Катенька. Инструкция по эксплуатации. [Замужество]

    Купила туда путёвку, похвалилась всем подружкам, оставила хозяйство Катеньке и уехала.

   Через пару дней после её отъезда Виталик начал себя странно вести. Видимо, почувствовал свободу от крепких материнских подзатыльников. Да настолько она ему понравилась, что вечером пришёл домой пьяным.

   Катенька его таким не видела ещё — всего-то два месяца прожили в “браке”. Трогать она его не стала, ругать — тоже, хотела взяться за учёбу, только Виталик был другого мнения. 

   То ли чувства у него взыграли, то ли мужчиной себя почувствовал — начал приставать. Катенька долго не думала, испугалась и огрела его сковородой, а потом от страха и отвращения полночи ревела на крыльце на холоде. 

   Наивно надеялась она, что проспавшись муженёк её ничего не вспомнит. Ан нет! Не только вспомнил, но права свои “качать” начал. Мол, матушка жену ему купила, а девка спать с ним отказывается.

   В разговоре выяснилось, что дружки его на это надоумили да для храбрости напоили. Катенька обещалась всё рассказать Людмиле Степановне. И зря она это сделала. При упоминании матери Виталик взбесился. В тот вечер он в первый раз избил Катеньку.

   Через две недели свекровь Катенькина вернулась. Счастливая, отдохнувшая… Катя её встречала с фингалами, а сын — с довольной улыбкой на лице.

   Поохала Людмила Степановна, поахала… Да, говорит: мол, в семье всякое случается. Прощать, говорит, надо и на уступки идти. В общем — либо так, либо побои.

   Поняла Катя во что вляпалась, задумала сбежать. Той же ночью побросала в сумку бельё и сбережения, тихонько вышла из дома…

   Тут-то её и поймал Виталик. Опять избил и сумку забрал. Людмила Степановна документы Катины у себя “на сохранение” припрятала и сбережения её тоже. По подругам и соседям слух пустила, что невестка у неё неуклюжая, то с крыльца упадёт, то на ровном месте поскользнётся. 

   Катеньку нашу почти на месяц заперли в доме — чтоб синяки сошли. В это время Людмила Степановна вместо Кати в магазине работала да небылицы разные постоянным покупателям рассказывала. 

   Пробовала Катя до телефона добраться и соседке матери позвонить. Но когда мать перезвонила, Виталик трубку взял и сказал, что номером ошиблись. А Кате пригрозил руки переломать, если ещё раз к телефону притронется. 

   Как синяки сошли, Катеньке разрешили в магазине работать. Только при ней постоянно муж её находился. Он же её на учёбу провожал. И встречал тоже он. Девчонки из группы завидовали, что муж у Катеньки хороший такой, везде с ней — ни на шаг не отходит! А героиня наша таяла изо дня в день…

   Так и пролетели полгода. С ночными слезами и периодическими побоями.

   А спустя полгода Катенька сорвалась. Зашла в туалет техникума, сползла без сил по стенке и разрыдалась. Не видела она, что в это время её одногруппница курила там. Да и всё равно ей было, если кто-нибудь увидит её слёзы — устала она бояться очередных побоев. 

   Одногруппница же спокойно докурила, дождалась, пока первая волна Катиных слёз пройдёт, и расспрашивать начала. Катенька же будто только этого и ждала. Слова сами собой полились. Рассказала она всё: и про детство, и про магазин, и про нежеланное замужество, да и про побои тоже.

   Света её немного порасспрашивала, а потом и говорит: мол, идея есть. Но озвучивать она её не стала — чтоб не огорчать девушку, если не получится. От Кати же требовалось в ближайшее время выяснить, где её документы спрятаны. 

   Это-то Катя итак знала — каждый день вытирала пыль с комода с одним запертым ящиком. В нём и хранились все документы Людмилы Степановны. Только вот ключ от ящика ещё надо было постараться раздобыть.

   На следующий день девушки встретились так же, в туалете. Только в этот раз Света дала Катеньке другое поручение: всю следующую неделю приходить в техникум в двух-трёх одёжках, чтобы часть вещей снимать — Света их пока у себя придержит.  

   Катенька заметно воодушевилась. Промелькнула надежда, зацепила хвостом, и теперь девушка с нетерпением ждала нового дня. Ждала и боялась, что не получится, что она так и будет заперта в этом ненавистном ей доме с этой ужасной семьёй.