Адреналиновые истории. Про гос-переворот, хунвейбина и культурную революцию... Сентябрь 1993 года.

Пишет radmirkilmatov (radmirkilmatov):
"Это было 25 лет назад. И мне тогда тоже было 25 лет. Был я дурак-дураком, но симпатичным и пронырливым, потому одновременно учился, работал и хватало времени на всякую хрень.

О том, что вечером того дня будет обращение Ельцина к народу, мы в редакции «Коммерсанта» узнали за пару часов до эфира. Редакция бурлила: папа опять нажрался! папа снова будет чудить!…

«Неординарные» выходки президента, его способность «отчебучить», выдать «загогулину», выйти за рамки протокола и испытать границы приличий на их прочность – ни для кого не были секретом. Журналисты о них сплетничали и ерничали — как никто другой.

Как будто отвечая на очевидный вопрос, справа от Ельцина в кадре стояла чашка, из которой во время эфира он демонстративно отпил, словно подчеркивая свою трезвость и серьезность момента.

Вся редакция взорвалась хохотом. А президент, тем временем, зачитал указ, которым совершал государственный переворот, упраздняя парламент. Точней, тот самый Верховный Совет, который всего три года назад сделал из неудачливого провинциального номенклатурщика – главу государства. Словом, все было совсем, как в кино про Африку или латиносов… Но в теперь все происходило наяву и здесь... Второй раз за два года. Те, кто шутили про «Верхнюю Вольту с ракетами» - накаркали.

О том, что действия Ельцина означают государственный переворот – в парламенте сказали сразу и открытым текстом. Однако о парламенте не говорили по телевизору и не писали в газетах. И слова про «государственный переворот» не получили резонанса ни тогда — ни потом.

Прошедший незадолго до того референдум («да-да-нет-да») дал такой результатов, на который не рассчитывали ни один из противников. Народ поддержал и президента — и парламент. То есть, обе стороны противостояния сразу. Но с другой стороны - референдум как раз поддерживал систему, которая должна быть в любом нормальном государстве: соревнование двух законных ветвей власти.

Такое положение не устраивало ни тех — ни других. Одни считали, что их дело правое — и нет нужды договариваться. Другие считали себя сильней — и тоже не шли навстречу.

Силы были примерно равны. Конфликт правительства и парламента не стихал. Рубль летел вниз, экономика валилась от инфляции, налоги был в трое больше сегодняшних. Поддержавший светлое будущее, харизматичных жуликов, рынок и декоммунизацию народ — стремительно нищал. В экономике все было мрачно и безнадежно. На заводе, где я подрабатывал в школьные годы, тогда, на третьем году реформ, вдруг дали первую зарплату живыми деньгами.

Ельцин действительно ничего не понимал в экономике. Вместо него экономикой рулило назначенное им правительство из недавних подростков, рядом с которыми сидели уважаемые (столичными СМИ) импортные наставники. Два раза в год Ельцин демонстративно перетрАхивал кабинет. На том его внимание к экономике на полгода опять затухало.

Эйфория по поводу Ельцина за 4 года — после его избрания в Верховный Совет от Москвы с 91,5% при явке 90% - в народе еще не кончилась. В 1989 году я видел его на митингах, и как хунвейбин будущей Культурной революции принимал участие в его избирательной компании. Был наблюдателем — на выборах, при том, агитировал прямо на участке и принимал участие в подсчете бюллетеней. Тогда и сейчас это было запрещено — но кто смотрит на законы — когда уверен, что правда на его стороне? Ректор МАИ лично отправлял нас на выборы — и обещал своим хунвейбинам — дополнительные пересдачи и академические отпуска.

За прошедшие с марта 1989 - 4,5 года Ельцин последовательно разрушал старую систему. Его горячо поддерживали столичные торговые и культурные элиты — потому писали про него только хорошо, и все то, что происходило в стране — связывали с кем угодно — но только не с ним....

Будучи журналистом, мне довелось несколько раз бывать в Белом доме, когда там располагался Верховный совет. Совещания, на которых я присутствовал, предназначались для публичной порки правительства. Потому от правительства там присутствовали люди, менее всего виновные в бардаке, и часто не разделявшие «идей» этого бардака.

При мне «реформаторов» там представлял Сергей Глазьев. Потом он окажется вообще в непримиримой оппозиции, а тогда в свои 36 лет именно он считался самым молодым и перспективным министром в правительстве Гайдара. И он честно отрабатывал свое министерское кресло, защищая гайдаровский курс.

Там же можно было видеть еще одного члена гайдаровского кабинета — Эллу Памфилову. Тогда ей было 40, выглядела она бестолковой, томной и привлекательной. Работала министром социального развития — то есть, не делала в том кабинете решительно ничего — и последовательно спала на любых заседаниях.

Солировал в Белом Доме — Председатель Верховного Совета. Говорят, что власть портит любого человека, и большая власть — портит людей особенно сильно.

Руслан Хасбулатов в гражданской жизни был профессором. Он и без государственной должности был сложным в общении нарциссом. А на высоком месте он пропитался самолюбованием — так, как это может произойти только с восточным человеком... Упиваясь властью, сарказмом и садизмом по отношению к окружающим — он не слышал других мнений и не допускал никаких компромиссов.

Высший пост в законодательной власти сделал недостатки Хасбулатова — убийственными. Никакой альтернативы, кроме полного разворота назад, он не предлагал, никаких возражений «себе-любимому» не слышал.

На бумаге его идеи — были еще более беспомощными, чем «реформы». То, что советская экономика к началу 90-х оказалась банкротом — еще было на виду у всех. Население уже терпело два года и ждало облегчения. Народ отчаянно верил, что настрадался, и не хотел возвращения «совка». Быть оппозиционером — сложное дело. Ельцин этого не смог. Не получилось и у Хасбулатова.

Вернусь в редакцию. Как и следовало ожидать, после объявления Указа о роспуске парламента – Ельцин куда-то исчез. Дел других было много. За пару дней до Указа — в москве был Майкл Джексон — и сплетничать о НЕМ было куда интересней — чем про политиков

«Запой» - привычно комментировали знакомую ситуацию журналисты… Об Указе даже стали забывать… Прошла неделя, заканчивалась другая...

В начале октября вновь назначенный Первым вице-премьером Егор Гайдар устроил в Доме журналистов встречу с лидерами российского бизнеса. Гайдар был он всего лишь замом у Черномырдина, но распределение ролей в том правительстве было странным.

Формально «рулил» работой министров - Черномырдин, и своим аппаратным весом — он держал ситуацию под контролем. Но командовал всем Ельцин, который слушал только Гайдара и Чубайса, и совсем не понимал Черномырдина. И именно молодые реформаторы были настоящими кукловодами.

В редакции не было никого из «топовых» журналистов - и на встречу с Гайдаром послали меня. За круглым столом сидели руководители крупных банков, бирж... Среди них выделялись Бендукидзе, Боровой, Смоленский, Немцов… Были все телеканалы. Гайдар произнес несколько дежурных фраз – и журналистов попросили выйти вон.

«Деньги будет просить», – пронеслось среди журналистов. Однако дальнейшие события показали, что просили не только деньги. Власть хотела полную поддержку и предлагала за это достойную компенсацию.

Согласитесь, когда какая-то сторона на переговорах хочет заполучить Власть над целой страной — ее партнеры на переговорах имеют право потребовать себе достойную компенсацию...

Мне приходилось видеть Гайдара раньше, но тогда я впервые увидел его вблизи, и не мог оторвать взгляд от рук, которые вице-премьер держал перед собой, и которые видимо от волнения, сильно дрожали. Так же дрожали руки и у членов ГКЧП двумя годами ранее. Наверно, когда человек понимает, что Игра идет по крупному — могут сдать нервы у любого.

Узкие глаза с жестким и недобрым взглядом бегали по сторонам. Тыквообразная голова покраснела, вспрела, лысина покрылась крупными каплями пота. Ладошка Гайдара была маленькой, дегенеративной, казалось способной пролезть в советскую кефирную бутылку. Он тискал пальцами карандаш, карандаш выскальзывал, вице-премьер несколько раз поднимал его с пола, пропадая из видимости. И это впечатление сложилось еще до того, как он начал говорить, блеющим голосом, с неуверенными интонациями и причмокивая.

Но нас вывели из зала. За дверями один из сопровождавших вице-премьера помощников сделал моему коллеге из газеты «Сегодня» недвусмысленное блядское предложение. Наверно, в страну с ветром свободы — приходят и извращения. И сексуальная распущенность — тоже является одним из ее (свободы) признаков. Свобода реализуется самыми извращенными способами. Возможно, так избыточная «свобода» сама себя компрометирует и сама себя изживает. Носители этих «свобод» были в тогдашнем правительстве на виду. Почему в политику в критические моменты наверх выносит «таких»? Наверно, потому, что «такими» людьми проще управлять. Их тайны являются гарантией исполнительности и лояльности… И присутствие таких людей — говорит, что настоящая власть находится где-то в другом месте.

Короче, о чем-то за закрытыми дверями договорились.
И корреспондента газеты «Сегодня» таки трахнули....

Через два дня группа странных вооруженных людей не скрываясь пошла через весь город – на штурм телецентра. Их возглавлял двинутый на голову идиот, на беду оказавшийся генералом и депутатом. «Забег скоморохов» показали по всем каналам — с соответствующими комментариями. Именно этот юродивый депутат добровольно или поневоле оказался главным провокатором и оправданием последующего развития событий…

Насилие определяется не только мотивами, но и результатами. В СМИ принято называть участников той пьяной атаки на Останкино - «экстремистами». Хотя насилия с их стороны, в отличие от оппонентов, было намного меньше. Это было демонстративно и слишком похоже на провокацию.

Говорят, что во время «штурма» телебашни погиб один человек. Во время последующей атаки на Белый Дом погибло несколько сотен. Но «свободная российская журналистика» об этом не написала.

В ночь после потешного штурма с трибуны Моссовета Гайдар призвал простых москвичей выйти защитить президента, демократию, реформы – и пойти на штурм Парламента. Уверен, что если бы простые москвичи понимали, о каком будущем вещал Гайдар, толпа разорвала бы его тогда же… После Гайдара вышла Ахеджакова. Она тоже призывала штурмовать парламент… «Снова захотели СССР и дешевую колбасу?» - Кричала истеричная фурия в толпу…

Это сейчас мне понятно, что в желании иметь дешевую колбасу – нет ничего ненормального. Более того, желание иметь дешевую колбасу – более человеческое желание, чем желание иметь дешевую власть.

Актер может быть очень убедительным. Возможно, искусство артиста – сильней дзюдо. Талант и мастерство актера — это такое же оружие, как мошенничество и манипуляция. Думаю, что за применение этого оружия на простых людях – следует отвечать так же, как за нападение бешеной собаки или за преднамеренный огнестрел…

По Москве ходили слухи, что как у Моссовета, так и у Белого дома — защитникам обещают раздавать автоматы.

Что до меня? Вернувшись из редакции домой в общагу, я рассказал о том, что происходило… Обещали раздавать автоматы? – задумчиво переспросил Саня... На эконом-факе всегда есть те, кто глубже всех понимают, что такое «бизнес»… Но нам был интересен не только «бизнес»... Когда человеку вокруг 20 лет — он «задницей» чувствует приключения.

В 11 часов вечера мы - трое второкурсников МГУ — оказались на Красной Пресне у ворот Белого дома… Там было около двух тысяч человек. Стояли декоративные баррикады из пустой тары, валялось много мусора, стояли потешные «ряженые» в казацких куртках, папахах, с новодельными орденами. Какую угрозу они несли демократии? Наверно, самую страшную: они были против и не молчали…

Мы смешались с толпой. В любой толпе большинство составляют нормальные люди, но направляют толпу — буйные. Буйные сразу заметили чужаков. «Что вы жиды здесь делаете?»… заорала на нас какая-то бабка. Тогда раздел в стране проходил не только по линии «богатые - бедные», но и по линии «молодые - старые», и любые студенты в глазах буйных — были «жидами».

Но одержимость – это не преступление. Преступление — там, где насилие. И главный неправый был — тот, кто не выходя из запоев, обманул всю страну, и довел ее до нищеты и высшей степени нетерпимости…

Народ уходил и подходил, толпа гудела, люди убывали и прибывали, был конец сухого бабьего лета.

На козырек Белого дома, импровизированную трибуну, часто выходили депутаты. Помню, как после призывов раздать защитникам Белого дома оружие, к микрофону подошел Сергей Бабурин. «Домой... – просто и кратко сказал он толпе. - Идите домой! В кого вы собираетесь стрелять? в своих братьев?» В ту ночь его слова заставили толпу замолчать и угомониться…

Но с другой стороны — благородными мотивами власть не защищают... и в этом была слабость «защитников» Белого дома — и неспособность противостоять — тем, кто не боялся замараться дерьмом и кровью.

А толпу не разгоняли еще и потому, что Власти нужен был противник, чтобы осуществить переворот.

Словом, разжиться халявным оружием нам не удалось. В два ночи мы вернулись в общагу… Наш рассказ вдохновил следующую группу на поход к Белому дому с утра. Адреналин – он заразный… Поздней оказалось, что вместе с пацанами на Пресню выдвинулись и танки.

Парни вернулись спустя два дня.
Что произошло?
Они встали рядом, спинами и молча спустили штаны.
Их спины, задницы и бедра до колен были ровного, глубоко фиолетового цвета гламурного фиалкового оттенка. Сплошная гематома с половину квадратного метра на каждом. Никогда ни до — ни после – я не видел синяков таких цветов и размеров.

Тем утром они передвигались с толпой зевак, несколько раз попали под обстрел и оказались в окружении ОМОНа. Вместе с толпой их загнали на стадион, прикладами положили ничком, несколько часов били, по очереди выдергивая на допросы и возвращая валяться на поле — под сапоги и приклады… По описаниям — один-в-один, как на стадионе в Чили после переворота в сентябре 1973-го… Но здесь был не Пиночет. Это было хуже, потому что было здесь — и с нами...

Сколько было трупов? Спросили мы. Один сказал, что на его глазах пристрелили несколько десятков, а на стадионе он видел сотни убитых. Другой просто потрясенно кивал головой в подтверждение. Неужели армия не понимала, что она делает? Они были пьяными или... обдолбанными – был ответ человека, который тоже до конца не понимал, что произошло, кроме того, что он живым вернулся из ада…

Так и я случайно оказался среди провокаторов, из-за которого свои же парни едва не попали под пули. Когда сам «замарался», лучше понимаешь других провокаторов…

О том, что происходило рядом с Белым домом, я рассказал в редакции. Но в «Коммерсанте» эти свидетельства были совсем не к месту.

Через несколько недель на выборах проголосовали за новый парламент и новую Конституцию. Основной закон сварганили в рекордные сроки и приняли без обсуждения, без критики и поправок, с нарушением всех законов, норм и приличий. Похожим образом колонизаторы спускают законы бестолковым туземцам. Так диктаторы принимают законы — под себя… Эти правила и законы — действуют по сей день. И если есть вопросы о том, что случилось со страной за четверть века — ответы закопаны в конце 1993 года.

На самом деле, Конституция — это не то, что принимают жители. Это то — как их толкует под себя Власть. Власть стала бесконтрольной. И если вечно пьяный и неадекватный Ельцин — не мог ею распорядиться в полной мере — то те, кто пришел ему на смену — довершили начатое...

Выражением протеста в декабре стала грандиозная победа ЛДПР. «Россия, ты сдурела», – орал в прямом эфире ТВ когда-то популярный публицист, прикормленный военной хунтой.

Но не Россия сдурела.
Одурела ее элита…
и потеряла всякое моральное право называть себя «элитой».

Комсомольская элита, министерские чиновники, недавние «теневики», армейская верхушка - получили Власть, и с ней возможность присвоить жирные куски некогда общей собственности, которые были созданы несколькими поколениями.

Они воровали и уводили в офф-шоры «под себя» - объемами, которыми никогда и никто не воровал ни до этого времени — ни после. И у центральной власти, военной хунты и прикормленной новыми хозяевами жизни культурной элиты — окончательно снесло крышу.

Через несколько месяцев приватизация вступила в новую фазу. Пошла приватизация — того, что считалось стратегическим, и что никто раньше (подчеркнуто!!) не собирался приватизировать, в том числе, нефтянку и газ. Но — старые законы были отменены и «расширены» Указами президента. Экономика — от хозрасчета на предприятиях — пошла в бандитский «разнос».

Здравый смысл – редко бывает во всем здравым. Шмотки, электроника, бытовые товары – нужны были всем, но они получили свободный безналоговый вход в страну. Понятно, что нужен был рынок, нужно насыщать экономику товарами — но какой ценой? «Свои» предприятия оказались в худших условиях, чем чужие. Практически сразу все предприятия в стране оказались не конкурентоспособны.

Параллельно пошла программа массового банкротства ВПК, угольных шахт и перерабатывающей промышленности. Сотни тысяч людей уже были без источников средств. А после путча целые регионы оказались поставлены перед полной безнадежностью.

Дикие налоговые ставки, криминальные схемы обнала через «ручные» банки, чудовищная инфляция — добивали предприятия. Власть раздавала собственность приближенным к себе мошенникам и связанным с ними «инвесторам». Столичная комсомольская элита, без социальных связей и настоящего понимания экономики — стала центром нового правящего класса.

Нет, заводы, конечно, пытались как-то выживать, встраиваясь в бартерные схемы. Но Власть планомерно уничтожила любую оппозицию. И независимая от нее промышленность была ей совсем не нужна.

Выжить в условиях экономического геноцида можно было только встраиваясь в обслуживание криминальных элит и в «импортозамещение». И оба этих направления еще сильней убивали туземную экономику. Иностранные кредиты, которые называли в СМИ спасением страны — шли на импорт, и еще сильней убивали производство.

С победой «реформаторов» и началом новой стадии приватизации — новые собственники были освобождены от социальных обязательств перед работниками. Частные СМИ навязывали жителям чернуху. Слова про «социальную справедливость» стали вызывать усмешку.

Это время не принято называть «Культурной революцией». Но будем честны перед собой — культурная революция выглядит именно так — и поддерживающие ее СМИ — были настоящими хунвейбинами.

Еще через два года прошли выборы. Сейчас Власть публично признала, что их итоги были сфальсифицированы. В ходе тех выборов сама Власть проводила беспрецедентные махинации с черным налом. Самым явным показателем преступления стала пресловутая «коробка из-под ксерокса», из-за которой сняли не попавшихся с нею жуликов, а тех «силовиков», кто пытался хоть как-то, хоть внешне — бороться с полным беспределом. Хотя — наверно, поделом...

Время было странное. Наверно, президент оставался честным человеком. Ведь его постоянный запой и самоуничтожение – были самой человеческой реакцией на проклятия большинства населения. Оказавшись предателем и полной мразью, человек пытался выглядеть лучше хотя бы в своих глазах — спивался — и все больше терял человеческий облик.

Дело не в том, чтобы снести «Ельцин-центр» в Ёбурге. Дело — в том, чтобы дать ему и человеку правильную оценку. Почему московские элиты сделали ставку именно на него? Потому что он уверенней всего призывал к социальной справедливости — увлекал этим людей за собой и сам почти искренне верил в себя и свое дело. Но связался не с той компанией — и не просто проиграл, а зарвался и оказался преступником. И стал символом уничтожения всего того, во что верил сам. Власть это не награда, а обман одних и наказание для других.

Дело ведь не в Законах, а в их трактовках. И не в президентах, а в конкретных людях, которые ежегодно делают жизнь населения все хуже. В конце-концов, приватизация земли, развал колхозов, уничтожение деревень, вывод энергетики в офф-шоры, стремительный рост цен на энергоносители и ЖКХ, идиотские реформы милиции, армии... Коррумпированная судебная система, аморальная регрессивная налоговая система, развал медицины, уничтожение системы образования, провальная бюджетная и банковская политика — все это дело рук совсем не того уральского алкаша. Это сделали — другие....

Созданная тем алкашом система — все таки остановилась на пол-пути в беспредел. И при нем границы социальных норм и приличий — все-таки существовали.

Нынешняя же власть усердно делает вид, что не понимает слова «социальные обязательства», и если тоскует о СССР — то только об упаковке, но никак не подразумевая сложных социальных институтов и ограничений, на которых держалась и развивалась та система. СССР ведь это не набор букв, а система, где элиты (в отличие от современных) умели ограничивать — себя и свое окружение."(с)