Проект "Жизнь" (Тур 1) - "Чему нас научили родители. От новогодней гирлянды к солнечным вспышкам"

В проекте «Жизнь» я уже писала о том, как вместо МИФИ оказалась на физфаке МГУ и стала тем, кто я сейчас – геофизиком, занимающимся космической погодой.

Но если выбор ВУЗа оказался совершенно спонтанным, то решение выбрать физику (а потом и физику космоса) возникло не случайно. И этот выбор был напрямую одним не самым тривиальным навыком, переданным мне моим отцом.

Чему обычно учат отцы дочерей? Ловить рыбу, кататься на велосипеде или даже водить автомобиль. А может быть выращивать цветы или играть в шахматы, это уже от конкретного случая зависит.

Навык, переданный мне моим отцом, наверное, не является совсем уж уникальным, но довольно необычен. Мой отец, когда мне было лет 12, по моей просьбе научил меня паять. И этот навык действительно повлиял на мою дальнейшую судьбу.

Когда сам отец первый раз взял в руки паяльник я не знаю. Может быть еще до войны, когда учился в техникуме, скорее всего так. Но со второго курса он ушел добровольцем на войну, а когда вернулся, то стало уже не до учебы – дома ждали не только мама с сестрой-школьницей, но и годовалый братик, надо было кормить семью. Несколько лет после войны отец работал в радиокомитете, чинил приемники и телевизоры – тогда они были редкостью – разным московским знаменитостям.

Вот таким он был в то время.

Помню, как он рассказывал о непередаваемом обаянии Фаины Раневской, о манере добродушно выражаться на «русском устном» Евгения Леонова и многих других, к сожалению, я уже не помню.

Потом в его биографии был один крупный московский завод, где вместо титульных изделий «на выходе» получались ракеты – и космические, и другие. Про космические отец иногда рассказывал. Уже когда я писала этот пост, то подумала, что может быть моя тяга к космосу идет именно оттуда, от тех привезенных с Байконура степных тюльпанов ( о них я еще расскажу, если успею).

И все-таки, откуда могло возникнуть такое странное для двенадцатилетней девочки желание - паять? Трудно сказать, возможно, что виновата была самодельная новогодняя гирлянда, первая, которую я помню. Она не просто светилась, а мигала разными цветами – лампочки были выкрашены зеленым, розовым и фиолетовым лаком, а за мигание отвечал специальный блок, который отец собирал при мне.

Жаль, что ни одной из этих гирлянд не осталось - последнюю, сделанную отцом уже в 80м, я сожгла, включив на новой квартире - забыла, что она под напряжение 127, а тут теперь 220.

Но вернемся в тот далекий 79-й. «Хорошо, - сказал отец, если хочешь, то научу». Объяснять, кстати, он умел превосходно. Паяльник, олово и канифоль – тут я и узнала, что канифоль нужна не только для скрипичного смычка - а также провода и резисторы в доме нашлись. Отец показал мне, как держать паяльник, сколько времени его держать на олове, чтоб оно уже расплавилось, но еще не потекло, как облуживать многожильные провода, чтоб не рассыпались при пайке. Результат моей работы проверялся «на разрыв» - если место пайки оставалось целым, то сделано было «как надо».

Все эти навыки очень пригодились мне через два года, когда вместо традиционного для тех времен УПК (Учебно-Производственный Комбинат) у нас в физ.классе три года были курсы радиоэлектроники на физфаке МГПИ, после которых нам присваивали рабочий разряд радиомонтажника (мое свидетельство до сих пор где-то с документами лежит).

Вот это старое здание МГПИ на Малой Пироговке, где я впервые попробовала спаять нечто осмысленное собственноручно.

Я до сих пор помню, как собранный мною приемник – мы все делали сами, даже трансформаторы сами мотали, поймал волну и запел «Дождливым вечером, вечером, вечером…»
Это было замечательно!

Так что, когда в середине третьего курса надо было выбирать конкретную специализацию, то на кафедру космических лучей и физики космоса я пришла не только вслед за своими друзьями ( в том числе и будущим мужем и его братом-близнецом). Я хотела собирать и настраивать приборы, которые потом полетят в космос и будут регистрировать частицы, которые никто ( ну или почти никто) до нас не измерял, в частности солнечные нейтроны - их теоретически предсказали в начале 60-х, но к середине 80-х было всего два достоверных случая прямого измерения.

Вот этому, увы, сбыться было не суждено. Я закончила факультет в начале 90-х, когда не то что новые, уже сделанные, настроенные и даже сданные приборы легли на склад на долгих 6 лет, а нам достались данные старых экспериментов, которые не успели обработать на ЕС-1066.

Но это уже совсем другая история.

А паять я умею до сих пор, и когда слышу характерный запах расплавленной канифоли, то вспоминаю отца…

Ваша @maksina