Сейчас я начну писать повесть, о которой пока ничего не знаю: ни о чём она будет, ни в каком жанре, ни какого объёма, ни с какими героями… Начинаю поистине с нуля! Например, так…
«… Приглядевшись к истёртым на клавиатуре буквам, я сразу же заметил, что больше других стёрта буква Я… Неужели я жму на неё чаще других? И о чём это говорит: о моей самовлюблённости, о ячестве, о глупости?»
Ответа пока нет, но такое начало вполне приемлемо…
А вот и другой вариант начала…
Всем известно, что значит «телеграфный стиль» письма или речи… Это такой усечённый язык, с пропуском очень многих слов ради квинтэссенции смысла… Что, если попробовать писать в этом стиле? Допустим, так:
«Мама… 10 лет назад… Приехали не все… Расходы в основном на меня… Дети (внуки) недовольны… Ремонт квартиры только сейчас… Я оказался лишним… Как мебель… Бунт закончился крупной ссорой… Как жить дальше?»
А что, вполне динамичное начало! Разве что убрать слово «крупной» - нарушает стиль…
Теперь зафиксирую третий вариант, а потом удивлю вас…
«Он долго пытался припомнить, когда плакал в последний раз… Так и не вспомнил… Хотя каждый день с большим трудом сдерживал себя, чтобы не расплакаться, причём от любой мелочи: от произнесённого слова, от скользнувшего мимо взгляда… Вероятно, долгие годы подавляемая в нём сентиментальность, наконец, вырвалась из под гнёта – и теперь настойчиво искала выхода наружу…»
Этот вариант интересен уже хотя бы тем, что повествование подаётся не от первого лица, - и, значит, расширяет возможности для большей объективности…
А теперь обещанное удивление… Оно заключается в том, что всё, только что прочитанное вами, и есть предисловие моей повести… При всей необязательности такого предисловия, оно запомнится вам, и вы невольно будете возвращаться к нему в дальнейшем, понимая меня если не с полуслова, то хотя бы с полуфразы… Мы теперь с вами самые настоящие соавторы этой, быть может, и глуповатой на первый взгляд, но всё-таки по-своему интересной и правдивой повести...
1.
Кажется, я устал: спать, есть, петь, жить… Нет больше такой сферы человеческого, от чего бы я не устал! Но помирать не хочется: как изнывающему человеку с мешком золота на плечах не хочется его бросить… Вернее, бросить хочется ещё как, - но человек почему-то этого не делает! Наверное, думает, что тащит на горбе целую кучу надежд, а представить себе совсем иную (по содержанию) кучу в драгоценном мешке он не может! Ибо -не хочет…
Прошу вас теперь так и воспринимать меня в дальнейшем, как человека с мешком на загорбке: грузом сколь незримым, столь же и неотъемлемым!
«Я тащу большой мешок, помещу его в стишок!
Поместил… Теперь стишок стал похож на тот мешок!
И от собственной руки всё теперь внутри башки:
Мешковатые стишки, стихоплётные мешки…»
Это у меня такая небольшая стихия в голове, не обращайте внимания… Проявляется в самое неожиданное время, и тоже, как и упомянутая в предисловии сентиментальность, рвётся наружу! Того и гляди, соединятся вместе, - и порвут прародителя на части!
Кстати, об усталости… Обычно человек устаёт от излишней затраты энергии, от недостатка этой энергии… А если её переизбыток? Про шило в попе говорить не будем, но вот усталость от переизбытка – это любопытно… Например, устаёшь таскать переполненный желудок, устаёшь бесконечно спать, устаёшь от желания петь, не имея для этого ни голоса, ни слуха… Это страшная усталость, господа, на себе проверял!
Про усталость от жизни пока говорить не будем, отложим на потом…
Пора бы затеять уже какой-нибудь сюжет, как вы думаете? Высказывать всякие хитроумности нужно очень дозированно, а вот сюжет,если он занимательный, не ставит нам никаких ограничений: наоборот, всё время расширяет свои границы, как свет подземной лампы по мере её откапывания! Конечно, вы спросите: а кому же понадобится закапывать светящуюся лампу в землю? Отвечу: мне! Чтобы при случае козырнуть красивым сравнением, как я только что сделал в своём рассуждении о сюжете!
Итак, сюжет… Могли бы и вы подкинуть материал для него, как это делал Пушкин для Гоголя! Попробую прислушаться к вам, быть может, уловлю что-нибудь… Нет, не уловил! Трудно проявиться читателю, когда ему ещё нечего читать, и писать с ориентацией на читателя, когда его не слышишь! Не то, чтобы заколдованный круг, но какая-то неразбериха в этой цепочке всё же получается… Вот возьму сейчас - и напишу про сдохшего воробья! Вам покажется, что в этом что-то есть, - и вы одобрительно загудите… А я вас - услышу! Только анонс про воробья вовсе не означает, что у меня что-то есть про эту птичку… Ничего нету! Зато, если посчитать строчки, относящиеся к воробью, то окажется, что моя (наша) повесть потолстела аж на целых шесть строк, и это не предел… Где-нибудь в середине этих записок я вспомню про воробышка ещё разок, и повесть пополнится новой солидной толикой пустопорожних размышлений о пернатом существе; однако, воплощённые в печатные буквы, эти размышления покажутся загадочно-талантливыми, как песни Гребенщикова! Именно покажутся! Как и упомянутые песни, похожие на глубокомысленные мыльные пузыри… Уже, кажется, слышу неодобрительный гул… Ещё бы: посягнул на самого БГ!
А разве он, простите, не посягнул на мой здравый смысл, - и не наполнил пространство вокруг меня псевдозначительностью словесной шелухи? Но ему – простительно, он – БГ, а нам остаётся только просунуть между магическими буквищами малюсенький нолик, чтобы получился БоГ… Подумать только! Для такого яркого понятия –и не хватало какого-то нолика! А вы говорите– воробей… Орланище!
Однако, сюжет… Как известно, все сюжеты давно придуманы, задолго до нас,и нам приходится, в лучшем случае, их перепевать… Ну, и что? Раз уж петь не дано, займёмся хоть перепеванием!
«С перепёлкой перепел мне сюжеты перепел… В них Навальный перепил и устроил перепил…»
М-да, стихия – страшная сила! Я имею в виду вулкан моей поэзии… Представьте себе, Везувий начал бы каламбурить? Или я вдруг почувствовал бы себя Везувием? Называется: тушите свет, закапывайте лампы! Но, вы знаете… зачем искать нежизнеспособный сюжет где-то в абстрактном далеке? Его и рядышком отыскать можно! Например, как я отношу свою писанину в редакцию литературного журнала и требую её опубликовать… Никогда этого не делал, но представить-то можно? Как говорится, не боги обжигаются и сидят на горшках! Итак, замётано, вот он, вожделенный сюжетик: некое своё произведеньице (или ряд произведеньиц) я несу в редакцию; с трудом прохожу мимо дежурного; долго доказываю секретарше, почему именно я; оставляю заветную папку у неё на столе; (и) счастливый, возвращаюсь домой! Остаётся только показать вам хотя бы фрагментарно, а что же именно отнёс я на суд литературной общественности, - и сюжет полностью готов! Поскольку ничего в голову не лезет (как и оттуда тоже), решил для начала отнести в редакцию вот этот конкретный фрагмент, который сейчас пишу, -и, стало быть, вас я с ним уже познакомил… На всякий случай, захвачу с собой и пару стихов: вдруг там поэзию больше любят? Вот эти стишки:
1.Из далёких мгновений
Посидеть бы на ветке клёна,
Где тарзаном я в детстве был,
Где милашку одну любил,
И глядел на неё влюблённо!
Этот клён далеко-далёко,
И милашка, не знаю, где,
Но... дрожит в голубой воде,
Отражаясь, девичий локон!
2.Немного о «хвостовстве»
Когда Хвостов писал стихи,
То были мелкие грехи:
Кудрявый только подрастал,-
И был свободен пьедестал!
Но после Пушкина и тех,
Кто напитал его успех,
Писать сегодня, как Хвостов, –
Сродни жеванию хвостов!
В общем, я молодец: ловко подготовил материал для публикации, как в прозе, так и наоборот, и завтра же с утра отправлюсь в редакцию! А сегодня, как говаривал Бендер, отдохните от меня там, а я от вас – тут! Про усталость от жизни пока говорить не будем, отложим на потом… (Кажется, я начал повторяться…Ну,и ладно! Оставим эту строчку рефреном, - и вместе с вами посмотрим, что из этого получится… В конце концов, любое талантливое произведение начинает влиять на своего автора! Или кто-то не согласен?) t
(Продолжение следует)…
