... Три дня прошли в сером, обволакивающем тумане ноющей боли. Голова трещала, шишка в месте удара была огромная и не прикасаемо болезненная...
— Живо на койку, скомандовал заведующий травмой, едва взглянув на рентгеновский снимок Спонсора, — Операция через три часа.
— Какая операция, док? — спросил Спонсор, нехотя снимая кроссовки и собираясь улечься на, продавленную поколениями больных, убогую больничную койку.
— Сам посмотри, — протянул снимок доктор.
Спонсор всмотрелся в черный квадрат и увидел обломки собственного, некогда правильной формы, черепа, уходящие во внутрь головы на пару сантиметров. Земля почему-то неожиданно закачалась под ногами и Спонсор, в расстроенных чувствах, тяжело опустился на кровать.
— Одного не могу понять, — философски размышлял доктор. — Как ты еще жив?...
... Обритого налысо тупой больничной бритвой, совсем голого, под желтой, застиранной простыней с черными печатями,(хотя операцию собирались делать на голове) Спонсора привезли в операционную.
Лежа на столе Спонсор смотрел, как ему привязывает руки молоденькая медсестричка, и уже вырубаясь от веселящих паров эфира, заметил белый треугольник, проглядывающий в расстегнувшуюся прореху медицинского халатика. Последним усилием слабеющей воли, он вытянул, привязанную бинтиком руку и ухватившись за этот белый спасательный плотик, провалился в небытие....
...Спонсор очнулся от того, что кто-то его усиленно тряс. С трудом разодрав глаза, ощутил себя лежащим в лифте, но при этом, его раскачивало и подбрасывало.
— Вот это меня штормит, — проснулась в голове первая мысль.
— Куда плывем? — поинтересовался он загробным голосом у, присевшей от ужаса, медсестрички. — Надеюсь не в морг?
— Больной, вы не должны еще просыпаться, — брякнула, опешившая, медсестра. — Я вас в реанимацию везу.
— Чего так трясет? — спросил больной, который не должен был ничего спрашивать.
— Лифт не ровно остановился, пытаемся на ступеньку заехать. — посетовала сестричка.
— Может помочь? — пошутил Спонсор, но тут же отрубился снова...
... Вокруг стояла печальная родня, мать не могла сдержать слез.
— Покойника везут, — посочувствовал ей спонсор, скосив глаза вниз и и увидев чьи-то синие ноги...
В реанимации, здоровая как Шварценеггер сестра реанимационного отделения, подняла на руки не щуплого Спонсора и бросила на кровать.
— Э, потише, не дрова! — прохрипел сонным голосом тот. — И вообще мне не удобно на этой кровати, она проваливается.
— Больной, вы не должны еще проснуться, — услышал Спонсор знакомую фразу. Но мощные руки Шварценеггера в юбке опять подняли его и бросили на соседнюю кровать.
То просыпаясь, то снова проваливаясь в пропасть сна Спонсор все-таки огляделся вокруг, определяясь с местом своей временной дислокации. Огромная палата, залитая ярким светом. Справа бледный тощий парень, слева такой же бледный дед. Оба лежали и стонали с закрытыми глазами.
— Вот я попал, — расстроился спонсор и позвал — Сестра, а почему в реанимацию, я же вроде ничего еще?
— Операция на голове, поэтому положено так, — откликнулась откуда-то медсестра.
— А свет можно погасить? Глаза режет. — канючил Спонсор по праву несчастного больного.
— Не положено, это реанимация, ту все без сознания лежат. — отмахнулась медсестра...
... Огромная медсестра подошла к деду:
— Так, дедуля, надо пописать, — на что дед нервно отреагировал, подрагиванием век. Сестра достала тонкую железную трубку и собралась было приступить к манипуляциям.
— Так вроде резиновая трубка должна быть? — блеснул Спонсор познаниями в медицине.
— Должна, только у дедушки резиновый катетер не проходит, пришлось применять женский, железный.
Сестра засунула в деда эту железную трубу, отчего тот весь напрягся и видимо орал ей из своего бессознательного состояния, что с ним так делать не надо.
— Так, больной, — повернулась она к Спонсору, — Вам тоже надо пописать, чтоб давления на голову не было...
— Я не хочу, — заартачился Спонсор, сестра грозно подняла свою железяку, и он струхнул — Тогда хоть попить дайте?...
... За три дня, проведенные в реанимации, Спонсор познакомился с ее обитателями:
Деда он прозвал Анной Карениной за то, что тот хотел броситься под поезд, но передумал. Сам-то отскочить успел, а ноги не убрал. Ноги отрезало чуть выше колена. Дед все лежал и ныл, что у него болят ступни, хоть их уже и в помине не было, но болят все равно так, что спасу нет.
Бледный пацан так и не приходил в себя, просто лежал как труп, а рядом в тазике промывались его кишки. Парню сделали операцию после ножевого ранения и они у него загноились. Вот доктора и решили их пополоскать в тазу.
Сам Спонсор получил воспаление вен на обеих руках, за свое двенадцатичасовое лежание под капельницей, познакомился со всеми медсестрами травмы и хирургии, которые приходили посмотреть на веселого пациента, травящего анекдоты и скабрезные случаи из жизни и, который так ухватил операционную сестру за причинное место, что хирург с анестезиологом еле отцепили сжатую руку...
В общем, через три дня его с грустью провожал весь женский персонал реанимации и с радостью встречал женский персонал травматологии...
«Реанимация», художник Александр Зоткин.
Начало:
Очень легко и приятно читается. С отменным чувством юмора написано и очень образно. Thumb up!
Спасибо! Пишется так же легко)))
ПРЕЛЕСТЬ, МУСЬЁ @dreamer!!!))))))))))))
Спасибо, всегда приятно услышать добрые слова)))
Браво, мусье @dreamer. Общественность интересуется, сколько здесь автобиографичного?
Какой ногой? Я не понял вашу мысль.
Т9, блин. Исправил вопрос. Про ногу там ниче не было.
Передайте общественности, что автобиографичное есть, но оно не превалирует в произведении. О процентном отношении не хотелось бы говорить, пусть это останется на совести автора)))