно…
Фантастика? Конечно! Зачем менять местами тела и сознания? Хорпу ясен ответ: чтобы спасти интеллект, знания, опыт великого учёного, неизлечимой болезнью приговорённого к смерти. А между тем в клинике для душевнобольных содержится пациент, тело которого совершенно здорово, но рассудок уже не спасти. Почему бы не поменять их местами? Немного жестоко? Но доктор Хори убеждён — в данном случае обществу гораздо больше пользы принесёт один полноценный человек, чем два, из которых он собран.
Как видите, небольшой поворот в теме, и выдуманная, в чём-то даже смешная ситуация превратилась в серьёзную, острую нравственную проблему. И по тому, как её будут оценивать герои, а вместе с ними и читатели, можно почти безошибочно судить о моральных качествах людей. Ведь тут просто невозможно занимать нейтральную позицию.
Вряд ли сам писатель всегда может дать готовый ответ, как решить ту или иную проблему, поднятую им. Но, если она привлечёт внимание многих, ответ будет найден скорее. Фантаст как бы добавляет зоркости остальным.
О фантастике и науке
Фантаст прежде всего должен хорошо понимать суть происходящих в мире явлений. В особенности явлений технологического порядка, понимать то, что открытия, изобретения, новшества меняют в технике и в обществе, чтобы иметь возможность представлять себе, как всё это в будущем повлияет на человечество. Причём — вот парадокс, — по-моему, фантасту совсем не обязательно иметь очень глубокие научные знания. Вот вам пример — Рэй Брэдбери. В науках он не особенно силён, но за счёт воображения способен увидеть многое, даже предсказывать будущее. Однако знания, разумеется, никогда не повредят. У некоторых писателей-фантастов есть серьёзное научное образование. Скажем, Айзек Азимов — доктор биохимии, а Грегори Дэмфри — доктор астрофизики. Хотя писательство — это всегда тайна…
Но главное, конечно, — постоянное стремление познавать мир и общество. Я довольно много путешествовал, во время работы встречался с разными людьми не только в Америке, но и в других странах. И понял — есть проблемы, которые волнуют почти всех. А как гражданин планеты Земля я постоянно чувствую беспокойство за будущее человечества, стараюсь подсказать если не выход, то хоть крупицу полезного, привлечь внимание к тому, что меня беспокоит.
Однажды мой коллега Артур Кларк так ответил на вопрос, почему он работает в фантастическом жанре: потому, что фантастика, как никакая другая литература, обращена к реальности. При этом фантаст может видеть дальше и раньше других писателей.
А вообще идеи как-то сами приходят в голову. То я нахожу интересный характер, за которым сам собой тянется сюжет, то набредаю на какую-то научную проблему. Когда всё это оформляется в мозгу, начинаю писать рассказ или повесть, не имея никакой чёткой сюжетной линии. Сюжет приходит во время работы. Я знаю, что многие писатели в этом отношении не так безалаберны и более методичны, чем я. Но могу работать только так, как привык.
Писатель открывает истины сердцем, талантом, интуицией, а читатель должен быть вооружён немалыми знаниями, чтобы понять эти истины. Надо изучать компьютеры, уметь пользоваться ими, хотя на первый взгляд это не имеет прямого отношения к чтению. Надо быть в курсе всех научных новинок, приобретающих со временем всё большее и большее значение. Науку в свою очередь не одолеть без математики — всё очень взаимосвязано… А без понимания науки мира сейчас не постичь.
О рабочем процессе
Практически со всеми книгами, рассказами, статьями, чем угодно, я начинаю с вопроса в уме и исследую его по мере продвижения. Каково быть киборгом? И я пытаюсь понять это по ходу дела; преимущества, недостатки, как это будет выглядеть, что произойдёт, зачем кому-то быть киборгом, почему вы, как главный герой, должны быть тем, кого выбрали, и так далее. Я начинаю задаваться вопросом и пытаюсь дать ответы, и ответы становятся сюжетом. Это не всегда верно, но это хорошее приблизительное описание того, чем я в основном занимаюсь.
Люди спрашивают меня, как я провожу исследования для своей научной фантастики. Ответ таков: я никогда не занимаюсь исследованиями. Мне просто нравится читать эти материалы, и некоторые из них остаются в моей голове и вписываются в рассказы. Может быть, это лучший способ. Истории, в которых автор знал очень мало, но запустил компьютерную программу, и та объясняет ему, как построить планету, сообщает конкретные сведения о ракетной технике и т. д. — действительно отстой. Если наука не интересна вам сама по себе, не стоит пытаться писать твёрдую научную фантастику. Вы можете писать, как Рэй Брэдбери и Харлан Эллисон, сколько хотите.
Я не думаю, что научный метод и научно-фантастический метод действительно аналогичны. Суть в том, что они оба не очень практичны, по крайней мере, сознательно. Но тот факт, что они методичны, действительно их связывает.
Научно-фантастический метод — это вскрытие и реконструкция. Вы смотрите на мир вокруг себя и разбиваете его на компоненты. Затем берёте некоторые из них, выбрасываете одни и подключаете другие, запускаете и смотрите, что произойдёт. Это метод каким-то образом перестроить мир, в котором мы живём, а затем посмотреть, что произойдёт.
Будущее, описанное в хорошей фантастической истории, должно быть действительно возможным или, по крайней мере, правдоподобным. Это означает, что писатель должен быть в состоянии убедить читателя (и себя самого), что описываемые им чудеса действительно могут стать реальностью… это сложно, когда вы внимательно и пристально смотрите на мир вокруг вас.
Что я делаю с большинством романов и вообще со всем — это пишу небольшие отрывки, пока я знаю, что делаю, а затем откладываю это на некоторое время и работаю над чем-то другим. Потом возвращаюсь и смотрю на это снова, и если что-то не так, я обычно вижу это через некоторое время. Так что если есть несоответствие, ошибка или что-то ещё, что не работает, я обычно могу заметить. Время даёт тексту возможность остыть, и я могу смотреть на него более объективно, как критик, а не в пылу созидания. И я рекомендую это любому писателю; делайте как можно больше, пока вы знаете, что делаете, а когда вы обнаружите, что начинаете барахтаться, остановитесь и переключитесь на что-нибудь ещё, выждите некоторое время, прежде чем взглянуть на свою работу снова.
Когда мне исполнилось 80, я решил, что мне больше не нужно писать по четыре страницы в день. Для меня это всё равно что уйти на пенсию. Я делал это 40 лет или больше.
О фэндоме
Нет никаких сомнений в том, что фэндом — питательная среда для будущих профессионалов. Большинство писателей начинают как читатели, в какой-то момент пытаются написать рассказ для развлечения, и иногда у них это получается хорошо.
О качестве НФ и бестселлерах
Я верю в то, что качество преобладает. Я думаю, хорошие книги в целом лучше плохих. Это верно даже в случае крупных бестселлеров, которые, очевидно, являются мусором, но продаются шестью миллионами копий. Сегодня они могут продать шесть миллионов копий, но через пять лет о них никто не вспомнит. Есть научно-фантастические книги, которые всё ещё живут по прошествии семидесяти пяти или более лет. Большая часть научной фантастики остаётся в живых — десять, двадцать, тридцать лет.
Совет писателям и читателям
Тем, кто пробует силы в фантастике, я… просто ничего не могу посоветовать. Каждый писатель проходит свой собственный путь, готовых рекомендаций тут нет. Садитесь и пишите, пробуйте, ошибайтесь, начинайте сначала… А читателям пожелаю одно: относитесь к фантастике с уважением. Она многое может открыть человеку, умеющему думать, ко многому может привлечь его внимание.
О хрупком мире
Я жил на Везувии. Вулканы говорят нам, в каком хрупком мире мы живём. Большинство из нас не осознают этого. У нас нет вулканов на заднем дворе. Но если вы живёте в Италии и повсюду видите вулканы, почти всегда производящие если не настоящее извержение, то, по крайней мере, некоторое количество искр, это заставляет вас думать: «Интересно, как долго продержится эта планета».
Из произведений Фредерика Пола
История, в конце концов, основана на воспоминаниях людей, которые со временем меняются. (из ненаписанного предисловия)
| — Что такое жизнь?
| Переход от одного
| Опыта к другому,
| А когда всё изучишь,
| Заканчиваешь курс,
| А в качестве
| Диплома
| Умираешь. («Врата»)
Многие верят, что горы — это тролли, но слишком старые и слишком уставшие, чтобы двигаться. («Ферми и стужа»)
В каждом из людей есть немного от божества, но преобладает питекантроп. («День, когда пришли марсиане»)
Расцвет рекламы — это закат лирической поэзии. Прямая зависимость. Людей, способных находить слова, звучащие как музыка, волнующие сердца, не так уж много. Когда работа в рекламном агентстве стала делом прибыльным, поэты ушли туда, а лирическую поэзию отдали на откуп бездарным писакам, которые вынуждены кривляться и кричать, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. (Операция «Венера» / «Торговцы космосом»)
Нас всегда радовал прирост населения. Чем больше потребителей, тем больше товаров можно продать. Радовались мы и тогда, когда снижался уровень грамотности. Чем невежественнее население, тем легче всучить ему ненужный товар. (Операция «Венера» / Торговцы космосом)
Реклама затрагивает мечты людей. И знаете, фантазии большинства довольно грустны. («Каким было будущее»)
На девятой планете звезды Саиф существует древняя цивилизация. Правит там класс уборщиков дерьма. Власть свою они проявляют очень своеобразно, убирая экскременты только из домов честных, предприимчивых, умных и вовремя платящих налоги граждан. («За синим горизонтом событий»)
Парадокс Ферми… Он назван так в честь учёного Энрико Ферми. Мы знаем, что во Вселенной существует много миллиардов таких же звёзд, как наше Солнце. А поскольку у Солнца есть планеты, логично предположить, что планеты есть и у других звёзд. На одной из наших планет есть жизнь. А раз на свете так много звёзд, то наверняка хотя бы часть из них имеет планеты, где живут разумные существа. Люди. Такие же развитые, как мы, или перегнавшие нас. Люди, которые строят космические корабли или посылают радиосигналы к другим звездам так же, как мы. <…> И вот Ферми задался вопросом: «Почему кто-нибудь из них не навестит нас?»
<…> Может быть, когда-то нашу планету и посещали существа из космоса, но убедительных доказательств тому нет. Я думаю, что доказательства нашлись бы, если бы они сюда действительно прилетали. Должны найтись. Тем более если таких визитов было много. Однако на Земле не обнаружено пока ничего такого, что бесспорно говорило бы о пришельцах. Поэтому на вопрос Ферми есть только три ответа. Первое: кроме нас, жизни во Вселенной нет. Второе: жизнь есть, но они решили не вступать с нами в контакт, потому что мы, может быть, пугаем их своими жестокими нравами или ещё по какой-нибудь другой причине, о которой мы даже не догадываемся. А третий ответ…
Третий ответ таков: как только люди доходят в своём развитии до того момента, когда они имеют всё, чтобы выйти в космос, то есть когда у них появляется такая развитая технология, как у нас, у них также появляются все эти жуткие бомбы и другое оружие, с которым они уже не в состоянии справиться. Начинается война, и они убивают друг друга ещё до того, как по-настоящему вырастут. («Девятый день рождения»)
