Тяга к знаниям

   Серые облака обернули землю, словно слой грязного теста квашеную капусту в пироге. Одинокая ворона, пролетев над небольшой рекой, скрылась за припорошенной снегом макушкой вековой Пинии. Обычно, в такую рань, на мосту Молино встречался лишь одинокий крестьянин, везший на продажу в город фрукты, молоко, овощи или мясо. Но сегодня, обычное течение событий изменило своё русло, уподобившись протекающей под мостом и вышедшей за свои привычные берега реке Баккильоне. Пять дней назад уровень реки стал подниматься, теперь она была похожа на растолстевшую старую зелено-коричневую змею.
   На середине моста собралась разношерстная толпа горожан, окружившая священнослужителя и сопровождавших его стражников, державших под руки худенькую, босоногую девушку. Когда-то великолепное черное платье, было испещрено пятнами грязи и крови. На её лице уже появились веснушки, предвестники весны и теплых солнечных дней. Голубовато-зеленые глаза, дерзко вздернутый небольшой носик и рыже-русый цвет волос – явно указывали на дерзкий, почти мальчишеский характер.
Священнослужитель повернулся к толпе, скрестил руки на выпячивающемся животе и начал говорить.
- Достопочтенные граждане Падуи! Пред вами Лукреция Челлини, обвиняемая в колдовстве и чтении запрещенных индексом книг. В её доме была найдена дьявольская книга прелюбодеяний “Декамерон”! И, написанный сыном сатаны “Государь”. Не сомневаюсь - авторы этой богомерзкой писанины горят в аду. Кроме того, уважаемый Джованни Пизано обвинил эту падшую деву в колдовстве, а именно в похищении его эээ…фаллоса.
   В толпе раздался смех. Один из торговцев уронил глиняный кувшин наполненный молоком. Кувшин треснул и, умирая, выпустил свою душу в последний путь по каменной мостовой. Священник, укоризненно посмотрев на толпу, продолжил.
- Достопочтенная комиссия, не нашла на теле Лукреции - ведьминого соска, при помощи которого она кормит своего фамильяра. На допросах обвиняемая не признала свою вину. Решено применить испытание водой! Сама природа и Господь Бог благоволят нам, наполнив Бакилльоне водой. Пусть же свершится божий суд, если вода - как чистая стихия не примет Лукрецию, значит она ведьма, достойная сожжения на праведном огне!
По толпе волной прошелся одобрительный ропот.
   Служитель церкви кивнул стражникам и, отвернувшись от толпы, подошел к краю моста. Двое стражников умело принялись за своё дело, один усадил девушку на каменную мостовую и крепко держал. Второй связывал запястья рук, просунутых под колени. Затем, обвязав поясницу девушки – связал проверочный узел, на расстоянии длины её волос от тела. Вода должна была полностью принять обвиняемую.
   Проверив надежность узлов, стражник выпрямился и громогласно сказал – “Святой отец, готово!” Священник, поморщившись, посмотрел на глуповато-бравого стражника и подошел к Лукреции. К тому времени, струйка еще тёплого молока достигла её правой ступни, слегка согрев её. Девушка грустно улыбнулась и привычно сдула нависшую над глазами грязную прядь волос.
- Лукреция Челлини признаешься ли ты в том, что занималась колдовством и при помощи дарованной дьяволом силы - похитила у Джованни Пизано его мужское достоинство? Девушка, посмотрев исподлобья наигранно улыбнулась, и шлепнула по молочной луже ступней правой ноги.
- Конечно, святой отец! Только, для начала, станьте сами себе экзорцистом!
Священник, покраснев от гнева, повернулся к значительно увеличившейся толпе, обратил свой взор в небо. Нижняя губа его чуть заметно тряслась, несколько белых капель молока украшали серую, местами выгоревшую рясу.
- От имени папы Пия IV, наместника Господа Бога на земле. Приговариваю Лукрецию Челлини к испытанию водой. Да свершится суд божий. In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti. Amen.
Стражники подняли связанную Лукрецию над мостовой и, перевалив её через массивные перила моста, начали потихоньку стравливать веревку.
   Толпа заметно оживилась, люди прильнули к краю моста, и, свесив головы, наблюдали за процессом. Кто-то выкрикнул –“Теперь ты за все ответишь, ведьма!”.
Ноги девушки коснулись зеленой, холодной воды. На секунду Лукреция замерла в этом положении, она словно стояла на воде. Сделала глубокий выдох, чтобы в легких было как можно меньше воздуха. Затем стражники отпустили веревку, и Лукреция резко погрузилась под воду. Последнее, что она увидела – пузырьки воздуха, медленно поднимающиеся вверх, к грязному небу.
   Толпа замерла и следила за поверхностью воды, узел уже давно ушел под воду. Спустя несколько минут водная гладь так и не была нарушена. Стражники начали тянуть за веревку. Сначала на поверхности появилась голова девушки, затем все тело. Наконец девушка оказалось на холодной мостовой, немного синие губы и бездыханная грудь. Священник, посмотрел в безжизненные глаза Лукреции, проверил пульс на запястье. Спустя минуту он поднял руки в небо и произнес.
- Лукреция Челлини, ты прошла испытание водой! Господь принял тебя, оказав честь и забрав тебя в своё лоно раньше срока. Все обвинения сняты! Расходитесь добрые люди, церковь позаботиться о девушке, её тело будет передано семье.
   Толпа стала разбредаться. Стражники положили тело девушки на телегу. Звук конских копыт об мостовую. Деревянное колесо, наехав на отколовшееся горлышко кувшина окончательно его разбило. Стражники пошли вслед за удаляющейся телегой, а священник, немного постояв, ушел в противоположную сторону. Мост Молино опустел, стало слышно медленное течение реки, облизывающее прибрежные камни.

   Небольшой сад внутри университета Падуи. Мужчина, слегка седой, с аккуратно подстриженной бородой, читает на скамейке. Его пальцы ловко переворачивает страницы. Глаза, словно два голодных волка, увлеченно и с аппетитом поглощают строки. Из глубины сада раздаётся голос - “Профессор Везалий, профессор Везалий!”.
Мужчина отрывает взгляд от книги, осматривается.
- Габриэль, вы опять заблудились! Идите на мой голос!
Спустя минуту, возле скамейки появился запыхавшийся молодой человек.
- Профессор, есть новость! Завтра вы сможете провести публичную лекцию!
- Объясните все подробнее, Габриэль, не спешите. Отдышитесь и продолжайте.
Габриэль улыбнулся, присел на скамейку рядом с Везалием.
- Профессор, вы ведь в курсе о несчастной Лукреции Челлини? Сегодня утром, эта чертова инквизиция утопила её словно котёнка. А причиной всему – её тяга к знаниям. Сказав это, Габриэль сильно сжал челюсть и пнул ногой камешек.
- Успокойтесь друг мой, она осознанно шла на риск, словно играла с огнём. Прилюдно оскорбила фанатично верующего Джованни Пизано, сказав ему, что в её в теле ровно столько же ребер сколь и у него. Такие люди не прощают, Габриэль. Я думаю, что она родилась слишком рано, не в своём веке, поэтому и ушла также. Конечно, в этом ей помог наш святой отец, и его доблестная стража. Но, поясните, как её смерть связана с лекцией?
- Профессор, семья передала тело девушки университету. Лукреция заблаговременно написала письмо с просьбой. Она не желала, чтобы её похоронили по законам католической церкви. Согласно письму - тело было передано для изучения в университет. И вот еще.
Габриэль протянул Везалию небольшой, аккуратно сложенный листок бумаги. Развернув записку, Везалий стал читать.
   “Дорогой Андреас! Я знаю, мы с вами мало знакомы, и это одна из причин по которой я решила написать вам. Я читала ваши труды о строении человека. Вы свергли с престола медицины Галена, ковырявшегося в собаках. Ваша страсть к знаниям и непокорность, роднит нас. Прошу вас публично препарировать моё тело в анатомическом театре. Теперь вы понимаете, как хорошо, что мы мало знали друг друга. У вас нет воспоминаний обо мне, а значит и весомых причин для отказа. Надеюсь, что у вас хватит смелости прилюдно опровергнуть миф о различие в количестве ребер. Прощайте, профессор Везалий!
Лукреция Челлини.”
   Везалий убрал записку в нагрудный карман, взгляд его был замутнен и смотрел сквозь стену окружавшую университет.
- Габриэль, если вы хотите долго и счастливо жить - никогда не говорите, что вы на самом деле думаете, особенно если вы умны и молоды. Церковь и власть не прощает осознанный взгляд овцы, её всегда приносят в жертву. Пойдемте, друг мой, нам надо подготовиться к завтрашней лекции, вы будете моим помощником.

   Гул сотни людских голосов, скрип деревянных половиц. Небольшое помещение, похожее по форме на миниатюрный Колизей. В первых двух рядах стоят представители знати, вычурная одежда, надменные взгляды. Следующее два ряда заняты студентами, некоторые из них сосредоточенно ждут начала, другие увлеченно что-то рассказывают друг другу. Последние, самые верхние и удаленные ряды заняты зажиточными горожанами, торговцами, приезжими дворянами. В самом центре находится огромный дубовый стол, освещенный лучами солнца. На середине стола, безжизненной куклой, лежит тело девушки.
   Через боковой проём в помещение входит Везалий. Следом идёт Габриэль, подойдя к столу, он начинает раскладывать медицинские инструменты, стараясь при этом не шуметь. Гул голосов медленно затихает. Сделав небольшую паузу, Везалий поднимает голову и, опершись левой рукой о край стола, обращается к аудитории.
- Здравствуйте уважаемая публика. После того, как мой нож коснется тела этой бедной девушки – пожалуйста, попробуйте подняться над страхом смерти и ужасом бездыханной плоти! Каждый из вас останется один на один с собой, и своим подлинным состоянием души. Хочу заметить, что процесс вскрытия будет достаточно продолжительным. Я проведу полный цикл изучения в один день, включая брюшную полость, органы грудной клетки и мозг. Те, кого страшат мои слова – вы еще можете покинуть театр и остаться в вашем мире, ибо после увиденного вы станете иными.
   Везалий обвел аудиторию взглядом, подошел к середине стола. Солнечный свет падал на тело девушки сверху, через отверстие в потолке. Нарушив границу между полумраком и светом, мужчина сложил ладони и начал молиться.
Прошло около минуты как в первых рядах услышали окончание его молитвы: - “Господи, прости меня за поиски секрета жизни в смерти, аминь”.
   Везалий взял наточенный обоюдоострый ланцет. Легким и отточенным движением сделал прямое рассечение от подбородка до лобка, мастерски обогнув пупок. Аккуратно и медленно раздвинул мягкие ткани. Теперь тело Лукреции напоминало раскрытую книгу. Из аудитории послышался нескромный смех. Поочередно доставая органы, Везалий описывал их структуру и назначение.
   Лекция продолжалась уже 3 часа, когда профессор дошел до грудной клетки. Везалий начал отделять каждую пару ребер, складывая их по отдельности вдоль стола. Закончив, он встал впереди стола и обратился к аудитории.
- Скажите мне, господа студенты, сколько ребер насчитывает тело мужчин, коих мы не однократно вскрывали на этом столе?
- 12 пар, профессор Везалий!
- Отлично, а сколько ребер вы видите сейчас на столе?
- Тоже 12 пар, профессор!
- Благодарю вас! Вы только что убедились и увидели собственными глазами, что тело женщины содержит столько же ребер сколь и мужское.
Из первого ряда донесся возмущенный голос.
- Вы ответите за своё богохульство, Везалий! Вы незаметно подсунули одно ребро!
Не обращая внимания, профессор вернулся к столу и начал рассказывать об устройстве сердца.

   Черные тучи, наэлектризованный воздух и ветер, кричащий в уши. Везалий смотрел на огромную волну, медленно подползающую к носу деревянного корабля. В этот момент время замедлилось. Удар, все летит вверх дном. Холодная и солёная вода. Везалий намертво цепляется за обломок мачты и теряет сознание.
   Яркий луч света пробивается сквозь веки, крики чаек и шум прибоя. Везалий открывает глаза, правая рука до сих пор крепко держится за мачту, уткнувшуюся в песок. Ноги гладят морские волны, а сбоку живота навязчивая и усиливающаяся боль. Нет сил пошевелиться.
   Его мысли наполнили воспоминания прошедших трех лет. Столб света и хрупкое тело, замученной Лукреции. Стража, обвинение в том, что он препарировал Лукрецию, находящуюся в летаргическом сне и совершил убийство. Смертный приговор инквизиции и замена смерти на паломничество, благодаря вмешательству Филиппа II.
   Боль стала невыносимой, усилием воли Везалий поворачивается на спину и видит, что спасшая его мачта, решила убить его более утонченным способом. Правая часть живота вспорота острым обломком края мачты. Этим успел воспользоваться небольшой краб. Он упорно вытаскивал часть внутренностей, выглядящих, словно кроваво-мясной цветок, проросший из-под бело-синей кожи. На секунду краб остановился, и Везалий посмотрел в его маленькие черные глаза. “Интересно, этот маленький краб просто хочет есть или изучает меня, как часть окружающего мира? Осталось немного и я познаю смерть…” – такова была последняя мысль, пронёсшаяся кометой в голове Везалия.
   Черные глаза краба становятся все больше и больше, крики чаек звучат издалека. Наконец, ничего нет, кроме абсолютной черноты и пустоты.