Времена

Если нет смысла в вопросе,
зачем искать ответ
………………………………

— Эй, молодёжь! Не угостите старика пивом? У меня и стаканчик пластмассовый с собой есть.
— Иди, куда шел, старик. Не мешай кайф ловить.
— Ну, что вы сразу гоните? Я вас чем-то обидел? Оскорбил вас своим внешним видом?
— Нет, на бомжа ты не похож, а вот всё же ходишь, попрошайничаешь.
— Так ситуация такая. Денег нет. Пенсия только-только из-за горизонта показывается, а вчера дружок зашёл: такой же, как и я – нищий пенсионер, но мы бормотухой полирнуться умудрились. Наскребли мелочи на бутылочку, вот сегодня оттого и голова бо-бо. Подлечиться надо бы. Вы каждый по капле плеснёте - и вам не в убыток, а мне – стаканчик лекарства.
— Ну-у-у, тогда наше пиво тебе не поможет.
— Это почему?
— Безалкогольное потому что.
— Как пиво и... безалкогольное?
— А так. Мы ничего алкогольного не пьём. Принципиальные трезвенники.
— Трезвенники? Ну да, ну да... Только принципиальная трезвость – первый шаг к алкоголизму. Ну, хоть сигаретку дадите?
— Пять баксов!
— Баксы – это доллары? Откуда у старика доллары?
— Это шутка такая.
— А давайте, баш на баш? По-вашему - бартер будет: вы мне - покурить, а я вам – быль, как сказку расскажу. Идёт?
— На, кури, дед! И валяй, трави свою байку, а мы послушаем.

— Во времена, когда ваши бабушки ходили с косичками и пионерскими галстучками, в одной номенклатурной семье, жил-был мальчик, Костя Степанов…
— Старик, ты давай без своего сленга объясняйся, чтобы понятней было. Что значит – «номенклатурной»?
— Номенклатурной семье? Ну, сейчас это, типа, в семье крутого бизнесмена, который оптом торгует водкой и нефтью.
— Теперь ясно. Уже интересно. Давай дальше.
— Мама у него, Людмила Михайловна, была по тем временам ответственной женщиной – завлаб, кандидат химических наук. С высокой степенью допуска к секретным материалам. Под её присмотром трудилось около сотни человек...
— Опять замутил по-своему? Кандидат, от какой партии? Или она шпионка была с секретными материалами?
— Не шпионка! Ей государство доверяло свои секреты. Лаборатория такая - секретные дела разрабатывала. А партия тогда была одна – КПСС.
— Так почему она – кандидат?
— Кандидат в доктора.
— А говорил – крутой химик! Оказывается, простой врач. Как так?
— Ну, не знаю, как вам объяснять. Раньше как было? Средняя школа, ВУЗ – «вышка» по-вашему. Потом, если с головой дружишь – аспирантура и кандидатская диссертация. По выбранной науке. А потом человек пишет «докторскую», защищает её и получает высшее научное звание - доктор. Может быть доктором юриспруденции, может – медицины или технических наук. И так далее. Понятно? Тогда доктор – это не обязательно врач, чтобы людей лечить. Доктор мог и радиоэлектроникой заниматься и мосты строить…
— Понятно! Понятно ещё, что та химическая тётка «бабками» ворочала немереными. Вон у Кольки отец командует в фирме, где всего пятнадцать человек, а через два года с «Лады» на «Лексус» пересел. А у неё "под пяткой" сто человек - можно круто развернуться.
— Зарплатой её государство не обижало. И за кандидатское звание приплачивало проценты. Но «Лексусов» тогда не было. Да и нельзя. Номенклатурные работники ездили на «Волгах». Только цветом «Волги» отличались. Чёрные, белые, серые. Она ездила на серой.
— А на черной кто ездил?
— Первый секретарь обкома партии.
— А что, отец у этого Кости отсутствовал?
— Нет. Был отец! Павел Петрович, занимал незаметную должность секретаря партийной организации завода. Но директор этого огромного завода, ни одного решения не принимал, не посоветовавшись с ним.
— Крутой мужик – Павел Петрович! Директором командовал.
— Можно и так сказать, но дело не в этом.
— Не тяни, старик. Давай дальше.
— А это ещё не история - только пролог.
— На тебе ещё сигаретку, и – вперёд!

— Костя учился в ВУЗе. Тогда все дети номенклатурных работников учились в ВУЗах.
— Конечно, у мамы-папы «бабла» чемоданами. Чего не в вышке не светиться?
— Нет, он учился бесплатно - государство институты содержало.
— Бюджетником, что ли, Костя числился?
— Считай, что так. Так вот, на третьем курсе Костя взбунтовался. Мол, не хочу на третий год оставаться секретарём комсомольской организации курса. Переизбирайте меня. И срочно. У меня любовь и все дела. Мне некогда ваши взносы собирать и субботники устраивать. Отдохнуть от этих ваших игр хочу.
— Молоток! Девочки ждать не будут!
— Ну, конечно, придумали срочное комсомольское собрание, и давай его прорабатывать. Что значит – «игры»? Что значит – «не хочу»? Тут ему и папу партийного припомнили, и про маму не забыли. А Костя «закусил удила» и ни в какую! Нет и всё!
— Во, даёт! Серьёзный чел!
— В те времена такие взбрыки не прощали. Навалились на Костю всей солидностью организации. Слово за слово и Костя перед собранием однокурсников бросил свой комсомольский билет на стол, показал фигу секретарю городского комитета комсомола и хлопнул дверью аудитории.
— Не захотел, значит, под ихний трек рэп топтать? Респект ему!
— Не захотел. Мало того, утром встал возле входа в институт с самодельным плакатом «Имею право не быть комсомольцем». И целый день простоял. Никто его не трогал и даже однокурсники не подходили.
— И всё?
— Нет, конечно. Система такое не прощает - из комсомола его турнули. Через неделю декан показал документы, по которым оказалось, что Костя стал зачинщиком коллективной драки в холле общежития института. Разбил зеркало, поранил осколком вахтёршу, и в пьяном виде орал непристойные песни. Оправдываться и рассказывать декану, что в "общагу" институтскую с самого начала занятий даже не заходил, было бесполезно. Факт дебоширства был подтверждён свидетельскими показаниями однокурсников и заявлением вахтёрши в милицию. Из института его отчислили, и внесли в чёрный список.
— Чёрный список? А что это за маза? Врагов фиксировать?
— Да, почти так. Негласный список неблагонадёжных людей. Люди из этого списка в продуктовый магазин грузчиком и то не всегда могли устроиться, а о дальнейшей учебе в ВУЗе и речи не могло быть.
— Сурово! И что дальше?
— А дальше Людмиле Михайловне объяснили, что занимать такой высокий пост в лаборатории она больше не имеет права. Пусть научится воспитывать своих детей, а потом людьми будет руководить. И даже уборщицей её оставить здесь не могут - всё-таки, допуск к государственным секретам лишь бы кому с неблагонадёжной репутацией доверять нельзя.
— А с папой что?
— Павла Петровича перевели в токари третьего разряда на том же заводе. Но за десять лет у руля партийной организации завода он потерял квалификацию: план не выполнял, начал пить на работе, и его уволили по тридцать третьей.
— Тридцать третья - что это?
— Это номер статьи из Кодекса законов о труде. Увольнение за прогулы, за пьянку и прочие нарушения трудовой дисциплины. Жили они в ведомственной квартире, от завода. Отца с завода уволили и их попросили освободить помещение.
— Куда? На улицу?
— Нет, на улицу, как сейчас, тогда не выгоняли. Без шума и скандалов с милицией и ЖЭКом из просторной, специальной квартиры переселили всю семью в комнату общежития в пригороде.
— И всё?
— Ну, да, всё! Жизнь, считай, закончилась - ни достойной работы, ни жилья, ни возможности продолжать учёбу.
— Да уж – мрак! Старик! А ты откуда это всё знаешь с такими подробностями?
— Ах, да! Я же не представился. Константин Павлович.
— Тот самый Костя?
— Да, тот самый.

— Ну и ужасы вы нам рассказали, Константин Павлович! Вот это были времена! Жуткая жесть!
— Ужасы? Нет, парни, это ещё не ужасы – это такая жизнь. Вот настоящий ужас в том, что когда-то заслуженная учительница сейчас доедает перед пенсией последний пакет пшёнки. И на улицу выйти не может потому, что ноги больные. И врачи скорой помощи к ней отказываются приходить потому, что полгода лифт не работает, а она живёт на девятом этаже. И живёт совершенно одна. Дети про неё забыли. Родственников нет. Вот так и догнивает в своей однушке одна, одинёшенька. Вот это настоящий ужас!
— Так время сейчас такое. Теперь каждый за себя!
— Вот и я говорю – времена – они разные, а люди должны оставаться людьми. И, если бы я тогда не начал выпендриваться со всем запалом молодёжного максимализма, а хорошенько подумал своей головой, то и мама, и папа дожили бы свою жизнь в "шоколаде", безбедно. А я сейчас руководил бы каким-нибудь банком или холдингом, как и все бывшие комсомольские вожаки. Но, к сожалению, история не признаёт сослагательного наклонения! И все эти "если бы" не возвращает. Спасибо за сигаретки, ребята. Пойду я...

..........................
Рассказ мой
...........................