Да пребудет с тобой четвертое мая

Перед чтением, включите ,пожалуйста, трек в конце поста.

   Чистое окно экспресса, тень электрички тепло и лампово скользит по росткам молодой травы, разбросанным неровно, словно первая пуховая щетина у юнца. Облака в небе складываются в причудливые фигуры, вот это плюшевый медведь, а это кокос, хмм.. похоже на профиль одной знакомой девушки. Вертолет, лопастями разрезая воздух, пролетает над её правым виском, делая её эльфийкой со странным изгибом уха, словно это арабский башмак с загнутым носом. Звук лопастей развеивается, вертолет превращается в шмеля, затем в пчелу и наконец, комаром растворяется в молоке. Электричка немного замедляется. Девочка лет пяти, платьице в мелкий горох, играет с тенями от высоковольтных столбов. В очередной раз перепрыгивает тень, скользящую по полу, смеётся и повизгивает. Облака за окном напоминают мне тлеющие угли, каждый может увидеть в них все что захочет, а точнее подсознательное отражение своего я. Закрываю глаза и вижу свой кабинет, кожаное кресло, большое окно и камин. На дверях кабинета вывеска – “Приём только в облачные дни, березовые дрова приносите с собой”. Скрип дверей ( они обязательно должны немного скрипеть, так живее), входит девушка, уши загнуты арабскими башмаками. Кладёт три полена в камин, садится в кресло напротив окна, смотрит в небо на облака. “Доктор, может быть вы мне объясните, что с моими ушами?” – говорит она, хитро улыбаясь, и показывает язык. Треск занимающегося костра.
   Так можно уснуть наяву, открываю глаза. Девочка в гороховом платье, держит двумя руками бутылочку с водой, жадно пьет и смотрит с интересом на меня. Показываю ей язык, она смеётся и расплескивает воду. Горох, вспоминаю потолок в мелкий горох. Дед за рулем, я на заднем сидении лежу (да, было время, когда я полностью помещался лежа на заднем сидении). Поочередно зажмуриваю то один, то второй глаз, смотрю на облака. Тогда они были индейцами, щенками бульдога и шляпой Индианы Джонса. Старые добрые времена, когда я представлял себя Zorro и оставил дюжину своих отметок, на импортной стенке, которую родители достали по большому блату. В моём личном топе тогда был Люк Скайуокер, Индиана Джонс и Zorro, который делил почетное 3 место с неуловимыми мстителями. Сейчас, немного иначе, Люка сместил Хан Соло, а неуловимые мстители ушли в небытие. Знаки Z я уже давно не оставляю на импортных стенках, правда это воспоминание проявляется в неожиданные моменты. Например, зимой, в лесу, почувствуй себя лазером и Zorro одновременно. Сделаем паузу и услышим уханье совы. У отца моего друга, есть нетленная история как он написал (ударение поставьте сами) имя его мамы на снегу – “Оля”. Хорошо, что маму зовут не Анжелика или Ингиборга, так у меня могло не оказаться друга. Короче, называйте дочерей коротко, романтика вещь не простая.
   Двери электрички раскрываются, входит девушка, ярко одета, неровно накрашены красной помадой губы. В руках держит старую шапку ушанку, с развязанными “ушами”. Глаза её мечутся из стороны в сторону и наконец, останавливаются на мне (черт, вот знал ведь что нельзя пересекаться с такими людьми взглядом). Она подходит и садится рядом со мной, шапка на коленях. Девушка начинает тихонько всхлипывать, смотрит на меня и говорит – “Я знаю, ты сможешь мне помочь, моя птица сломала оба крыла и теперь не может летать”. При этом она подняла оба уха-крыла шапки и отпустила их, они безжизненно упали на её колени. Аккуратно беру шапку и завязываю уши наверху. “Держи, я зафиксировал крылья, как только они срастутся – птица сама разорвет узел и сможет летать!”. Девушка изумленно взяла шапку, потрогала узлы. “Спасибо, я так устала и намучалась с ней! Надеюсь, ты не против, если я немного посплю? ” При этих словах она уткнулась в моё плечо и закрыла глаза. На рубашке остался огромный след от губной помады. Чтож пусть теперь спит, пятно на плече не исчезнет если я её прогоню, да и ехать осталось 20 минут.
    Солнце близко к закату, выхожу из электрички. Оставляю внутри вагона экспресса - облака, тлеющие угли костра, бластер Хана Соло, бедную спящую дурочку с птицей-шапкой на коленях и часть себя. Ну а девочка в платьице в горох ? Она идет рядом, за руку с мамой, затем вырывается и бежит навстречу присевшему и выставившему руки от счастья деду. “Ах ты мой кузнечик!”, визг и детский смех. Да, поезда все же похожи на больших стальных змей, переваренный в ней собственными мыслями - всегда выходишь иным на станцию прибытия.