Спасет ли женщину в роддоме ее аура любви?

Некоторое время назад я была на встрече для беременных. Одна из самых известных доул нашего города говорила о том, как важно идти в роддом с открытым сердцем, с ожиданием от медиков только полезного и нужного для себя. Она назвала это «полем любви». «Мы не воюем», — говорила она. – «Настрой на плохое только притянет к вам плохое. В роддоме работают обычные люди, они не злодеи, у них нет цели навредить». Звучит успокаивающе.

Почти сразу после этого речь зашла о пуповинной крови и о том, каким образом договариваться, чтобы пуповине дали отпульсировать прежде чем рассечь. Уже очень широко известно, что природный механизм родов не предусматривает раннего – в течение минуты после рождения ребенка, как это обычно происходит — перерезания пуповины. Пока ребенок, весь сжатый, вывинчивается через родовые пути, происходит отток крови из его тельца в плаценту. После рождения кровь должна вернуться обратно в ребенка. Но ей не дают. Порочная практика раннего отсечения пуповины ведет к обезвоживанию и анемии новорожденных, ведь они недополучают огромный объем своей крови.

Доула, исходя из своего опыта сопровождения многочисленных родов, поделилась секретом:

— Когда этот вопрос обсуждается, врачи и акушерки соглашаются подождать. Но часто происходит вот что: что на пуповину сразу после рождения ребенка накладывают зажимы и говорят матери, что пульсации уже нет. Мать соглашается перерезать пуповину, и кровь, необходимая ребенку, остается в плаценте. Если же заранее предупредить, что вы заберете плаценту после родов, медики теряют к ней интерес.

Я не поверила своим ушам:

— Погодите. То есть они знают, что воруют кровь у ребенка, они делают это сознательно?

— Конечно! – хором ответила мне аудитория. Доулы, беременные – все, кроме меня, оказались в курсе.
До сих пор у меня сохранялась иллюзия, что врачи по полувековой давности традиции делают это чтобы «не навредить» ребенку. А оказывается, за пуповинную кровь получают деньги. Вот и все.

Каждую рабочую смену рождается множество детей. У каждого медика несколько смен в неделю. Насколько для них ценен этот конкретный ребенок? Уж точно не так как для матери, которая вынашивала его, будет растить долгие годы, общаться с ним взрослым, возможно, зависеть от него в старости. Огромная ответственность на роженице. Для медиков же в России ответственность наступит только в случае, если кто-то умрет, и удастся доказать, что смерть произошла по их вине. Живы – ну и славно. Ну а качество жизни — вопрос не такой важный.

Роженица уйдет домой и унесет ребенка, врач же останется со своей бригадой, с начальством, протоколами, графиками, отчетами — с системой здравоохранения. Это мощная машина, неповоротливая, косная, оперирующая цифрами статистики, за которыми не видно отдельных судеб. Давайте попробуем распространить на нее ауру любви и мира, попробуем договариваться с ней языком человечности, ага.

Использование машины возможно только так, как она способна работать. Компьютер не накормишь арбузом, ему нужно электричество. Систему здравоохранения не исправишь улыбками, ее меняют документы.

Единственное, что хоть как-то может влиять на ситуацию в системе родовспоможения — это бумаги. Жалобы и иски в соответствующие инстанции. А когда женщине с новорожденным по судам бегать? Тем более, что “все хорошо закончилось”, “все живы” и “неизвестно как бы оно было без врачей”.

Я очень хорошо помню, как старалась быть “хорошей девочкой” в беременность первым ребенком. Приятно улыбалась, старалась не создавать никому лишних хлопот и следовать правилам. Мы с сыном едва не умерли тогда. О, как ласково врачи называли меня “зайкой” и “солнышком” в то время, когда пересылали из больницы в больницу, стараясь скрыть факт врачебной ошибки. Как вежливо и нежно спустя некоторое время мне говорили о том, что медицинские документы потеряны ввиду переезда архива, и узнать, что же происходило на самом деле, не представляется возможным. Они создавали “поле любви”. Это такая распространенная манипуляция.

Сейчас я на собственном опыте знаю, что качество медицинского обслуживания зависит не от того, насколько я тиха и покорна, а от того, насколько хорошо я знаю чего хочу и на что имею право. Слова “я имею право” — такие же волшебные, как слова “спасибо” и “пожалуйста”.

И напоследок отмечу еще вот какой момент. Плаценту не обязательно забирать, достаточно лишь сказать сказать о таком намерении, и поведение медиков изменится. Точно так же и жаловаться, возможно, не придется. Часто бывает достаточно всего лишь обозначить заранее, что не исключаешь для себя такую возможность.

Еще бывает полезно показать, что у вас есть поддержка. Партнер или доула при родах, адвокат на будущее, на случай возможного недопонимания. А улыбаться при этом или нет… что ж, почему бы не улыбаться. У людей, осознающих свою силу, обычно хорошее настроение.

Виктория Лебедь

Художница Мирта Гроффман