Укажите ваш пол

«Укажите ваш пол», – беззастенчиво, в тысяча первый раз спрашивает анкета. Мы в тысяча первый раз отвечаем; мы привыкли. Мы и сами постоянно желаем знать то же самое, только в форме вопроса, про каждого встречного – и спрашиваем так же автоматически, как и отвечаем, из-за чего о своем существовании этот вопрос напоминает лишь тогда, когда очевидным образом ответить на него не удается. Нам почему-то нужно знать пол окружающих людей – но почему? И стоит ли? О чем мы спрашиваем, когда спрашиваем о поле?

Чтобы знать ответ на эти вопросы, необходимо знать, что такое пол; предположим, что под полом мы понимаем биологический пол. Чисто технически биологический пол – это набор специфичных физиологических признаков, таких как вогнутость или выпуклость половых органов, уровень тестостерона в крови, тип хромосом и прочих. Если расположить по этим признакам всех людей на координатной плоскости (где по вертикали будет отложено количество людей, а по горизонтали – либо один из обозначенных признаков, либо некий результирующий количественный показатель, отражающий всю их совокупность), мы получим не прерывающееся множество точек, похожее на профиль двугорбого верблюда, где сердцевина каждого из горбов будет соответствовать типично женской и типично мужской физиологии (из графика, впрочем, этого не следует). В данном техническом понимании пол не имеет категорий, а значит, задать вопрос «А какого этот человек (вы, он, она, я) пола?» в принципе не получится. Это весьма необычно, поскольку мы привыкли видеть пол не как протяженность, которой он является технически, а как классификатор, коим он является концептуально. Оттого нетрудно догадаться, почему мы задаемся вопросом о поле: мы считаем, что он способен поделить людей на группы с заданными характеристики и, таким образом, что-то нам об этих людях рассказать. Стало быть, нам необходимо знать, что это за группы. На мой взгляд, единственным достаточно надежным и эффективным разделительным критерием, который при этом выражает эссенцию биологического пола, является роль в воспроизводстве – а так как полный гермафродитизм не более возможен для человека, чем деление, или почкование, или что-либо ещё, то ролей выходит только две: оплодотворение и вынашивание. Соответственно, два пола – оплодотворяющий и вынашивающий. Однако такая классификация способна охватить только около 98,3% людей – оставшиеся 1,7% интерсексуальны[1] (к слову сказать, интерсексуальных людей примерно столько же, сколько рыжих) и остаются вне классификации. В общественных сферах, по тем или иным причинам строго использующих биологический пол для разделения людей на группы – примером такой сферы является спорт, – это означает их маргинализацию. Отсюда возникает желание создать ещё одну категорию, «третий пол», чтобы устранить проблему «лишних» людей. Это, однако, приведет к более или менее произвольной классификации, поскольку критерий роли в воспроизводстве использовать будет уже нельзя: интерсексуальность не является полом, следовательно, такая классификация не будет по-настоящему половой классификацией. В итоге полов всё равно остается ровно два, а вопрос о поле в его классифицирующем понимании, таким образом, остается в определенном смысле бесчеловечным. (Безусловно, мы можем задать «человечный» вопрос, но этот вопрос не будет вопросом о поле.) Однако самое главное возражение касается не человечности вопроса о поле, а его сути: если пол как классификатор определяет роль в воспроизводстве, то, спрашивая о поле, мы задаем буквально вопрос следующего рода: «Этот человек вынашивает или оплодотворяет?» Вопрос не столько странный, сколько бесполезный в отношении большинства людей, которых мы встречаем в жизни, и большинства общественных ситуаций, в которые мы попадаем. Тогда, возможно, спрашивая о поле, мы имеем в виду не биологический пол? Вполне может быть.

Помимо биологического пола, существует гендер – своего рода социо-психологический пол, являющийся совокупностью норм поведения, а также представлений о том, что человек может, знает, любит (и, соответственно, не может, не знает и не любит). Гендер можно видеть как продление (расширение, наслоение) биологического пола (как классификатора) на те сферы общественной жизни, где не используется пол биологический: традиционно гендеров тоже два, где мужской гендер соответствует мужскому полу, а женский гендер – женскому полу. Раз гендер – это тоже классификатор, стало быть, о гендере мы спрашиваем по той же причине, что спрашиваем о биологическом поле. Зададимся, однако, вопросом, насколько обоснованно расширение биологического пола в форме гендера. Вероятно, наиболее важную роль гендер играет в самоопределении человека; так как самоопределение – понятие общественное (вне общества потребность в самоопределении пропадает), то при самоопределении человек определяет свое место относительно других людей, выявляет свое к ним отношение. Данное выявление может проявляться, например, тогда, когда человек задает себе такой вопрос: «Кого я могу любить?». Этот вопрос выбран неслучайно, поскольку именно в сфере любви особенно сильно проявляется наслоение логики биологического пола на логику других общественных сфер. Логика биологического пола гласит: «Воспроизводство возможно только между особями разных биологических полов»; распространяясь на сферу любви, эта максима превращается в «Любовь возможна только между особями разных биологических полов». (Заметим, что именно биологических полов, а не гендеров.) Собственно, неприятие однополых романтических отношений является проявлением подобного продления-расширения. Однако сложно представить, чтобы воспроизводство было единственной или даже доминантной причиной, почему люди любят друг друга; характер, знания, внешность, мечты, благосостояние и прочие соображения могут вместе или по отдельности перекрывать значение биологического пола; аналогичное верно в отношении других сфер, подверженных схожему наслоению. Стало быть, оно ошибочно – а раз это так, то ошибочно и использование гендером категорий биологического пола. На это указывают и нетрадиционные гендерные модели, которые отказываются делить людей на мужчин и женщин и в которых, соответственно, число гендеров превышает два (при числе гендеров, равном одному, гендер перестает быть классификацией). Однако они, увы, не реабилитируют гендер. Мы отмечали, что роль в воспроизводстве является надежным критерием деления людей на полы; однако отсутствие основы в виде биологического пола (в традиционной модели – в результате её ошибочного использования, в нетрадиционных моделях – в результате отказа от неё) означает отсутствие и этого критерия. В результате деление на гендеры становится в большей или меньшей степени произвольным; на самом деле, модели с «дополнительными» гендерами только усугубляют неразбериху. Если взять главного «антагониста» традиционной двухгендерной модели – модель гендерного спектра[2], то можно увидеть, что одной из характеристик этой модели (вытекающей из её «спектрального» определения), является бесконечно большое количество гендеров – столь же большое, как, скажем, число рациональных чисел на любом отрезке числовой прямой. Это означает, что не только каждый человек на земле может иметь свой собственный гендер (в результате чего понятие личности или характера делает понятие гендера излишним), но и то, что каждый человек и даже каждая его клетка может иметь бесконечное число гендеров (это приводит к тому, что не люди начинают делиться на гендеры, а гендеры – на людей, что выворачивает исходную идею наизнанку). В любом случае, категоризирующе-объясняющая суть вопроса о гендере утрачивается, а сам вопрос становится совершенно бессмысленным. Несколько преувеличивая, можно сказать, что на вопрос о гендере можно ответить «да» и всё равно оказаться правым. В свою очередь, причина бессмысленности вопроса – его логическая несостоятельность – трансформируется в маргинализацию людей. Человеку свойственно весьма разнообразное поведение, а также богатое разнообразие знаний, умений и привязанностей, а любая попытка их категоризации – в нашем случае выражаемая в гендерах – приводит, судя по всему, к ущемлению этого разнообразия. В крайнем случае, при полном ущемлении этого разнообразия, возникает необходимость вводить и объяснять феномен трансгендерства (и защищать «мальчиков-в-девочках» и «девочек-в-мальчиках»), в более мягких случаях – объяснять феномены гендерной флюидности, гендерквира, бигендерности и прочих (и защищать людей, идентифицирующих себя с этими категориями). Модель гендерного спектра также появляется в результате маргинализации и, в концептуальном плане, не слишком удачно пытается устранить логическую ошибку традиционной гендерной модели. Эта модель, как и обозначенные феномены, возникает не из-за некой объективной необходимости, а из-за существования вопроса о гендере.

Таким образом, вопрос о гендере даже менее человечен, чем вопрос о биологическом поле, – но не прямо, не потому, что ставит крест на каждом пятьдесят восьмом, а косвенно – потому что пытается построить классификацию исходя из произвольных классифицирующих критериев. Это же является причиной того, что, задавая вопрос о гендере, мы обязательно введем себя в заблуждение – что является большим злом, чем скорее всего бесполезный ответ, который мы получим, задавая вопрос о биологическом поле. При этом необходимо отметить, что обычно понятия биологического пола и гендера сращиваются в одно – просто понятие пола, где гендер, благодаря своему воздействию на богатое многообразие общественных сфер, играет первостепенную роль. Мы приходим к выводу, что вопрос о поле, за исключением специфических случаев, в которых необходимо знание биологического пола, приносит больше печали, чем радости. Почему же мы по-прежнему задаем его? Потому что таковая инерция мышления, из-за которой уместность, правильность или эффективность вопроса имеет второстепенное значение. Следовательно, первоочередной задачей является преодоление этой инерции. Может быть, тогда, когда целое перестанет называться по его части, когда понятия «мужчина» и «женщина» перестанут подменять понятие «человек», эта инерция будет побеждена. Тогда наступит завтра.

[1] M. Blackless et al. How sexually dimorphic we are? Review and synthesis / American Journal of Human Biology. – 12:151-166 (2000). URL: http://itgl.lu/wp-content/uploads/2015/04/Blackless-How-Dimorphic-2000.pdf Также отмечу, что концепция «технического» определения пола является в какой-то степени интерпретацией иллюстрации «В» на стр. 162 данной статьи.

[2] Мысль о несостоятельности модели гендерного спектра навеяна данным эссе: R. Reilly-Cooper Gender is not a spectrum / Aeon [Электронный ресурс] URL: https://aeon.co/essays/the-idea-that-gender-is-a-spectrum-is-a-new-gender-prison