АЛЛЕРГИЯ
Как назло, родиться Анне пришлось в солнечном и ярком городе. Собственно, её никто не спрашивал, а если бы спросил, она отказалась. Зачем появляться на свет, если этот свет нельзя потрогать и даже смотреть на него опасно?
Протягиваю руки к солнцу и обнимаю его.
− Взгляните на неё, опять оделась как старушка!
Дети засмеялись. Анна сторонилась их сознательную часть жизни (а сейчас ей было уже десять лет). Однажды её подкараулили за углом, окружили и плясали вокруг, крича: «Краснокожая! Вампир!». В другой раз девочка из параллельного класса отобрала у неё шляпу и не отдавала до тех пор, пока Анна не попросила об этом на коленях. Тогда она облила шляпу соком, швырнула её в угол, и Анне пришлось стирать её в туалете.
Одноклассники подошли ближе, тыкая пальцами в её одежду. Их было четверо: трое мальчишек и девочка.
Когда они вырастут? Это же глупо.
− Крутой костюм, − сказал один из них, тонкий, как карандаш.
− Отвяжись, − ответила Анна и хотела пройти мимо. Тощий встал перед ней.
− Не надоело прятать личико под тряпкой? Боишься сгореть, что ли? – он протянул руку, чтобы потрогать вуаль Анны. Девочка хлопнула его по ладони, и парень мгновенно помрачнел.
Кажется, зря я это сделала.
Тощий заломил Анне руку, прижал к спине, и девочка вскрикнула от боли.
− По-моему, вампирша забыла, с кем разговаривает.
− Отпусти меня!
Лицо девочки обожгла пощёчина. Ушибленное место противно заныло.
− Только из жалости, убогая, мы не будем тебя бить, − сквозь зубы процедил Тощий. – Но заруби на своём покрасневшем носу: ещё раз проявишь неуважение – оставим на солнцепёке, чтобы сгорела.
Отпустив руку Анны, тощий толкнул девочку. Она упала, и дети, засмеявшись, ушли. Кто-то наступил ей на руку.
Из-за угла выехал темноволосый мальчик. Он яростно крутил педали старого красного велосипеда. Увидев поднимающуюся Анну, резко затормозил. На асфальте осталась чёрная ребристая полоса.
Единственный, с кем она дружила.
− Анна, что случилось? Опять Тощий задирал? Я с ним разберусь, − пообещал Билл. – Он у меня получит.
− Спасибо. Мне надо идти.− Я провожу.
Дома Анна зашла в свою комнату, чтобы переодеться. Тёмно-синие шторы, как и всегда, были плотно задернуты. Девочка сняла кепку, очки, бросила на стол вуаль. Щека болела до сих пор. Сняв кофту, Анна с грустью осмотрела руки. Покрасневшая кожа со шрамами от пузырей – подарок природы. Вероятно, она что-то натворила в предыдущей жизни, потому что родиться с таким редким заболеванием – невероятное везение. Она даже названия не могла выговорить*.
Как же мне всё надоело.
Надоели дети, издевающиеся над её одеждой (а частного учителя родители позволить не могли), сама одежда. Анна часто просила родителей о переезде, но ей отвечали, что нет денег. Она мечтала о жизни на севере, в дожде и темноте, чтобы гулять хотя бы немного, не прятаться от света за шляпами и солнцезащитными очками.
Ты сильная, говорят ей, ты справишься.
Но какой смысл, если нельзя почувствовать солнце на коже?
Если хочешь стремиться к свету, но приходится идти в темноте, обмотанной бинтами.
Да кому нужна такая жизнь?
Ладонь, на которую наступили, опухла и болела.
Анна представила годы, которые ей придётся провести так: неспособной долго гулять, вынужденной постоянно одеваться в плотную одежду. Пока она не вырастет, над ней будут издеваться: отбирать вещи, придумывать обидные прозвища, бить. Можно ли промотать жизнь, чтобы перейти к следующей?
«Ещё раз проявишь неуважение – оставим на солнцепёке, чтобы сгорела», - девочка вспомнила слова Тощего и то, как он толкнул её на землю. Ей захотелось заплакать, но сильные не плачут.Анна потрогала плотную штору. Тёплая.
А что, если…
Тонкие бледные пальцы вцепились в пыльный бархат. Несколько миллиметров отделяют её от чего-то неизведанного.
Ты знаешь, что будет потом. На восстановление уйдут недели.
Да, но я узнаю, как это – смотреть на звезду без очков и вуали.
Ты получишь сильнейшие ожоги и, возможно, ослепнешь.
Я сразу же закрою глаза.
Анна спорила сама с собой, сжимая шторы. Она почти повисла на них. И старый карниз не выдержал, рухнул вниз, и комнату мгновенно залили ярко-оранжевые вечерние лучи. Удар пришёлся девочке по виску, она упала, а сверху упали тяжёлые шторы, оставив лицо открытым. По нему мгновенно растеклось солнечное пятно.
«Горячо», – успела подумать она.
В комнату из-за шума вбежали родители. Солнце освещало рисунки на стенах, книги, белую кровать и Анну, неподвижно лежащую на полу.
Её глаза были открыты. Она улыбалась.
* Анна страдает от эритропоэтической протопорфирии. При этом заболевании у больных на открытых участках кожи возникает зуд, покраснения даже при недолгом нахождении под солнечными лучами. Могут появляться ожоги, пузыри и т. д. (Прим. автора). Март 2018
Фотография с портала Pinterest
