Интересно. если вас попросят назвать любимых писателей, кого вы выберете?
А если подумать?
А если попросят назвать недооцененных, парадоксальных, тех о которых с годами изменилось мнение?
А хоть в один из этих списков попал Юрий Нагибин?
Я почти уверен, что ваш ответ будет... Нет.
В школьной программе был его Зимний дуб, а что-то еще?
Попробуйте прочесть его рассказы Комаров и Терпение, маленькие повести В те юные годы и Трубка...
Между восьмым и девятым классом мой сильно старший товарищ, у которого в конце лета в Форосе, в Райском уголке, я по традиции был спаринг партнером по настольному теннису, открыл мне его как большого писателя. Я безнадежно влюбился в его прозу, а некоторые части Нагибинских историй мне потом с некоторым успехом удалось применить в жизни - прочитайте В те юные годы и вы поймете о чем это я.
И конечно же с присущим ранней юности энтузиазмом, я по возвращении в Москву полез в бабушкину библиотеку, достал голубой четырехтомник и проштудировал его от корки до корки. Чтение было одним из моих любимых занятий. Нагибинская волшебная проза околдовала меня и я с удовольстивем погружался в мир своих свертсников из середины двадцатых, ждал вальдшнепов в засадах на охоте, искал машинистку на шестом этаже и долго сидел в тишине после Чужого сердца.
И тем не менее, среди этого могообразия один рассказ меня потряс. После него я отложил на пару дней книги вообще. Такое случается - надо просто переварить прочитанное.
Через 30 лет, сразу после смерти бабушки, шел уже электронный век. до изобретения АйПэда оставалось совсем ничего, мама спросила: "Тебе оставить что-то из библиотеки?". В мой список конечно же попал и этот четырехтомник. Не подумайте неправильно - я давно купил самые разные собрания Нагибина, но нигде не мог найти тот заветный рассказ,
И вот, сойдя с трапа в Ванкуверском аэропорту, я поспешил домой и там, удобно развалившись на диване, стал листать этот четырехтомник,
К своему удивлению рассказа я не обнаружил, и тогда решил написать его сам. С вытоты своих тогдашних 45 лет.
Концерт подходил к концу... кончики его пальцев нестерпимо кололо.. Странно - пронеслось у него в голове....
Вот и последний аккорд...Все осталось встать, поклониться и... сыграть последнюю импровизацию.... Он всегда заканчивал свои концерты мимолетной импровизацией.
...Повернувшиьс лицом к зрителям и слегка поклонившись, он устало ждал голос из зала... Какая банальщина... Как всегда попросят сыграть любовь... что эта молодежь понимает в ней... они давно уже перестали ценить вот это соприкосновение душ, трепет, когда холодными от волнения пальцами касаешься любимой, дрожь, ломающийся голос, первый поцелуй глубоко в сокольнических аллеях, все то, самое важное что и есть любовь... Промелькнула мысль о сыне... Жаль за этой вседоздовленностью молодое поколение потеряет что-то значительно большое, что было напрмир у него в жизни...Все-таки давать свободу людям неподготовленным это ошибка... вначале должна созреть душа...
Забрюзжал... пронеслось в голове.
Иногда просили сыграть ненависть ... это были, как правило, обиженные люди... которые почему-то думали, что вот эти обиды превращат их в ненавидящих людей - таких ангелов мести Эдмоны Дантесы,,... что они вообще знают о ней?.
Его ненависть имела вполне определенную картинку из далеких 80-х ...сухая выжженая земля, на которой не могло расти ничего и которая столетьями взращивала ненависть... Об этой богом проклятой земле писал еще Киплинг... Брод, Брод, брод через Кабул... Брод через Кабул и темнота....
Иногда просили сыграть что-то веселое, иногда радость, грусть... болезнь... как будто можно сыграть что-то лучше чем "болезнь куклы" Чайковского...
Кажется ты себя неважно чувствуешь подумал он... и вдруг произошло неожиданное...
Из среднего ряда поднялась красивая стройная женщина средних лет и попросила: - Сыграйте пожалуйста, СМЕРТЬ!
На мгновенье он задумался и медленно сел за концертный рояль... тонкие длинные пальцы легко пробежали по клавишам, словно пробуя что-то... потом музыка зажила своей жизнью.... она то стихала то нарастала... трель жаовронка оборвалась какой-то сверхестественной какофонией и все это обрушилось на зал... весь этот хоровод звуков: Стоны, вздохи, боль, отчаяние страх - все смешалось во что-то невообразимое... Даже люди со слабым воображением, каковых было досатотчно много в зале, почувствовали возбуждение и пронизывающий их холод... казалось что все тепло вылетело в открытую форточку... счастье ... счастье медленно покинуло этот зал в ожидании чего самого страшного...
А потом был гвалт, шум, опоздавшая карета скорой помощи... и усталый врач пытающийся объяснить толпе, что приехать быстрее было нельзя...и лишь когда все затихло и зал погрузился в ночную тишину, штора колыхнулась от случайного порыва вестра и лунный свет осветил неподвижную фигуру, сидящую в центре зала...
Это была та самая женщина.... она медленно прошла по центральному проходу к сцене... звон ее каблуков протяжно звенел в темной тишине пустого зала... Устало она поднялась на сцену и долго смотрела на этот одинокий рояль...