Есть что-то щемящее, пронзительное в сухой юридической формуле «последнее слово подсудимого», не случайно, это единственная речь, которой судья не вправе лишить обвиняемого. Сколько чувств, мыслей, надежд нужно суметь вложить в «последнее слово», и главная надежда – на справедливость – не может не звучать в нем, даже если подсудимый понимает, что эта надежда бессмысленна и безосновательна. Вот и мы все, присутствовавшие в Басманном судебном зале, тоже ведь не надеялись на добрый исход процесса, и уж совсем перестали надеяться на таковой, когда судья в девять вечера, выслушав выступление Бориса Миронова в прениях, вдруг остановила его, собиравшегося покинуть судебную кафедру-трибуну: «Не уходите, подсудимый, я предоставляю вам последнее слово», а всё равно запереживали, заволновались в ожидании, что скажет суду напоследок писатель.
Миронов, для которого предоставление последнего слова сразу после прений стало полной неожиданностью, обратился к судье: «Ваша честь, за весь долгий процесс я не обременял Вас своими просьбами, я ни разу ни о чём Вас не просил, теперь же прошу дать хотя бы день на подготовку последнего слова». Не тут-то было: «Я могу лишь объявить перерыв на 20 минут, дать Вам возможность передохнуть и сосредоточиться». Миронов постоял, подумал и отклонил «щедрую» судейскую милость.
- Ваша честь, уважаемый суд, сегодня завершается процесс, которого не должно было быть изначально. Взгляните на хронологию событий. За издание книги «Битва с игом иудейским» ФСБ возбуждает уголовное дело против директора издательства «Алгоритм» Николаева, который с 2007 года является единственным и полноправным хозяином книги «Битва с игом иудейским». Я проходил свидетелем. Потом по тем же основаниям, по которым привлекли Николаева, возбудили дело против меня. Затем оба дела слили в одно. 16 мая дело против директора издательства Николаева совершенно справедливо, следуя закону, прекратили в связи с истечением срока давности, а моё отправили в суд. Абсурд! Единственного хозяина книги «Битва с игом иудейским» совершенно справедливо, по букве и духу Закона, освободили от ответственности по истечении срока давности, а меня, с 2007 года, после того, как я передал все свои права на книгу издательству, а, значит, не имею права ни издавать книгу, ни распространять её, отправили в суд. И что же следствие вменило мне в обвинение? Смотрим обвинительное заключение – неуклюжее и куцее. Если раньше доблестные предшественники-коллеги нынешних следователей в полёте чекистских фантазий наворачивали заговоры, шпионаж аж на 16 разведок мира разом, рытьё тоннелей к Аляске, сегодня следователи думкой не страдают. Открывают Конституцию и переписывают, даже не утруждаясь лезть в неё глубоко, берут что поближе, с краю. Читаем: «Миронов Борис Сергеевич, имея умысел на побуждение неограниченного круга читателей к совершению экстремисткой деятельности в форме насильственного изменения основ конституционного строя Российской Федерации, а также нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, подготовил рукопись сборника под названием «Битва с игом иудейским»… Открываем главу первую Конституции Российской Федерации «Основы конституционного строя», с которой списано моё обвинительное заключение. Читаем: «Единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ». Я что, в своей книге призываю отобрать власть у народа? И кому её отдать? Небожителям из Кремля или олигархам? Бред! Проштудировав все 16 статей «Основ конституционного строя», вы не сможете ни одну из них привязать к моей книге. И точно так же, просмотрев все статьи второй главы Конституции «Права и свободы человека и гражданина», переписанные мне в обвинительное заключение, легко убедиться, что в своей книге я не подверг даже малейшему сомнению права и свободы, гарантированные Конституцией. Как же это попало всё в обвинительное заключение? А что было ещё им туда писать? Иных оснований нет. Как не было никаких лингвистических, психологических оснований у экспертов приходить к заказанным им выводам, отсюда у экспертов фальсификация, подлог, ложь, мошенничество, передёрг, о чём я только что подробно говорил в прениях. Но зачем они, и следователи, и эксперты делают это? Я ведь много раз спрашивал допрашиваемую в суде эксперта Крюк: «Зачем вы пошли на подлог?», естественно не получив ответа. Хотя вопросы риторические. Ведь я хорошо понимаю зачем это и следователям, и экспертам, и прокуратуре, направившей дело в суд, и суду, принявшему дело к рассмотрению. Политический заказ. Власть зачищает выборное поле. Накануне 2018 года на меня нужно навесить судимость. Я расплачиваюсь за успех в выборной кампании Президента в 2011 году. Тогда мы получили мощную поддержку по всей стране. Доверенных лиц зарегистрировали более 750 человек, а всего их приехало больше тысячи из разных городов России, многие просто не дождались своей очереди регистрации, им надо было возвращаться домой. Ведь процедура регистрации нотариусами затянулась на 11 часов. Всех других самовыдвиженцев Центризбирком снёс по формальным признакам – ошибкам в документах при регистрации доверенных лиц. И только меня исключили из кандидатов за распространение запрещённой моей книги «Приговор убивающим Россию» в Петропавловске-Камчатском, где я отродясь не бывал. Я тогда спросил члена Центризбиркома Бориса Сафаровича Эбзеева: «Почему меня не отсеяли, как других по формальным признакам, ведь обнаружить ошибки в документах – проще некуда?», и он ответил: «У вас все серьезно. Я все одиннадцать часов просидел в зале кинотеатра «Нева», и видел этих людей реально. Если мы тебя зарубим по формальным признакам, ты завтра этих 750 реальных людей приведешь к нам под стены Центризбиркома».
Чтобы убрать меня из президентской компании, Центризбирком поставил мне в вину распространение моей книги «Приговор убивающим Россию» как экстремистского издания. В вину мне поставили распространение книги в 2009 году, хотя «Приговор убивающим Россию» был признан экстремистским Петропавловск-Камчатским судом в 2010 году! Мы опротестовали решение Центризбиркома в Верховном Суде. На вопрос председательствующего представителю Центризбиркома – начальнику правового управления Центризбиркома: «А, действительно, как так может быть, что книга признана экстремистской в 2010 году, а вы ставите Миронову в вину её распространение в 2009 году?». На что получил в ответ: «Да эта книга была экстремистской уже тогда, когда Миронов её только писал!». Верховный суд отменил решение Центризбиркома о моём снятии с выборов. Но через три дня тот же Верховный Суд размазал судью, вынесшего решение в мою пользу, заслуженного юриста, доктора юридических наук, с тридцатилетним опытом работы в Верховном Суде, как неграмотного мальчишку-несмышлёныша ткнули носом в якобы неправильное толкование им Закона и отменили решение. А в это время по всей стране, буквально от Калининграда до Находки, незнакомые нам люди стихийно стали организовывать штабы по сбору подписей, и присылать нам подписи, они ещё долго потом продолжали поступать к нам, я показывал их на интернет-канале «Нейромир». Власть увидела эту народную стихию, которая меня поддержала без призывов, агитации, денег. Чтобы не допустить повторения 2011 года вот и решили в преддверии новых президентских выборов навесить на меня экстремистскую статью. Так что данный судебный процесс – действительно сугубо заказное, политическое дело, для исполнения которого поставлены следователи, эксперты, прокуроры. Служивые люди, исполняющие приказ. В том числе или даже в первую очередь - эксперты. Ну как может та же эксперт Крюк, бывшая здесь в суде, находящаяся в штате подразделения Минюста, указавшая в самом начале экспертизы, что книга находится в списке экстремистской литературы Минюста, потом доказать, что книга экстремистской не является. Или как может присутствующий здесь прокурор, выслушав все доводы защиты, пусть они и окажутся сверхубедительными, отказаться поддерживать обвинительное заключение, если его отдел прямо так и называется – по поддержке гособвинения…
Судья Сафина, до этого слушавшая последнее слово подсудимого молча, вдруг поняла, что следующей в перечне служивых, исполняющих приказы, будет она сама, и немедленно вмешалась: «Подсудимый, говорите по существу обвинения».
Борис Миронов с ней спорить не стал: «Ваша честь, Вы в тяжелом положении. С правовой точки зрения, со стороны законности нет никаких оснований выносить мне обвинительный приговор. Могу Вам только посочувствовать. Я был в подобном положении, передо мной стоял выбор – служить Президенту Ельцину с его русофобской камарильей или служить своему народу. Я свой выбор сделал. Совесть моя чиста. А вам, Ваша честь, я могу только посочувствовать».
Судебный зал взорвался аплодисментами. Зрители не могли сдержать чувств. Судья пресекла овации и закрыла судебное слушание.
Прошла неделя в ожидании приговора. Не было иллюзий и надежд на оправдание. Не для того Басманный суд, чтобы оправдывать. И все же на приговор мы шли с искоркой надежды в душе. Слишком уж очевидно беззаконие обвинителей.
Двадцать второго декабря, в самый короткий день в году, когда всякая уважающая себя нечисть считает своим долгом выползти из преисподней, чтобы поглумиться над добрыми людьми, огласили приговор Борису Миронову. Первым, кто встретился на входе в Басманный суд, оказался тот самый посланник «нечистой силы» - доносчик Дашевский, который громко, словно ему наступили на хвост или копыто, голосил у столика судебных приставов, требуя себе охрану для препровождения в судебное присутствие. Ему-таки выделили конвой в составе четырех судебных приставов, и в их сопровождении – двое впереди, двое сзади, он прошествовал в искомый зал, озираясь и оглядываясь, ожидая то ли оплеухи, то ли плевка, то ли меткого русского словца. Наблюдавшим эту процессию даже привиделось, что на Дашевском наручники, но это было лишь привидение. А может прозрение.
На приговор съехались многочисленные репортеры, и зрители с готовностью уступали им места в тесном судебном зале, ведь весь долгий процесс шел при полном молчании СМИ, и было очевидно, что это молчание срежиссировано властью. Так может хоть сейчас средства массовой информации осветят действо, творящееся в потемках Басманного суда.
Мы, попавшие в зал, были ошеломлены новой декорацией судейского спектакля. Судья помещалась на своём привычном пьедестале, но от видеокамер и зрительских взглядов её плотно прикрывал широкоспинный судебный пристав, взгромоздившийся на коробки с бумагой. Судебных приставов в зале столько, что, казалось, весь их корпус, сторожащий Басманный суд, набился в зал послушать приговор Миронову.
Судья Сафина читала приговор и слушать в её исполнении в полном объёме обвинительное заключение, выводы экспертов, показания Дашевского было тягостно и тошно, стало понятно, что вопреки закону и фактам судья сделала свой выбор, признала виновность Бориса Миронова.
В зале тесно, душно, напряжение такое, что молодая журналистка рухнула в обморок. Ее на руках вынесли из зала.
Сорок минут длилось это издевательство над правосудием, именуемое приговором писателю Борису Миронову, и завершилось вердиктом: «Признать подсудимого Бориса Сергеевича Миронова виновным и назначить ему наказание в виде штрафа в сто тысяч рублей, сохранив за ним подписку о невыезде».
Зал опустел, в коридоре мы осознавали услышанное, осужденный писатель давал интервью прессе. А я, судебный репортер Таисия Трофимова, размышляла над судьбой русского писателя в угнетенной и задавленной нечистью России – дарить людям свободную мысль, правду, веру в национальное возрождение и быть за это заклейменным и осужденным. Но, как говорят у нас на Руси, деньги и власть могут много, а ПРАВДА – всё! И в историческом поединке побеждает одна только ПРАВДА, до торжества которой мы все с вами непременно доживем! Непременно!
Ваша Таисия Трофимова.
Встреча с писателем БОРИСОМ МИРОНОВЫМ состоится 26 декабря в 18.00 в школе современной фотографии «PHOTOPLAY» («ФОТОПЛЭЙ») по адресу ул. Каланчёвская, д. 17, стр. 1, этаж 6, зал № 2 (ст. м. «Комсомольская», «Красные ворота»). Хороший ориентир: табличка Photoplay и вывеска «Доктор Визус» на стене у входа.
