Товарищ Сталин — борец с айфонами

(Ироническая проза)

Было уже за полночь, когда в кабинет Хозяина, тускло освещённый лампой с зелёным абажуром, вошёл бледный товарищ Поскрёбышев. За окнами Кремля хлопьями сыпал снег, ещё более белый, нежели аморфное лицо личного делопроизводителя генерального секретаря.

— Разведка доложила, что нашему послу в Варшаве угрожает смертельная опасность, товарищ Сталин…

— Провокация — испытанное средство контрреволюции, не унимаются недобитые белогвардейцы! А что у нашего полпреда из ближайших мероприятий значится в рабочем графике? — поинтересовался товарищ Сталин, который по такому случаю оторвался от толстой книги: на сон грядущий он, грешным делом, любил почитать роман «Белая гвардия».

— Открытие фотовыставки, товарищ Сталин. — Он у нас что, тоже фотограф? — крайне удивился Хозяин, которому уже не раз докладывали о странной тяге к заграничным айфонам некоторых руководящих работников аппарата ЦК ВКП (б).

Но товарищ Берия, как всегда в таких случаях, занижал масштабы бюрократической катастрофы, которая приобретала характер едва ли не эпидемии. Увлекались фотографией почти во всех без исключения наркоматах, а кто-то по собственному желанию уходил даже в центральные газеты и журналы на штатные должности фотокорреспондентов. Не то что бы там хорошо платили — просто всем вдруг захотелось свободы самовыражения! А дурной пример подал товарищ Ортенберг из Внешторга, умудрившись у себя дома, прямо на улице Горького, устроить тайный фотографический салон, где небезуспешно стажировались будущие фотомодели. Частенько перед ними давала мастер-классы героиня классического романа эпохи нэпа Манька Вьюга.

Но об этом товарищу Сталину даже боялись заикнуться. Да и не до того было в то лихое время — партия через колено ломала хребет упёртого крестьянства, и сводки с колхозных полей и ферм были, увы, не самые утешительные.

— Может быть, так и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто опускались в могилу, — задумчиво произнёс товарищ Сталин и перевёл взгляд от Поскрёбышева на падающий за окном чистый снег. — Передайте по Бодо, что открывать фотовыставку в Варшаву поедет лично товарищ Ортенберг. Вместе со своей Манькой. Это теперь по их профилю, а нашим послам на местечковых мероприятиях делать нечего…

Не дожидаясь ухода делопроизводителя, крайне изумлённого осведомлённостью Хозяина, вождь вновь уткнулся под абажур, где лежала книга опального писателя Булгакова и кричала своим читателям о вечных ценностях в этом мире:

«Меч исчезнет, а вот звёзды останутся, когда наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?»

Товарищ Сталин так увлекся, что и не слышал, как в приёмной товарищ Поскрёбышев выстреливал по Бодо послание в Варшаву. В это же самое время ребята из ведомства товарища Берии рыскали по Москве в поисках Маньки Вьюги. С фотокорреспондентом Ортенбергом им было намного проще: он уже собирал манатки к курьерскому поезду.

... Когда товарища Ортенберга уже через неделю провожали в последний путь до Ваганьковского кладбища, впереди на лафете вместе с наградами покойного везли айфон, который поблёскивал на зимнем солнце лучезарным светом, точно пытался по умолчанию сделать прощальный кадр с московским небом. По случаю потери кормильца пустила скупую слезу Манька Вьюга, а товарищи по партии спешно накидали комья замёрзшей глины в могилу, где вместе с телом убитого контрреволюционерами большевика лежал теперь и его личный айфон.

Заупокойные речи были непродолжительными, а одну из них, видимо, очень ответственного товарища, напечатала даже главная газета страны. Здесь же шла передовица, где ставились задачи на ближайшее будущее. На этот раз партия объявляла самую беспощадную войну всем айфонам, которые на экстренном Пленуме ЦК товарищ Сталин признал оружием буржуазии, разлагающим революционный дух.

Не придумали ещё таких айфонов, которые большевикам не сдаются!

Николай ЮРЛОВ,
КРАСНОЯРСК

Картина Сальвадора Дали «Сон», 1937 год